Учитывая наши собственные намерения... Аудиенции у его императорского величества мы дожидались больше восьми часов. То ли это было своеобразной компенсацией за то, что наше прошение так быстро удовлетворили, то ли любящий отец ненавязчиво указывал сыну его место. За это время нас успели ненавязчиво, но тщательно изучить — я ощущала магическое сканирование. Принц и лорд Сомхэрл предупреждали о магическом досмотре, но это все равно было… неприятно. Как и восьмичасовое ожидание в императорской приемной, где не было предусмотрено сидячих мест для посетителей. Но все когда-нибудь заканчивается — закончилось и оно. Шаг в тронный зал — и чары, ограничивающие магию, навалились на плечи тяжелым грузом, заставив почувствовать себя ничтожным слабосилком, которым я столь успешно притворялась. Справившись с тяжестью, я заставила себя расправить плечи и поднять голову. Мэл произносил предписанные этикетом слова приветствия, а я разглядывала мужчину, сидящего на троне. За прошедшие восемь лет он почти не изменился, да и с чего бы? Глупо было бы ждать, что у него отрастут клыки и когти. А в остальном — восемь лет для мага его силы не срок. Мэлрис замолчал. Молчал и император, в упор разглядывая нас всех по очереди, и только своего сына демонстративно обходя вниманием, словно он пустое место. Тишина тянулась и тянулась, плотная, густая, щедро приправленная ощущением чужой силы и нашего бессилия в этом месте. И когда от напряжения почти уже звенело в ушах, Родвиг Третий усмехнулся: — Зачем ты пришел ко мне, вассал? Голос его величества, тяжелый и звучный, подавлял, внушал трепет… Вот что значит — хорошая акустика! Голос Мэла звучит куда менее впечатляюще — неведомые мастера, проектировавшие этот зал, постарались, гостям ни в коем случае не удалось звучать эффектнее хозяина. Но Мэл в заемной внушительности не нуждался, да и экспрессией императора не слишком проникся, а потому, вместо того чтобы проникнуться трепетом, озвучил цель нашего визита: — Ваше величество, в мои руки попала информация, крайне меня тревожащая. А именно — доказательство совершенного вами преступления. Свидетельство серьезного нарушения вами клятвы, принесенной народу драконов. Если это свидетельство будет обнародовано, оно позволит Крылатым считать себя свободными от принесенной императору клятвы верности. Эта же информация дает заподозрить, что клятва была нарушена не только по отношению к народу драконов, но и к иным народам империи. Как глава дома эль-Алиэто и сын эльфийского народа, я требую, чтобы вы, Родриг Третий, немедленно отреклись от трона и передали власть законному наследнику. В ином случае, полученные мной сведения будут преданы огласке, а темные эльфы потребуют дознания, которое установит, были ли клятвы нарушены в отношении детей Луны — и в случае, если это подтвердится, выведут свои миры из состава империи. Гнев, полыхнувший во взгляде Родвига Третьего, был настоящим. — Как ты смеешь, эль-Алиэто? Эльфийским домам, очевидно, дозволено слишком многое, рез они решили, что могут переступать границы и обвинять своего сюзерена в подобном. Мэл сохранил ледяное эльфийское спокойствие и вместо ответа вскинул руки. Сковывающие чары зазвенели, будто натянулись, но магия все же откликнулась на призыв темного, разворачивая в пространстве тронного зала демонстративно крупную иллюзию — точную копию картинки, которую нам уже показывал Тайернан. Я опустила глаза. Естественно, мы не взяли с собой оригинал — он был слишком ценен, и кронпринц заверил нас, что, если все же что-то пойдет не так, о нем будет кому позаботиться. А с императора хватит и иллюзии, чтобы понять, что мы видели и знаем, и доказательства у нас есть. “...— Кто они были? Те, кто лежал здесь до меня? Они все были драконицами? — О, нет. Я люблю экзотику. Экзотику и разнообразие...” Слышать это во второй раз было так же жутко, как в первый. Я вогнала ногти в ладонь, а потом с силой разжала будто сведенные судорогой пальцы и незаметно ими пошевелила. Не то, чтобы по плану они мне понадобятся. Но лучше быть готовой. Родвиг не выглядел впечатленным, он взял свой гнев под контроль и теперь изображал скучающего правителя, которого отвлекают от дел высочайшей важности из-за какой-то детской проказы. — Богатое воображение у создателя этой поделки, — его взгляд прошелся по нам всем и остановился на сыне. — Твоих рук дело, Теренс? Если да, то ты должен знать — закон для всех един. Те, кто осмеливаются открыто клеветать на императора и порочить честь его имени приговариваются к смертной казни вне зависимости от их положения и заслуг. Его высочество молчал. Отдавая Мэлрису право вести эту беседу так, как он считает нужным и не вмешиваясь в его роль посредника подогреваниями застарелой ненависти. — Мы оба знаем, что это не игра чьего-либо воображения, ваше величество, — темный слегка склонил голову на бок, рассматривая старого мага как занятную зверушку, загнанную в угол. — И я здесь не для того, чтобы что-то доказывать вам. Если вы отказываетесь выполнить мои требования, то у меня нет другого выбора, как откланяться, и действовать уже исходя из интересов эльфийских домов, а не Империи. Император раздул ноздри орлиного носа. — Что ж, Мэлрис