Потому что я — не такая. Я очень спокойная. И если страхи мои понятны и объяснимы, то всплески раздражения мне не свойственны. И открытость с откровенностью — тоже. А сегодня, рассказав темному историю своей юности, я испытала… облегчение? И это странно. Потому что раньше, вынужденная делиться кусками своего прошлого, я отмеряла слова, как скряга — крупицы золота. А сегодня они лились сами. Как будто прорвало плотину. Нет, не прорвало — ее затопило, и вода хлынула через край. Осторожно подцепив нить памяти, я стала разматывать ее назад. Колючее раздражение поселилось во мне не сегодня. И не вчера. И когда почти три недели назад я зарывалась в шкуры на Сумете и сворачивалась калачиком, во мне уже жила усталость. Дни службы секретарем младшего эль-ассари — бусины, похожие одна на другую, наполненные страхом разоблачения, чувством вины перед Тау за то, продвигаюсь вперед слишком медленно и монотонной работой на эльфов в рабочее время и против них — в любую свободную минуту. Увольнение из Алых Башен: даже не бусина, размытая клякса, которую неприятно вспоминать. Обрезанные нити социальных связей и приязни, угрызения совести перед бывшим руководителем — каким бы он ни был любителем завести интрижку на рабочем месте, именно того, в чем его обвинила я, пусть не словами, а одним своим увольнением, он не делал… Эту “бусину” я постаралась перескочить быстрее, и… И в голове щелкнуло. Я села в ванной, ладонями сгоняя пену с плеч и ключиц. Я, конечно, очень умная — это подтвердит и мой бывший руководитель, и коллеги, да что там, Мэл, в покоях которого я обошла непробиваемый блок, и тот наверняка подтвердит! Но, Великое Ничто, какая же я дура. Вместо того, чтобы искать ментальные закладки, надо просто признать — я устала. Не физически, нет. Устала от постоянного напряжения, от страха, от тяжелой эмоциональной ноши, от чувств, которые привыкла задавливать так глубоко, что даже отказываюсь признать, что они у меня есть. Мы не виделись с Тау со времен суда над родителями, но сообщение поддерживали регулярно. Сперва сестра перестала выходить на связь, и я не находила себе места от беспокойства, не имея возможности это хотя бы показать. Потом — газеты, статья, шок осознания, что это — правда. Потом сбор информации о мире Пьющего Камня. Благо, в Алых Башнях одна из лучших в мирах империи библиотек… Ради которой я, по большому счету, туда и устроилась. Дальше — сбор сведений о светлых эльфах, под чьи протекторатом находится мир-ссылка. Потом — темные эльфы и рискованный план… Да, известие о том, что Тау осудили и сослали в мир, медленно пьющий силу из магов, до тех пор, пока не осушит полностью, стало для меня ударом. Но я почему-то самоуверенно решила, что что пережила его и оправилась. Мол, со мной-то что станется, это Тауру спасать надо! И настолько измочалила себя изнутри задавленными переживаниями, что начала ошибаться... Разжав стиснутые зубы, я заставила себя снова лечь в воду и откинуться на бортик ванной. Умная эльфийская магия заботливо поддерживала температуру на заданном изначально уровне, пена, пусть и осела за время моих археологических самораскопок, пахла всё равно восхитительно… Оракул, отличная ирония судьбы! Самым уязвимым местом моего идеального плана стала я сама. Мысль о том, что я кремень и мне все нипочем. А ведь если бы подумала лучше — может быть, и догадалась бы учесть и это! А теперь я в плену, с заблокированной силой, понятия не имею, что меня ждет — и по-прежнему не знаю, в чем ошиблась возле сокровищницы. Прелестно. Просто прелестно! Зажмурившись и задержав дыхание, я сползла под воду с головой, а потом вынырнула и жестко потерла ладонями мокрое лицо. Ладно, к Великому Ничто недовольство собой — оно ничего не изменит. А что изменит? Что поможет мне спасти ситуацию — и себя? Я окинула взглядом скучное серое ожерелье, в которое сложились мои дни… Только одна яркая “бусина” выбивалась из унылой череды: тот день — вернее, ночь, — когда я попыталась добыть из сокровищницы Дома Алиэто крайне нужный мне артефакт. Та ночь, когда я потерпела сокрушительный провал — за которым последовал феерический допрос. Та ночь, когда я на волне куража и вдохновения совершила невозможное… Яркое ощущения счастья творения я помнила