— Забавно. Ты так уверен в непогрешимости старшей Янтарной… Я, пожалуй, даже начинаю сомневаться, в профессиональной ли плоскости лежит твой интерес! — не удержался я от шпильки. — Ладно. Я принимаю твое условие. Задача, конечно, не из простых, но... Есть у меня в сокровищнице пара артефактов, созданных до Раскола эльфийского народа. С их помощью диверсантов на Пьющий Камень забрасывали, когда мы со светлыми родичами климантиловый мир дели… Ах ты ж… Ах ты ж, Даркнайт Ирондель! Я прикинул в памяти: когда я перехватил Нэйти в Восьмом Гномьем мире, она искала группу, способную проникнуть на территорию дома Тальгери. Тальгери тоже принимали участие в той заварушке на стороне темных. Мир Пьющего Камня в итоге остался за светлыми, а Нэйти, умненькая головка, сообразила, как можно это использовать. И, значит, нет в истории с попыткой ограбления моей сокровищницы третьей стороны — Нэйти собиралась всё сделать сама. Я с некоторым трудом вынырнул из настигшего меня озарения в текущий момент и протянул полукровке артефакт, связанный с книгой, хранящейся у старшей Янтарной. Нет, но какова все же Нэйти! Подумать только... вот тебе и тихоня, вот тебе и серая мышка. Хорошо всё же, что я заблаговременно выторговал у Сомхэрла для нее неприкосновенность! «Здравствуй» — вывел полукровка светящиеся буквы на черной каменной пластине размером в ладонь. Для того, чтобы они проявились в сборнике эльфийской поэзии, когда Таура Роше останется в одиночестве и раскроет книгу. «Что тебе нужно?» Ответ пришел почти мгновенно. Ждала она, что ли? «Ты не слишком-то приветлива!» — с ухмылочкой накарябал Тай. Несколько секунд молчания. «Говори, что тебе от меня нужно, или проваливай». Почерк у Тауры Роше каллиграфический, но по-мужски резкий: никакой приятной округлости или изящных завитушек. Я из-за сбоку наблюдал, как эти четкие, разборчивые буквы некоторое время светились, а после исчезали, освобождая место. Тай покачал пером. Написал: «Я могу предложить тебе свободу». И тут же следом: «Но если тебя не интересует...» У Сомхэрла, в отличие от Янтарной, почерк чудовищный: буквы пляшут и скачут. Таким только шифровки писать. В этот раз молчание длилось дольше. Таура Роше не торопилась принимать щедрое предложение от неизвестно собеседника. «Условия?» Тай бросил на меня косой взгляд, словно ждал, что я передумаю. И, покачав головой. С видом «Я тебя предупреждал», все же вывел: «Мне нужен сильный маг. Я устрою тебе побег и новую личность. Искать тебя не будут: твое место займёт твоя сестра» Даркнайт Ирондель Янтарная В пещере, освещенной ослепительно-яркими, но однозначно не магическими лампами, стоял звон инструментов. Огромный кусок радужного обсидиана обрабатывали явно уже не один день — и еще не один день обрабатывать будут. Пока что над будущим сердцем не чувствовался тот магический фон, который впечатлил меня в подвалах Алиэто, но осколок явно был особенным: марево силы над ним было видно невооруженным глазом. Вопросы роились и множились — где камень лежал раньше? Как темные добились такого уровня магического насыщения для неблагородного камня? Почему мастера, придающие ему нужную форму, работают в защитной одежде?.. По последнему пункту, впрочем, у меня была догадка: перчатки, маски и странные стеганные платья до пят нужны для того, чтобы на камень ни упала ни одна капля крови. Заодно сам собой случился возник ответ на вопрос, отчего у темных эльфов так скрупулезно отслеживаются линии крови — да потому что именно по ней осуществляется привязка этих уникальных артефактов! С каким удовольствием я приняла бы участие в работе над ним! Конечно, меня никто не допустил бы до магической составляющей — но меня устроили бы даже вспомогательные работы. Готова взять в руки зубило либо шлифовальный круг, согласна даже на веник. Но где там: мне разрешено стоять в ближнем к двери уголке, смотреть на чужую