Пальцы Мэла легко коснулись моей талии, чужое дыхание шевельнуло волоски на шее, пустило волну горячей дрожи по телу… Я прикрыла глаза, смакуя эти ощущения. Кажется, я знаю, откуда взялось столь любимое романтичными девицами сравнение с бабочками в животе: этот сладкий трепет предвкушения, что рождался во мне от одного только присутствия рядом Мэлриса эль-Алиэто, и впрямь имел что-то общее с порханием нежных крыльев… — Мэл, нам нужно поговорить. Тяжелый вздох стал мне ответом. Да, Мэлрис эль-Алиэто, понимаю. Но тем не менее настаиваю. Ладонь легла на мою поясницу ощутимо, плотно — и увлекла меня в переход. Я уже привычно попыталась потянуть на себя, рассмотреть те отражения Алиэто-оф-Ксадель, что открывались при этом — хотя давно поняла, что пока на мне блокировочный браслет, это невозможно. Для разговора Мэл выбрал тот самый балкон, с которого мы когда-то разглядывали водопады, радуги и виверн. Мэл наклонился вперед, оперся локтями на балюстраду: классический эльфийский профиль, острое ухо в звездочках драгоценных сережек, черные волосы, сегодня были собранные в жгут и перевитые зелеными прядями… Только эльфы умудряются выглядеть с таким подходом к внешнему виду выглядеть не дикарями, а элегантными эстетами. — Я слушаю тебя. Его вопрос напомнил мне, зачем мы сюда явились. Я вцепилась пальцами в полированный камень балконного ограждения, находя успокоение и поддержку в его полированной гладкости. — Мэл, зачем я здесь? Вы хотели, чтобы я помогла вам исправить уязвимости в защите дома Алиэто — я это сделала. Противопереходный щит, магическая блокировка, защита вашей сокровищницы... Я даже прочитала эти бесполезные лекции, о которых просил мастер Корза — хотя я не представляю, чем это может быть полезно вашим Теням. Но вы хотели — я сделала. До этого момента все было рационально и логично. Но сейчас я снова не понимаю, что происходит — потому что больше я ничем не могу быть полезна твоему Дому, и тем не менее, ты продолжаешь носиться со мной, как курица с яйцом, регулярно предлагая принять ваше покровительство! — Верно, и опять предложу… — согласился Мэл негромко, себе под нос. Я проигнорировала его ремарку, продолжив: — И это больше не выглядит ни рационально, ни логично. Особенно, если вернуться к началу, и вспомнить, что я пыталась твой Дом обокрасть — а мне, в итоге, выделяют гостевые покои, организуют досуг, служанку и любовника! Согласись, довольно странное отношение к преступнице! Мэл не сдержал смешок, и я вспыхнула возмущением: — Мэлрис! Он успокаивающе приподнял руки: — Нэйти, Нэйти! — попросил он примирительно, — Ты ведь всё равно догадалась, что дело не в защите и не в лекциях… Хотя зря ты назвала их бесполезными, это было очень познавательно… — Тебя же на них не было! — теперь уже я позволила себе перебить собеседника, не столько мстительно, сколько из вредности. — Если ты меня там не видела, это не значит, что меня действительно не было, — хмыкнул Мэл. — Но причина действительно не в них. У тебя нет необходимых данных, чтобы понять в чем дело на самом деле — а я не могу сказать до тех пор, пока ты не принесешь присягу эль-Алиэто, потому что связан клятвами, интересами Дома и соображениями здравого смысла. Зато я могу гарантировать тебе, что, приняв мое предложение, ты войдешь в Дом полноправным родичем. И да, с гостевыми комнатами действительно нужно что-то решать — тебе давно пора выбрать и обставить покои по своему вкусу… Предлагаю в подвалах, поближе ко мне! И несмотря на то, что я действительно давно предполагала нечто подобное (кроме шутки про выбор покоев) после того, как всё это было Мэлом сказано вслух — мне стало легче. Потому что предположения — предположениями, но я могу ошибаться. А эльфы не могут врать. — Соглашайся, Нэйти, — негромко попросил Мэл. — Ты будешь жить так, как пристало девушке твоего происхождения и магу твоего таланта. — А если я не хочу? — мой голос прозвучал тихо, и взгляд от полированного камня балюстрады я не поднимала. Я знала, какой услышу ответ — но не задать вопрос было невозможно. — Тогда живи не как пристало, а как нравится, - легко отозвался Мэл. И даже плечами пожал — мол, это же очевидно, Нэйти. — Ты ведь понял, что я имею в виду! Что, если я не хочу под руку к эль-Алиэто! Мэлрис помолчал, разглядывая сказочный, фантастический пейзаж внизу: играющие в водопадах виверны. Неохотно отозвался: — Наш с тобой изначальный договор гарантировал тебе жизнь, а не свободу. Мне не нравится держать твои крылья связанными, Нэйти. Но и освободить тебя без гарантий