эль-Алиэто… — медленно произнес он. И мне представилось, как он оттягивает ответ, панически перебирая варианты в голове, сортируя, откидывая, изобретая новые, пока не остановится на единственно возможном: — Хорошо, я согласен. И тронный зал на мгновение утонул в ослепительно-оглушительной вспышке. Вполне возможно, этот удар имел все шансы умертвить нас, если не всех, то Мэлриса и кронпринца по правую руку от него — мгновенно. Но наложившиеся слои пусть и ослабленных, но практически одномоментно созданных защит приняли его на себя — и выдержали. Не знаю, что сподвигло на это действие остальных, а я за секунду до императорского согласия поняла, что этот человек предпочтет разгребать проблемы, вызванные нашей гибелью, нежели допустить утерю власти. От отдачи зазвенело в ушах и потемнело перед глазами. — Отпускай, Нэйти выдержит! — скомандовала кому-то Тау, и я против воли хрустнула зубами — ох сестренка, ты конечно выбрала момент, чтобы наконец поверить в мои силы! Я глубоко вдохнула, окончательно отряхнулась от привычек “экономить” магию и максимально раскрыла поток, с усилием преодолевая сопротивление гасящего поля. Сквозь вспышки атакующих заклинаний сложно было что-либо внятно разглядеть. Картинки выхватывались мгновенно сменяющимся калейдоскопом. Каким-то образом я оказалась спиной к спине с Сомхэрлом, который тоже держал защиту, а Мэл, Тау и Теренс взяли нас в кольцо, пытаясь достать нападающих и одновременно отбивая отдельные проникающие сквозь слои коварные чары. Император стоял на своем месте, возле трона, вокруг него клубился багровый с черными проблесками туман, вытягивался змеями, и эти змеи грызли, точили жемчужный свет защитного поля, прожигали ядом темные дыры… Я с трудом оторвала взгляд от этого чем-то завораживающего своей жутью зрелища, пытаясь понять, что вообще происходит и каковы наши шансы. По виску скатилась первая капля пота. Во время аудиенции в тронном зале мы с императором были одни, если не считать неприметной тени советника за троном. Это место сейчас пустовало, зато я насчитала как минимум пять наседающих на нас магов в темной одежде без знаков отличия. Личные императорские телохранители. Где они прятались все это время? Искаженное пространство? Чары-хамелеон? Или просто амулет вызов? Нет, все же прятались, на вызов они не успели бы явиться так мгновенно, а массовый удар по защитам отстал от императорского буквально на секунду… Кончики пальцев задрожали. Хорошо, что наши противники разве что чуть менее ограничены в средствах, чем мы невозможно создать полностью избирательное гашение. Определенные артефакты могут подарить чуть больше свободы, но и только, а то нас бы уже смяли в блин. Мысли, проносящиеся в голове, совершенно бестолковые, удивительным образом помогали концентрироваться. Все же искаженное пространство. Если приглядеться по углам видны спайки… Очень сложно. Эффективно. Но сложно. Я бы изучила детальнее, как это было организовано… Тау вскрикнула. Я дернулась. Защита на мгновение мигнула. Ядовито-зеленая клякса провалилась сквозь нее, но впечаталась в дополнительный слой Сомхэрла. — Держи, — рявкнул он, и я сцепила зубы. Да, они были правы, я не боевой маг. И закрыла глаза. Я аналитик. Ученый. Творец. Я озаренная в конце концов. За закрытыми веками вспышки приглушились и утратили значимость. Магические потоки, скрутившиеся в хаотический узел, обрели четкость и ясность за тысячные доли секунды. Вы знали, ваше величество, что не только я чему-то учила разумное заклинание, но и оно научило меня кое-чему?.. Обычные чары подчиняются только своему создателю. Но если о-очень попросить... Мир оказался куда многокомпонентнее, чем я знала до того, как прикоснулась к сердцу Алиэто-оф-Ксадель. Потоки — многомернее. Тончайшие ниточки-обрывки растраченных, но не до конца отделившихся от выпущенного заклинания энергий — если сосредоточиться и ухватить их микродействиями (а я умею в микродействия!), то… Кто-то не сдержал ругательства, кто-то коротко вскрикнул, кого-то швырнуло, кого-то убило — когда все выпущенные противниками чары разом вышли из-под контроля, ударяя по их создателям. Я пошатнулась, облизнула почему-то влажную верхнюю губу, ощутив на языке солено-металлический привкус крови, и поняла, что перестаралась. Щит еще каким-то чудом держался, а вот физические силы меня покинули, и я не придумала ничего лучше, чем откинуться назад, приваливаясь спиной к спине Сомхэрла. Очень горячей спине. Обжигающе горячей спине. Невыносимо горячей. — Нэйти, отойди от него! — рявкнул Мэл и, не дожидаясь моей реакции, сгреб меня за запястье и дернул на себя. Вместо того, чтобы сделать шаг, непослушные ноги подкосились, и я упала. Уронила Мэла, с сожалением успела подумать, что теперь нас точно убьют и обернулась, чтобы понять напоследок, из-за чего хоть... И застыла изваянием, как и все присутствующие. Потому что как раз в этот момент обнаженную фигуру Тайернана Сомхэрла, с которой тлеющими клочками слетали остатки сгоревшей одежды, окутал ослепительный свет. Полыхнул, заставив на мгновение зажмуриться, а потом слегка угас, сжался в ярко горящий шар, уплотнился, вытянулся, сформировав нечто похожее на… яйцо. Солнечно-желтое, с радужными проблесками яйцо.