— Значит, мне не показалось. Потому что я себя все-таки уговаривала, — прошептала она. — Ругала даже за то, что вам сообщила об этом. Думала, что отвлекаю от дел. Вы ведь вроде бы уже не работали на меня. — Ну-у-у… — замялась я. — Мне пришлось пересмотреть свое решение. Теперь я тут. Юрист тоже. — Я очень испугалась. Она была готова заплакать. Пришлось взять ее руки в свои. — Давайте будем думать о хорошем, — попросила я. — А то на вас лица нет. — Вова тоже согласился поехать со мной, — сказала Инесса. — Тоже выкроил время. Так что я бы одна точно не осталась. Словно услышав ее слова, к нам подошел тот самый мужчина, который садился с Инессой в такси. Он был высоким — Миша Фрудберг вполне мог бы уткнуться этому великану носом в грудь, окажись они лицом к лицу. Но проверить этот факт не представлялось возможным, потому что Миша так и стоял в стороне, ожидая, пока мы с Инессой закончим разговаривать по душам. — Вов, — произнесла моя клиентка, — это Татьяна. Я тебе рассказывала. Частный детектив. — Помню, — ответил Вова. — Тот самый детектив, который решил, что твои волнения — пустое? — Ну, что ты такое говоришь? — Владимир, — протянул он мне руку. Я ответила на рукопожатие. — Я сразу поняла, что жених моей клиентки в этих трудных жизненных обстоятельствах ее уж точно не оставит, — заметила я. — И ведь не ошиблась. — Наверное, хорошо разбираетесь в людях? — насмешливо спросил Вова. — Стараюсь, — уклонилась я от прямого ответа. — И что же вы тут делаете? — Приняла решение все-таки поехать с Инессой в Москву. Владимир хмыкнул. Если бы сарказм имел запах, то все, кто был рядом, задохнулись бы на месте. — Я так и понял, — он посмотрел на мою дорожную сумку. — Но что же подвигло вас изменить решение? И тут на сцену вышел юрист Миша. Все это время он стоял поодаль, но слышал каждое слово из нашего разговора. Он протянул Вове руку. — Михаил Фрудберг. Консультирую клиентов Татьяны по юридическим вопросам. Работаю с выездом. Я посмотрела на Инессу. Похоже, такого представления она не ожидала. — И деньги, наверное, за это возьмете? — не унимался Вова. — Этот вопрос я буду обсуждать только со своей клиенткой, — ответила я. — Вы, насколько я в курсе, не имеете отношения к нашему делу. Но я очень рада, что в Москве рядом с вашей невестой будут находиться несколько человек, готовых помочь ей в любую минуту. — Вы в курсе, что очень навязчивы? — Мне не нравится, когда со мной разговаривают в таком тоне. Если чем-то обидела, то прошу прощения. Разумеется, я его обидела. Он имел полное право выказывать свое недовольство, он же жених моей клиентки. Но не он обратился ко мне несколько дней назад, не он внезапно получил наследство, не он пил кофе, сидя рядом со мной за столиком на веранде кафе. — Инесса, — обратилась я к девушке, — если наша помощь вам не нужна, то мы попрощаемся и уйдем, пожелав вам удачи. Никаких неустоек платить не нужно. Инесса замялась. Вова натянуто улыбнулся, тронул ее за руку. — Как ты себя чувствуешь? — обратился он к Инессе. — Все хорошо, — ответила она и повернулась ко мне. — Слегка штормит. То ли давление, то ли нервы. Вот и не захожу в вагон, стою на свежем воздухе. — Сегодня прохладно, — заметил Миша. — А в Москве потеплее будет. — Осень, — вздохнула я. — Тут не угадаешь. — Точно, — подвела черту Инесса. Вдоль состава быстрым шагом прошел человек в форме проводника. — Думаю, надо бы нам что-то решить с заселением, — сказал Миша. — Пассажиров, кстати, кот наплакал. Это шестой вагон? А у нас седьмой. Вот горе-то. Может, рядом с вами окажется свободная полка? Или две? В свой вагон я зашла последней. Задержалась, осмотрелась. И только потом взялась за поручни. * * * Как только мы погрузились в состав и разобрались с билетами, я оставила Мишу в одиночестве, поскольку мне предстояло приступить к довольно трудоемкому процессу — я собиралась обойти весь состав, чтобы убедиться в том, что нас никто не преследует. Я обошла все вагоны в обоих направлениях. Двигалась медленно, и не только потому, что вагоны раскачивало при движении. Мне было необходимо рассмотреть