Я вошел в него без стука, резонно решив, что меня и так пригласили. И замер на пороге, удивившись встретившей меня картине. Три головы — две с косами, одна коротко стриженная — склонились над столом, на котором были разложены бумаги, артефакты и еще бог знает что. — А он что тут делает? — в один голос произнесли мы с полукровкой, уставившись друг на друга. Девицы переглянулись и прыснули типично девичьим смехом. — Госпожа Янтарная, мы не можем ему доверять! — нахмурившись, начал Сомхэрл. И прежде, чем он успел выдвинуть сколько-нибудь убедительные аргументы, я вмешался: — Даю слово не разглашать ничего из сведений, полученных мною здесь и сейчас, а также не применять их во вред сестрам Янтарным, ныне известным как Даркнайт Ирондель и Таура Роше! — В течение суток, — поправила меня Нэйти. Я послушно повторил исправленную формулировку — и с ухмылкой уставился на полукровку, гадая, что он предпримет дальше. — Дамы, несмотря на всё глубокое уважение, которое я испытываю к нашему общему другу Мэлрису эль-Алиэто, он темный эльф, и… —… и может определить, когда высокий лорд Тайернан Сомхэрл врет. Подумайте, дамы, не в этом ли причина, что он так мне не рад? Кстати, насчет “нашего общего друга” — ложь. Дамы смотрели на наше представление с интересом, с азартом даже смотрели. Интересно, они поделили участников аттракциона, или обе болеют за кого-то одного? — Оставьте, — голос Тауры Роше оборвал затянувшееся противостояние взглядов между мной и Сомхэрлом. — Клятвы, принесенной высоким лордом эль-Алиэто достаточно для того, чтобы сообщить ему, для чего мы здесь собрались и выяснить, желает ли он знать больше. Я мысленно поморщился: пускай она и выступила на моей стороне, а не на стороне полукровки, но Таура Роше показательно обращалась ко мне на человеческий манер, демонстративно игнорируя эльфийский этикет и давая понять, что в данный момент ее нелюбовь ко мне чуть больше, чем была в нашу прошлую встречу. И хотя в целом благосклонность старшей Янтарной мне была глубоко безразлична, зубами скрипнуть всё равно хотелось. — У меня нет сведений, когда именно его императорское величество пришел к мнению, что у Самоцветных княжеств слишком много прав и свобод. Это касалось не только вас, уже много лет император вел последовательную политику централизации земель, не трогая разве что эльфийские территории, с их магической спецификой, да некоторые другие анклавы иных. Но Самоцветное ожерелье было для него попросту бельмом на глазу: собственные законы, отказ от имперской религии... Да у вас даже порядок наследования, отличный от общеимперского! А также налоговые льготы и ослабление повинностей. Я только хмыкнул: надо полагать, его императорское величество раздражали не только различия в законодательной системе, но и недополученная с союзников прибыль. И прибыль немалая. — Наши права и свободы оплачены кровью, — с каменный лицом напомнила Таура Роше то, что я не знал, а Тай не забывал. — Кровью наших воинов. В отличие от многих иных, наши земли не были взяты империей силой оружия: мы пришли к ней сами, мы принесли ей свои мечи и свою верность. Самоцветные князья не слуги императора, но союзники. Именно поэтому они с сестрой не могли поверить в измену отца. Верность, не вырванная клятвой, а осознанная, добровольная верность слишком много поколений была основой, краеугольным камнем их мировоззрения. Сомхэрл склонил голову, признавая правоту Тауры Роше. — Верно. Но более десяти лет назад его императорское величество решил, пересмотреть этот договор в одностороннем порядке. Самоцветное ожерелье защищает северные окраины империи от вторжения змеелюдов — но этим защищает также и свои земли. — В этом суть нашего союза, — ровно пожала плечами Таура Роше с закаменевшим лицом. — Без поддержки империи Самоцветное ожерелье пало бы под натиском Змеиного Гнезда. Без поддержки Ожерелья империи пришлось бы защищать свое мягкое подбрюшье самостоятельно. — И снова все правильно. Вот только с тех пор, как империя и Самоцветные миры заключили союз, наш вечный противник здорово пообломал об него зубы. Змеелюды ослабли, и эта угроза