работу — и только. Меня радовало и это! Это, пожалуй, немногое, что радовало. Со вылазки в мир Пьющего камня шла вторая неделя, и от радости, которую принесла встреча, почти не осталось следа. Проклятый браслет-блокиратор никак не желал поддаваться, и я уже начала сомневаться, смогу ли я снять его вообще? Смогу ли я выполнить свое обещание и помочь сестре? И ни посоветоваться с кем-то, ни поделиться подступающим отчаянием: Фаэн искренне «болеет» за меня, но чем она может помочь? А Мэлрис... Мэл становился всё мрачнее. Я сама не знаю, откуда у меня взялось это ощущение — я не очень-то хорошо понимаю окружающих меня людей, а Мэл и вовсе не человек, но ощущение было, и всё. Мэл повадился являться по ночам в мою постель — и вытворял в ней такое, что краснели даже стены. Самозабвенно, с полной отдачей вытворял. Был ласковым, грубым, голодным. Щедрым, жадным. Непристойным. Сумасшедшим. А еще — таскал меня по всему Улариэ, и у меня дух захватывало то от восторга, то от благоговения. Мэл знал и любил этот мир, он делился со мной его красотой — и пил ее сам. А на следующий день после Пьющего Камня, он завязал мне глаза, строго велел не подглядывать, и… и привел в книгохранилище Алиэто-оф-Ксадель. Тогда в моем ухе появилась еще одна серьга — артефакт, открывающий мне туда переход в любой момент. И несмотря на всё это, я как гончая, верховым чутьем чуяла, что настроение у него становится хуже день ото дня. И у меня было устойчивое ощущение, что причина связана со мной. Мэлрису не понравилась Тау: он все две недели пытался донести до меня, какое чудовище моя сестра, вспомнив убитого жениха (мне следовало это самой, но у Тау тяжелый нрав и скорая на расправу рука, за ней еще попробуй успеть), отбитых кавалеров (можно подумать, я так уж ими дорожила), славу красавицы, которой старшая сестра меня лишила (вот это особо трогательное обвинение) и украденную всеобщую любовь (о, Великое Ничто, в каком мире ты живешь, темный, что там существует всеобщая любовь?!). У меня просто на кончике языка зудело желание немного расширить собранные им данные, но… но тогда могла бы нечаянно всплыть и та информация, делиться которой было нельзя. Таура, кстати, тоже всю встречу опасалась выпускать Мэла из поля зрения и старалась держать руки свободными для магической атаки. Я бы даже умилилась такой взаимности, вспыхнувшей у них сразу и вдруг — если бы, конечно, с ними обоими было всё в порядке. Но над Тау нависла реальная угроза провести рядом с климантилом остаток жизни (не такой уж долгий, жила позаботится), а Мэл лез то ли на стену, то ли в бутылку. Я стиснула зубы — что мне за дело, куда лезет Мэл? Он абсолютно посторонний мне разумный, вербующий меня в собственных интересах и из соображений личной выгоды! Но, видимо, было дело. Видимо задело. «Мэл, а что дальше?» —вчера я решилась задать назревший вопрос. Возможно, момент для этого был выбран не самый удачный — мы оба обнаженные сидели в ванной, и губы и руки темного были заняты, но мои-то свободны, вот и вырвалось! —М? - вопросительно промычал эльф этими самыми занятыми губами собирая капли воды с моей шеи. — Наш договор. Я исполнила свою часть сделки, ты — свою. Что дальше?.. —Тебе здесь плохо, Нэйти? — и его пальцы в этот момент скользнули туда и так… — Х-хорошо, — выдохнула я, не уверенная на сто процентов, к чему относился этот ответ. И как-то так вышло, что вчера к этому разговору мы больше не вернулись. Но теперь, кажется, настало время все же прояснить ситуацию... В эту пещеру-мастерскую, где я с жадностью и завистью смотрела, как из радужной глыбы создают заготовку будущего невероятного артефакта, меня приводил и уводил Мэл — самой мне сюда хода не было. И сегодня я намеревалась воспользоваться этим для решительного разговора. Темный возник за спиной, и я опять не отследила момент перехода, а поняла это, лишь ощутив чужое присутствие.