всех, кого я встречу на пути. Купейные вагоны я, понятное дело, не могла осмотреть так тщательно. Пассажиры, которые заплатили деньги за то, чтобы их личного пространства не коснулся ни один взгляд, в поле моего зрения не попали. А те, кого я успела заметить, не подходили под описание. Темная куртка, светлые джинсы. Кепки, наверное, уже на голове того человека не было. Очки, впрочем, он тоже мог убрать куда подальше. С каждой минутой надежда обнаружить преследователя Инессы становилась все слабее. Но, с другой стороны, все было не так уж и плохо. Если я его не обнаружу, значит, есть доля вероятности, что он не поехал с нами в Москву. Поиски не увенчались успехом. Я понимала, что ищу иголку в стоге сена. В конце концов, я вернулась к Мише. — Нет? — спросил он. — Нет, — ответила я. — Ну и ладно. Остановимся на этом. Знаешь, как говорят? Не трогай — не пахнет. — Это ты еще мягко выразился. А как насчет вот этого: помяни черта, он и появится? — Не хотелось бы. Ну что, попробуем узнать о свободных местах рядом с нашими бедолагами? Если бы суровый Владимир услышал, каким словом его назвал Миша, то одним юристом на земном шаре стало бы меньше. Он сходил в соседний вагон и вернулся окрыленным. — Не будем торопиться, — решил Миша. — Проводница обещала, что все устроит. Скоро остановка, кто-то с поезда наверняка сойдет. Тогда она нам сообщит. — А долго еще до остановки? — Примерно полчаса, — сказал Миша. — Посижу с ними, — решила я. — А ты пока оставайся здесь. Мы с Мишей смогли перебраться в вагон, где устроились Инесса с Владимиром, примерно через час. И если Инесса обрадовалась соседству, то Владимир, наоборот, ушел в себя. Постепенно за окнами стало совсем темно. В Москве мы должны были оказаться к полудню. Самым слабым звеном среди нас оказалась та, из-за которой, собственно, мы все и рванули в Москву. Инесса пожаловалась на усталость и решила поспать. — Но вы сидите, — разрешила она. — Мне так даже уютнее. Моя клиентка еще при первой нашей встрече явила мне признаки недомогания. Тогда, в кафе, она призналась в том, что «проблемы с головой» мучили ее с детства. Они мешали ей нормально существовать — жить с таким недугом было очень неудобно. Она уже успела пройти массу медицинских обследований и честно призналась, что хочет завязать с этим делом, но чувство юмора не утратила. Сказала, что медицина традиционно оказалась бессильна, а потом с улыбкой пояснила: «Ничего страшного внутри меня они не нашли. Но обнаружили мозг, представляете?» К тому же, добавила она, периодически «шторм» в голове прекращался, и со временем она привыкла списывать недомогание на то, о чем всегда вспоминают, если что-то начинает болеть, — на погоду, нервы или недосып. Впереди была долгая ночь, но ни мне, ни Мише, ни Владимиру спать не хотелось. Миша болтал не переставая, пытаясь вовлечь в разговор хмурого Владимира, но тот не велся. А потом и вовсе дал нам понять, что лучше бы нам подумать о ночевке, и демонстративно поправил свою куртку, которой укрылась Инесса. Миша же решился на крайние меры: в попытке наладить отношения с Владимиром он достал из сумки бутылку коньяка. — Ты чего это? — не поняла я. — У меня синдром попутчика, — ответил Миша. — А в бутылке лекарство. — В бутылке коньяк. — После всего, что я узнал за последние несколько дней — а узнал я много интересного, — я бы тоже опрокинул пару капель, — вдруг сказал Владимир. — Практически не пью, потому что моя работа связана с физическими нагрузками. Но, черт возьми, сейчас я с удовольствием составлю вам компанию. Я обалдела от такой перемены в его настроении. Может быть, Вова на самом деле алкаш, который маскируется в светлое время суток, а по ночам выпускает своих внутренних демонов на волю? Да не похоже. Видела я его на перроне, пока еще не совсем стемнело. Буйный, но не запойный. На перроне он вел себя воинственно, и его вполне можно было понять: частный детектив, который сначала отказывается работать на его девушку, вдруг резко меняет свое решение. Да еще и какого-то юриста с собой в дело тащит. Но что-то и его тревожит. Может, расколется?