лояльности я не могу. — Да, я помню. Интересы дома и здравого смысла… Все было разумно. Всё было ожидаемо. Но глаза почему-то щипало. — Нэйти, объясни мне, почему нет? Если не считать твою сестру, что тебя ждёт там, за пределами моего Дома, к чему ты так стремишься вернуться? К репутации слабосилка и серой мыши, к жизни в тени, когда даже темы для исследований выбираешь такие, чтобы, упаси Звезды, не привлечь к себе внимания Тайной службы? К знанию, что по силам и таланту ты способна основать собственную магическую школу, но тебе никогда не позволят этого сделать? К жизни в одиночестве? Я вцепилась в перила с такой силой, что камень того и гляди, начал бы крошиться под пальцами. — Да, Мэл. Ты прав, — я очень старалась, чтобы в голосе не слышны были подкатившие слезы, и, надеюсь, у меня получилось. Драконы бы тебя драли, Мэлрис эль-Алиэто! Да, всё это правда, но как же больно её слышать! Вот об этом мог бы и промолчать — к Великому Ничто тебя, с твоей внезапной прямотой! — Всё так и есть, — я нашла в себе силы, чтобы согласиться с очевидным. — Если не считать мою сестру. Но я отказываюсь не считать мою сестру. И неуловимо изменившееся, ставшее жестче выражение лица Мэлриса подтвердило: о да, Таура ему не понравилась! Но мне уже было всё равно: — Мэл… спаси Тау оттуда. Спаси мою сестру из мира Пьющего Камня! И я… я попрошу Тау освободить меня от обязательств перед ней, и поклянусь в верности дому эль-Алиэто. Лояльность с гарантией — как заказывал! — А если она не согласится? — теперь уже Мэлрис разглядывал свои пальцы и не поднимал на меня взгляда. Эта его неприязнь была уже почти смешной, надо было рискнуть и раньше рассказать ему, как всё было на самом деле, а теперь, кажется, будет гораздо сложнее: — Мэл, я знаю, что ты видишь Тау практически чудовищем, но поверь мне, на самом деле всё не так! — Нэйти. Нам действительно давно нужно было поговорить… — медленно, будто через силу произнес он. — Знаешь, забавно: я сам затеял всю эту историю, чтобы раскрыть тебе глаза, а теперь мне не хочется тебе о ней рассказывать. Что бы он там ни затеял — оно мне заранее не нравилось! — Мэл?.. — Нэйти после того, как мы вернулись из Мира Пьющего камня, я еще раз связался с твоей сестрой. Предложил помочь ей сбежать. И сказал, что единственный способ освободиться для нее — чтобы ее место заняла родная кровь… Я чувствовала, как мои волосы, собранные в косу, пытаются встать дыбом: он… он что сделал? О, Оракул, хорошо, что он хотя бы был в этот момент в другом мире! Я бы не хотела, чтобы Тау казнили за убийство до того, как я успею ее спасти! — Мэл, — мне многое хотелось ему сказать, но родители в детстве учили меня не использовать те слова, которым позже я научилась у студентов. Коротко выдохнув, я урезала вопросы до самого цензурного: —Мэл, ты же не можешь лгать? — Я — нет, — невесело дернул углом рта темный. — Для таких вещей есть сторонние специалисты. Но дело не в этом, Нэйти. Твоя сестра согласилась. — Справедливости ради, согласилась она не сразу. И первым делом пожелала знать, насколько добровольным было твое добровольное согласие — когда ей сказали, что ты согласилась на замену сама… У меня ум за разум заходил от того, что Мэл говорил это… искренне. С полной убежденностью говорил. И ведь не переубедишь его теперь — всё, поздно, в упрямой эльфийской башке уже сложился ложный образ, и нет никакой возможности вынести его оттуда и вбить на его место правду! Пытаться ему что-то рассказать бессмысленно: не поможет. Сбрасывать с балкона тоже бессмысленно — но это, по крайней мере, принесет мне некоторое облегчение и моральное удовлетворение. Интересно, если я так и сделаю, виверны внизу поймают этого идиота? Прикрыв глаза, я старалась удержать в руках всё сразу — себя и свои порывы— и едва слушала, что там дальше вещал Мэл. — Все эти две недели она колебалась — видимо, остатки совести мешали. Но... сегодня она дала согласие, Нэйти, и потребовала гарантий. Магических гарантий, что ее не обманут. Мэлрису очень к лицу было то выражение, с которым он говорил мне всё это. В нем читалось и сожаление о том, что приходится говорить мне то, от что он говорит, и сопереживание, и вина — ведь это он всё затеял… Интересно, он все эти эмоции показывает — или он их испытывает? Не то чтобы это было принципиально важно, просто было бы приятно, если бы он переживал искренне. Я усилием воли заставила себя разжать пальцы, впившиеся в камень перил. «Ладно, Нэйти, в конце концов, тебе не привыкать иметь дело с человеческим упрямством».