до сих пор — хотя старательно запрещала себе возвращаться воспоминаниями к событиям, что случившимся непосредственно перед этим. Смущалась: да, было. Да — было хорошо. Но вспоминать, смаковать подробности? Я всё же девушка из хорошей (пусть уже и не существующей) семьи! Вторым днем, отличающимся от монотонной серости, я могла бы назвать сегодняшний. Полет на виверне выдул из меня тяжесть воспоминаний, а попытка Мэлриса отвлечь, позаботиться, была приятна. Пусть даже в искренности и бескорыстности её я глубоко сомневалась — что еще взять с темного эльфа? Но мне действительно стало легче. Настолько, что я сумела понять, как мне было тяжело… И когда я сказала ему: “Нет!” — мой отказ был услышан. И принят. Без давления, без условий, без попытки манипуляций. А еще темные эльфы, которые за полгода успели показать себя корректно-надменными и отстраненно-прохладными, сегодня преподнесли мне сюрприз: оказывается, за этими сдержанными фасадами существует (кто бы мог подумать, чудеса, да и только!) эмоциональная жизнь. Я вяло поболтала в воде сперва рукой, потом ногой, лениво гадая: а так ли это? И как обстоят дела на самом деле — это ради меня сразу трое сняли те самые “фасады”, или же наоборот, поверх прохладной корректности специально в целях вербовки эти эмоции нарисовали? И тут же отмахнулась: да какая мне, в сущности, разница? Я слишком устала, чтобы решать столь абстрактные загадки. “Я не собираюсь задерживаться здесь настолько, чтобы это стало проблемой”, — повторила я слова, сказанные себе самой по поводу эльфийского подростка Фаэн эль-Ран. Но пока я всё же здесь задерживаюсь — нужно сделать это с максимальной пользой для себя. Мне следует отдохнуть и восстановиться, потому что когда я спасу сестру из мира Пьющего Камня, нас с ней ждёт очень непростое время, и неизвестно, когда мне в следующий раз представится такая возможность. И, пожалуй, у меня есть одна неплохая идея, как именно я могла бы это сделать. Прикусив губу, я улыбнулась этой мысли и самой себе. Выбираясь из ванной, я чувствовала легкость и опустошенность — не только моральную, но и физическую. Чувство было странным, непривычным, но я бы не назвала его неприятным... Ополоснувшись и вытершись, я добралась до кровати и зарылась в нее, с удовольствием ощущая, как проминается подо мной упругий матрас, как ласкает кожу незнакомая, но приятная ткань. Поигралась так и эдак с доступными мне остатками восприятия, потянувшись к эльфийским Граням и пытаясь увидеть их, ощутить… И, кажется, даже нащупала слабый отклик — но не смогла бы уверенно сказать, что это правда, а не подыгрывающее мне мое собственное воображение. Поковырялась в устройстве браслета-блокатора, но символически, без энтузиазма. Уже понятно было, что это задача не одного дня, и именно сегодня браться за ее решения у меня не было ни сил, ни желания. А потом я погасила лампы, и просто бездумно наблюдала, как раструбы цветов слабо фосфоресцируют, постепенно темнея, отдавая накопленный свет... Если приказать растению, оно свернет цветки в бутоны, оставляя обитателя комнаты в темноте, но мне нравилось смотреть. ...Мэлу тоже нравилось. Я снова улыбнулась темной ночи вокруг — и самой себе. Завтра. Я позволю ему соблазнить меня завтра. Ну, или сама соблазню — я еще не решила. В сон я утекала медленно, плавно. ...выгоревшая медно-рыжая степь от горизонта до горизонта, клубы пыли, и в них огненно-красные спины, безумное зарево заката — алое, на полнеба. Гудящая под железным копытами каменная земля. Рев, рвущий воздух, огромные, словно полированные рога… Несущаяся страшная лавина, которую ведет он, таур. Таура старше, ей целых четырнадцать, её уже учат по-настоящему, и боевому тоже, и сегодня папа снова повёл Тауру на “познание себя”, а я увязалась с ними, потому что это картина, и дрожь земли, и шепот отца “Смотри, смотри Таура. Хорошо смотри, девочка. Это — твоя суть” неизменно приводит меня в восторг: от того, что внутри моей красавицы-сестры (а она красавица, первая во всех мирах Ожерелья, так Гагатовый князь вчера сказал!) живет такая мощь и ярость! И я прижимаюсь к отцовскому боку всем телом. Я счастлива. Глава 5 Мэлрис эль-Алиэто Хорошо некоторым бывшим княжнам: устала — прогнала поклонника, пошла отдыхать.