И вдруг рыба, Торк, я и с десяток охотников разом оказались под водой. Они шли ко дну в венце пузырей. Марлин умудрился натянуть до отказа другую веревку и сбросить путы. Он стряхнул Торка, но тот сумел опять оседлать добычу. Рыбу снова начали подтаскивать кверху — то натягивая тросы, то слегка стравливая их, то опять натягивая. Тросов было шесть. Марлин на долю секунды замер в подводном свете луны. Ленты крови из раны разворачивались в воде. Марлин снова поднялся на поверхность (и мы вместе с ним) и забился прямо у лодки Жоана. Я держался за борт, когда лоснящийся в свете луны Торк вылетел из воды и прыгнул в лодку. — Давай-ка. — Он оперся коленом о планшир и втянул меня наверх, а Жоан в это время налег на другой борт, чтобы лодка не перевернулась. Мокрый трос задел о корму. — Эй, Кэл! — Торк засмеялся, схватил трос и принялся тянуть. Рыба резала белые волны на белой воде. Лодки пришли назад все вместе. Амфибии тоже выбрались на берег. Ариэль сидела в лодке рядом с нашей и держала факел, который капал дымом ей на руку. Она выглядывала из-за ноги стоящего перед ней рыбака. Жоан и Торк тянули веревку. Я сидел позади них и одной рукой укладывал конец в бухту. Рыбу вытянули наверх и плюхнули в лодку, где сидела Ариэль. Хвост торчал над водой, голова, запрокинутая вверх, хватала воздух челюстями. Я только успел натянуть штаны, когда на банку рядом со мной упал Торк и схватил меня за плечи мокрыми руками: — Тио Кэл, посмотри, какую мы рыбу поймали! Только посмотри! — Он задыхался, хватая ртом воздух, и хохотал. Темное лицо сверкало алмазами в свете факелов. — Посмотри на нашу рыбу! Жоан, расплываясь в бело-золотой ухмылке, привел лодку к берегу. Огонь, пение, ритмичные хлопки ладоней. Мой крестник насыпал гальки в бутылки из-под рома и брякал ими в такт музыке. Звон гитар вился вокруг нас, пока мы тащили рыбу по песку. Рыбаки принесли вертел. — Гляди! — Торк схватил острый конец кола, который был толще его запястья. Мы перевернули рыбью тушу. — Сюда, Кэл? Он ткнул двумя пальцами в белую плоть в шести дюймах от костяной челюсти. — Годится. Он вонзил кол в рыбу. Мы с усилием продели его через всю тушу. К тому времени, как мы подтащили рыбу к костру, другие принесли еще рома. — Эй, Торк! А ты не хочешь поспать перед утренней работой? — спросил я. Он помотал головой: — Я весь день спал. Это мой завтрак. Он указал локтем на рыбу, которая уже жарилась над костром. Но несколько часов спустя, когда пляски стали исступленными, рыбу уже вот-вот надо было снимать с огня, а дети выкатывали палочками из углей последние печеные бататы, я пошел назад к затонувшей лодке, на которой мы раньше сидели. Она была на три четверти полна воды. Под слоем неподвижной прозрачной воды, свернувшись в клубочек, спал Торк — возле рта рука, неплотно сжатая в кулак, жабры сзади на шее ритмично пульсируют. Только плечо и бедро торчат из-под воды в затопленной лодке, как острова. — Где Торк? — спросила меня Ариэль у костра; шкварчащую рыбу снимали с подпорок. — Он прилег поспать. — Ой, он же хотел разделать рыбу! — Ему завтра предстоит тяжелая работа. Ты точно хочешь его разбудить? — Нет, пускай поспит. Но Торк уже шел от воды, откидывая со лба мокрые, капающие волосы. Он ухмыльнулся нам и пошел разделывать рыбу. Помню, как он стоял на столе — ноги по обе стороны рыбьей туши, рука с большим ножом ходит вверх-вниз (да, детали — такие вещи запоминаются). Прерывается, чтобы раздать порции