Косой луч света и застывшая в нем тонкая фигура — классический профиль, высокая грудь. Длинная черная коса, украшенная бусинами и заколками, стекающая ниже ягодиц… Женщина плела чары, и руки ее танцевали. Жили своей жизнью. Невесомые и прекрасные, исполненные гармонии движения сплетались в совершенный узор. Озаренная, работавшая сегодня с магическим сердцем Алиэто-оф-Ксадель, творила волшебство, не имеющее отношения к магии, и огонь творения полыхал в ней жемчужным светом ярче, чем в день нашей первой встречи. В ночь. В ночь нашей первой встречи! Моя личная, персональная Ночь плела что-то сложное, многокомпонентное. Приглядевшись, я определил, что это что-то из области бытовой магии, и хмыкнул: Мастер-Хранитель сердца жаловался, что бытовая магия — сложная сфера, озаренные не хотят с ней работать, но, тем не менее, в последнее время в Алиэто-оф-Ксадель были заметны существенные подвижки в этом направлении. Теперь же было очевидно, и с чем они связаны: моя драгоценная супруга столкнулась с бытовым неудобством и в очередной раз нашла повод бросить все свои обязанности (а их у мастера-наставника мало не бывает), и безвылазно окопаться возле обожаемого Сердца. — Одну минуту! — невесть как обнаружив мое присутствие, жена не прервала работы. — Этот камень тебе подсуживает, — проворчал я. Других версий, как она обнаруживает мое присутствие сквозь Вуали, у меня не было. Но, в целом, я давно смирился с тем, что не понимаю и половины во взаимодействии двух моих драгоценностей. Заклинание, меж тем, обрело завершенность, но вместо того, чтобы отправить плетение в цель, Даркнайт медленно отпустила его над Сердцем, и закусив губу, напряженно наблюдала, как чары уходят в черный камень, встраиваясь в массив знаний артефакта. Прежде, чем Сердце освоится с новыми данными, переведет их в разряд навыка, понадобится уйма времени и десятки, а то и сотни повторений заклинания-образца озаренными. И еще больше времени потребуется, на то, чтобы новый навык применялся разумным артефактом верно и в правильный момент — но по-другому магическое Сердце замка не обучить. Это единственный путь — пусть он и длинный. — Тау весточку прислала, детей к себе приглашала, — подала голос Нэйти, сосредоточенно контролируя процесс поглощения чар. Всё любование прекрасной озаренной с меня слетело вмиг: — После того, как она отправила их к оркам? — Орки тоже были не в восторге, — без малейшего смущения откликнулась любящая мать. — Но они же не жалуются. “И ты не жалуйся” — слышалось в этой фразе невысказанное продолжение. Скормленное артефакту заклинание было успешно усвоено, и Нэйти, наконец-то, повернулась ко мне, легонько поцеловав куда-то в линию челюсти. Надо же, больше десяти лет прошло, а я до сих пор изумляюсь, насколько она миниатюрная… — Не переживай. Орки никогда не причинят вреда ребенку. — Нэйти, понятие вреда можно трактовать очень избирательно. А эльфов орки не любят. Я предложил ей локоть, один шаг — и мы в ее кабинете. Нарочито грубая кладка каменных стен, массивная деревянная мебель, медные светильники на стенах — ни за что не скажешь, что здесь обитает (причем большую часть времени обитает!) приличная супруга (большую часть времени — приличная) главы темноэльфийского клана и маг-наставник. Обстановка больше подходила какой-нибудь добропорядочной гномке, но Нэйти нравилось, а менять что-то в комнатах озаренной против ее воли безумцев не находилось. — Этим детям полезно хоть иногда оказываться там, где их не любят. Иначе у них формируется искаженная картина мира, — тяжело вздохнула она, возвращаясь к прерванному разговору. — Если честно, я очень рассчитывала в этом вопросе на Корзу, но мастер Теней возложенную на него миссию провалил. — Ошибка с твоей стороны, душа моя. Как он может не любить наших детей, если рассчитывает с их помощью когда-нибудь устроить заговор и свергнуть меня с места главы клана. — И, чуть смутившись, признался, — Я, честно говоря, тоже на это рассчитываю. И, поймав укоризненный взгляд, торопливо добавил: — Лет через двадцать пять! Минимум — двадцать! “...