уже не выглядит настолько существенной, как раньше. Я сдержал невеселую ухмылку. Нэйти закусила губу. Таура Роше смотрела на Тая прямо и гордо, он на нее — сочувственно. — Всё верно, — подтвердил Тай наши общие мысли. — Угроза исчезла, а права и свободы остались… И ничего-то этим сделать было нельзя: попробуй его императорское величество прижать Ожерелье так же, как имперскую знать — Самоцветные князья тут же взвились бы на дыбы. И… разорвали союз. А империя привыкла считать эти земли своими. И потерять их означало бы потерять лицо. А недополученные прибыли манили. И уже рассматривались, как вынутые из собственного кармана. Как плевок в лицо… — Около десяти с лишним лет назад нам стало известно о неких непонятных движениях между змеелюдами и империей… — Император предал союз с Самоцветным ожерельем? — перебила аккуратные, обтекаемые слова Сомхэрла Таура Роше. И ее помертвевшее лицо даже во мне шевельнул что-то похожее на сочувствие. — Нет. Не император. Длинная цепочка подставных лиц. У нас есть уверенность, но нет доказательств — все, кто мог дать показания, очень быстро… лишались этой возможности. Сомхэрл не врал. Не играл смыслами. Моё чутье отмечало рекордно высокий уровень искренности говорящего. — Некие личности планировали за вознаграждение передать змеелюдам оружие, магические накопители и кое-что из артефактов. — негромко рассказывал. — И они понятия не имели, кто является реальным интересантом сделки и главным выгодополучателем. Продажные чиновники Арсенала в столице не могли иметь достоверных сведений об организации обороны Самоцветного Ожерелья и особенностях их магических техник. Змеелюды не располагали информацией о составе и характеристиках запасов на имперских военных складах глубокого хранения. Но, удивительным образом, сделка оказалась укомплектована оружием и артефактами, способными наиболее эффективно решать задачи в Ожерелье. Я уважительно цокнул языком: как изящно он выразился. “Решать задачи”. Звучит, безусловно, куда лучше, чем “наиболее эффективно зальют кровью миры Самоцветного Ожерелья”. Приграничные князья, не первое поколение рубившиеся с опасным соседом, без боя, конечно, не дались бы, и прорвавшиеся через их заслон силы змеелюдов были бы изрядно потрепаны. Что позволило бы императору без особого труда вышибить их со своих земель — возможно, прирезав к территориям империи мир-другой. И взяв под шумок к ногтю чрезмерно свободолюбивых союзников. — Обескровленные княжества физически не смогли бы противостоять введению единых имперских законов, — подтвердил мои мысли Сомхэрл. Старшая Янтарная фыркнула: то ли не согласна была с этими словами, то ли поняла, что в этом случае княжеский престол ей, женщине, не увидеть бы. В империи женщины наследуют титулы по остаточному принципу, и то не всегда, а если Звезды будут к ним благосклонны и найдется мужчина, готовый отстаивать их интересы. — Религию первое время не трогали бы — но возвели храмы имперских богов, и теснили местную веру постепенно. А вот княжеская вольница была бы урезана самым жестким образом — вплоть до смены правящих династий в особо упорствующих мирах. Сомхэрл помолчал, будто собирался с мыслями. Видимо, мы подходили к главному: к истории заговора и участии в нем князя Янтарного. — То, что я расскажу вам дальше, не моя тайна. И прежде, чем я ее вам открою, я хотел бы получить гарантии, что она не будет передана дальше. Таура Роше колебалась, и это было видно. Ей отчетливо хотелось иметь возможность придать огласке услышанное — сколько бы лет ни прошло в разлуке, но Самоцветные миры по-прежнему оставались в сознании сестер их домом. И если все, сказанное Сомхэрлом раньше, было голословным заявлением, не подтвержденным ничем, кроме его веры в свои слова, то дальнейшее… И сейчас в Тауре Роше боролись жажда справедливости и желание узнать правду. Второе победило, и меч с дубом засвидетельствовали магическую клятву. Следом за сестрой поклялась и Нэйти. И несмотря на все свои сомнения и нежелания влезать в это дурно пахнущее и насквозь человеческое дело, я принес клятву — и плющ с терном осыпались над