рыбьего мяса, и снова начинает резать. В ту ночь — музыка, топот по песку, крики над костром — мы шумели сильней, чем море. IV Автобус, который по расписанию уходил в полдевятого, прибыл более или менее вовремя. — По-моему, им не хочется ехать, — сказала сестра Жоана. Она должна была везти детей в штаб-квартиру корпорации «Акватика» в столице. — Они просто устали, — ответил Жоан. — Зря полуночничали вчера. Ну-ка, полезайте в автобус. Да попрощайтесь с дядей Кэлом. — До свидания. — Это Фернандо. — До свидания. — Клара. Дети в подобные моменты всегда держатся скованно. Кроме того, я подозревал, что мои крестники переживают первое в жизни похмелье (или одно из первых). Все утро они вели себя очень тихо. Я наклонился и неуклюже обнял их: — Когда приедете на выходные в первый раз, я возьму вас на подводную разведку, к мысу. Теперь вы сможете сами собирать себе кораллы. Сестра Жоана прослезилась, обняла детей, обняла меня и Жоана и полезла в автобус. Из окна автобуса кто-то кричал кому-то стоящему на остановке, чтобы тот чего-то не забыл. Автобус с лязгом объехал площадь и свернул в сторону шоссе. Мы пошли через улицу назад, туда, где владельцы кафе расставляли парусиновые стулья. — Я буду по ним скучать, — сказал Жоан таким тоном, словно долго думал, признаться в этом или нет. — Я тоже. У доков возле причала — оттуда ходили подводные лодки в подводные города — стояла толпа. — Интересно, удалось ли им проложить кабель безо всяких… В толпе закричала женщина. Она растолкала людей и выбралась наружу, роняя лук и яйца. И стала, визжа, рвать на себе волосы. (Помните сковороду с креветками? Женщина была та, которая их снимала со сковороды.) Несколько человек бросились к ней. Кучка мужчин оторвалась от толпы и побежала в переулок. Я вцепился в пробегающего человека-амфибию. Он резко повернулся ко мне. — Какого черта там творится? Он хлопал губами, как рыба на суше, складывая слова, понятные в обычной жизни. — Это со взрыва… — проговорил он. — Только что привезли тела после взрыва в Шраме! Я перехватил его за другое плечо: — Что случилось? — Часа два назад… Они проложили кабель примерно на четверти дистанции… И тут весь разлом подался. Полчаса извергался подводный вулкан, черт бы его побрал. Толчки идут до сих пор. Жоан бежал к пристани. Я оттолкнул амфибию и похромал за Жоаном. Мы пробились через толпу (ситец, холст, зеленые чешуйки). Трупы вытаскивали из люка подводной лодки и укладывали на расстеленный брезент. Корпорация по-прежнему возвращает тела на родину, чтобы семья решила, как именно хоронить погибшего. Когда разлом подался, он изрыгнул в море огненную лаву — в основном расплавленный кремнезем. Четыре тела были лишь слегка обожжены в нескольких местах; судя по распухшим лицам (у одного из уха вытекла кровь), они погибли от звукового удара. Но несколько других были почти полностью покрыты коркой тусклого черного стекла. — Торк, — не переставая спрашивал я. — Один из них Торк? У меня ушло на это сорок пять минут. Сначала я приставал с вопросом к людям, которые укладывали трупы, потом залез в подводную лодку и там допрашивал какого-то типа с клипбордом, потом вылез обратно на причал и пошел в контору. Там я наконец выяснил, что одно из неузнаваемых тел в самом деле принадлежит Торку. В кафе на площади Жоан принес мне стакан кефира. Рыбак долго сидел неподвижно. Наконец стер белые усы, убрал ноги с перекладины стула, оперся руками о колени. — О чем ты думаешь?