потому что раньше тридцати пяти моим детям в заговорах участвовать мама не разрешает”. — Кем свергаться будешь, старшим или младшей? — Нэйти присела на край своего стола и с улыбкой ждала моего ответа. — Думаю, Алианой. Увы, но Аим не того склада характера разумный, чтобы его можно было так просто втянуть во власть… — я сел с ней рядом и притянул к себе, обнял. — “Увы”? Радуйся, Мэлрис эль-Алиэто, что твой сын осознает, насколько он не подходит для власти. И радуйся, что у него есть сестра, которой эта ноша не только по силам, но и по душе! Мы помолчали, а затем Нэйти вспомнила, о чем вообще шла речь и высунула нос из моих объятий: — Мэлрис! так почему ты не хочешь отпускать детей к Тау? — Твоя безумная сестрица научит их плохому. — Вот и хорошо, тебе меньше работы! — Я не хочу, чтобы она отправляла их к оркам! — Орки тоже не хотят! Если честно, я их вполне понимаю: наши дети — чудесные во всех отношениях дети. Поодиночке. Уже вдвоем их обуздать сложнее. Выносить двух чудесных полуэльфов, когда к ним добавляются две столь же замечательные полуящерицы… Кхм… Интересно, что Таура Роше не поделила с орками? — У Тау немножко паранойя, — вернув голову ко мне на плечо, грустно отозвалась Нэйти, когда я задал этот вопрос вслух. — Она хочет быть уверенной, что у них будет место, где они смогут отсидеться в случае чего. А еще — со времен собственного ученичества у шаманов твердо верует в чудодейственную силу крепкой орочьей затрещины. Ну или все дело в том, что Гохо Зеленая Лапа так и не согласился снова принять ее в ученики, и она ему мстит. Ты на какой вариант ставишь? — На все, — мрачно буркнул я. — Ладно. Несмотря на то, что за прошедшие годы добрых чувств у нас с Таурой Роше друг к другу не прибавилось, в том, что она вроде бы действительно любит племянников, сомневаться причин нет... А в мире Ор-Шау, в случае чего, отпрысков темного эльфа искать действительно никому не придет в голову… Нэйти захихикала мне в воротник: — Коне-е-ечно! Это Тау любит племянников! Ты-то не такой! Ты-то кремень! А не подскажешь, кто обещал казнить Мастера Теней, когда тот предложил помочь с инициацией княжича и княжны Янтарных и создать подходящую для этого ситуацию? Я смерил жену высокомерным взглядом: да, Корза и впрямь с избыточно горячим энтузиазмом отнесся к известию о том, что в дальней родне дома эль-Алиэто оказалась пара потенциальных драконов. Да, пришлось охлаждать. Но это другое! К слову сказать, Корза и впрямь весьма трепетно относился к Аиму и Алиане, и это стало второй причиной, по которой он пересмотрел свое отношение к Даркнайт на более благожелательное. Первой же и основной было то, что Нэйти отослала Фаэн в Янтарный. Та сперва была до глубины души потрясена вероломством кумира, но спорить не посмела — но позже оценила, и, вроде бы, прижилась в ученицах Тауры Роше. За что к моей жене глубокой признательностью проникся дом эль-Ран. — Мэл. Мэл, — промурлыкала Нэйти оплетая меня руками. — Ты пришел в подземелье к Сердцу... Зачем ты меня искал? Я подхватил жену под ягодицы и перенес ее со стола к себе на колени. Устроился поудобнее. Оценил, как провокационно маячит под носом округлое ушко. Прожившее с эльфами более десяти лет ушко, но так и не сдавшее позиции и не украшенное традиционной эльфийской россыпью серег. Куснул его — исключительно в воспитательных целях — и мурлыкнул жадно прижавшейся ко мне женщине: — Догадайся, Ночь моя! Конец