моими руками зелеными и коричневыми звездами. — Кронпринц Теренс достаточно давно конфликтовал с отцом по… по целому ряду причин. В том числе — из-за усилившейся мнительности его императорского величества. К моменту, когда его высочеству в руки попала информация о готовящейся кампании против самоцветного ожерелья, конфликт зашел настолько далеко, что принцу приходилось проявлять большую осторожность и, так скажем — изобретательность, чтобы не быть лишенным права престолонаследования. Я воздержался от высказываний вслух, но про себя отметил, что, не важно, был ли наследник престола и впрямь замечен в чем-либо предосудительном, но, чтобы не дать себя в этом предосудительном обвинить — нужно обладать немалой изворотливостью. — Отлучить сына от императорского дома Оуксвордов и престолонаследования Родвиг Третий не сумел, — продолжил полукровка. — Но старался держать наследника как можно дальше от двора и от столицы. В этих обстоятельствах у его высочества не было возможности повлиять на ситуацию вокруг Ожерелья. И он вынужден был искать того, кто сумеет взять это на себя. — Какое потрясающее благородство! — не удержался я от издевки. — Понимаю, друг мой, что тебе внове понятие благородства, но не все готовы безучастно смотреть на то, как кровью платят за то, чтобы превратить вчерашних союзников в слуг… — К тому же, принцу Теренсу нужна была поддержка. — К тому же, принцу Теренсу нужна была поддержка, — легко согласился Сомхэрл. Тай по очереди поглядел в глаза сестрам: — Ваш отец действительно участвовал в заговоре против императора — но к тому моменту он считал себя свободным от обязательств перед тем, кто нарушил клятвы и предал союзника. — Почему он просто не предал огласке поступок императора? Не разорвал союзный договор, заручившись поддержкой остальных князей? — На этот вопрос, Таура Роше, я могу тебе ответить, — вмешался я скучающим тоном. — Клятвы. Те, которые принесли мы, эльфы, были завязаны на кровь рода Оуксвордов, а не на отдельного человека. И раз уж так вышло, что клятва была предана человеком, но не родом — все права клятвополучателя просто перешли к следующему по старшинству носителю крови. В прямой линии наследования — это кронпринц. А он не хотел раскола империи. Он хотел избавиться от отца. Но говорить это я не стал. Ни к чему. — Этот союз выгоден обеим сторонам, — пожал плечами Тай, не опровергая моих слов. — И в одиночку Ожерелью будет куда сложнее сдерживать набеги змеелюдов, а их слабость — не вечна… И вряд ли князь Янтарный этого не понимал… Но причина была не в этом. Для того, чтобы придать полученные сведения огласке на Совете Князей, Дариолу Янтарному пришлось бы раскрыть их источник. И это означало бы подписать смертный приговор его высочеству. — Князь выбрал другой путь, — полукровка теперь говорил неохотно. — И, хотя подобные методы были ему не по душе, но будучи политиком, он понимал, что иногда выбора нет. Он больше не считал себя связанным какими-либо обязательствами перед Родвигом, и подобные действия наносили ущерб его совести — но не чести. Все мы здесь не были детьми, и все, включая обеих княжон, понимали — с совестью любому правителю договариваться не привыкать. — И есть еще кое-что, что вам следует знать, прежде чем мы перейдем к дальнейшему, — Тай едва заметно вздохнул, набирая воздуха, и не знаю, заметили ли эту заминку остальные, а я подобрался. — Это я предложил его высочеству кандидатуру князя Янтарного. Даркнайт Ирондель Янтарная Как ни странно, это заявление лорда Сомхэрла меня не удивило. Ощущалось во всем его рассказе, в отношении к ситуации что-то... личное. А еще забавным показалось, что нас — меня и Тау — это откровение не слишком-то задело: все случилось так, как случилось. Всё уже случилось. Бессмысленно винить Сомхэрла за решения отца — князь Янтарный сам сделал свой выбор, он обладал свободой воли. ...да и поздно. Мэл появился как нельзя кстати. И, к счастью, мгновенно сориентировавшись в происходящем, принял решение отложить те вопросы, которые хотел со мной обговорить, и влился в наши, прошу прощения за выражение, переговоры с Сомхэрлом.