— Позовите Лиру, — требую я от маленькой сухонькой женщины, более похожей на полевую мышь. — Лира вышла из поезда около двенадцати ночи, — совершенно спокойно заявляет Мыша. — Кто ей позволил? — рявкаю я. — Ее, кажется, предупреждали… — Вот поэтому она и написала заявление в полицию. Все рассказала, как ваш сынок над ней издевался. Надеюсь, его упекут лет на пять! — Что городишь, идиотка? — цежу я, еле сдерживаясь. Сейчас бы дать кулаком в довольную харю. — Людмила Вячеславовна, — поворачиваюсь к доуле Аполлинарии. — Может, вы мне объясните, что здесь произошло? — Ну как что? — пожимает мерзавка плечами. — За Линарой приехал Сергей Алексеевич. А вашего сына увел патруль. Лире тоже пришлось выйти. Дать показания. Поезд поехал дальше, а они остались в этом… как его… Щелбанчике. — Чушь какая-то, — бормочу себе под нос. И вернувшись в купе, звоню своему адвокату в надежде услышать заспанный и недовольный голос. Будет повод сорвать злость. Но мой поверенный, несмотря на раннее в Москве время, бодр и деловит. А это плохой знак. Очень плохой. — Приветствую, Федор Ильич, — бойко тараторит адвокатишка. — Я уже выдвигаюсь в этот Щелбанчик. Скоро буду в аэропорту. Илюшу постараюсь вытащить в Москву. Придется настаивать на переводе, хотя в нашей ситуации это нереально. — Подожди, — рыкаю нетерпеливо. — А разве нельзя его отмазать? Дай этой Лире денег. Пусть купит тональник и замажет свои синяки. Дело о побоях закрыть легче легкого. — Тут дело не только в Амани, — тяжело вздыхает адвокат. — Илья признался в убийстве клиента банка. Некоего Синькина… — Синявкина, — поправляю на автомате. И поднимаясь рывком с нижней полки, ударяюсь головой о верхнюю. Резко темнеет в глазах. Осев на постель, отчаянно хриплю в трубку. — Вытаскивай Илюшу, мой дорогой. За ценой не постою. Я не могу просто так потерять сына. — Тяжело придется, — осторожно замечает адвокат. И я в глубине души жалею, что нас разделяют сотни километров, и нет возможности дать ему в морду. — Какие факты говорят о причастности Ильи? Подкупи свидетелей, изыми вещдоки. Не мне тебя учить, — быстро говорю я. И сам удивляюсь сиплому бесцветному голосу. — Там чистосердечное признание, Федор Ильич, — как ушатом воды огорошивает меня адвокат. — А это, сами знаете, верная дорога в тюрьму. — Как? Подожди… — словно баран, блею я. — Илья не мог… — Убить или признаться? — ухмыляется мой собеседник. — Я постараюсь перевести его в Москву. Но сверх этого пока обещать не могу. — Да, да, конечно, — говорю спокойно, хотя мне больше всего хочется биться головой о стены. Безвыходное положение, твою мать. Но все поправимо. Были бы деньги. Отложив айфон в сторону, задумываюсь на минуту. Вот только когда поднимаю голову снова, оказывается, что прошел целый час. Тупо пялюсь в окно, не замечая мелькающего там пейзажа. Пытаюсь разобраться, связано ли похищение Аполлинарии с уголовным делом против моего сына. Наверное, все-таки совпадение. Невозможно предугадать заранее. Да и у этого Назарова нет особых знакомств среди силовиков. — Хрен тебе, Сережа, а не моя Аполла, — усмехаюсь устало. — Илюху достать с нар — вопрос времени и денег. Нет никаких подводных камней. Все по накатанной. Другое дело, жена. Я должен забрать ее у соперника. А его самого вколотить башкой в землю, чтобы больше не разевал пасть на мою собственность. И жену придется наказать за плохое поведение. Мальчик я тебе, что ли? Гоняешь меня, милая. Но погоди, мало тебе не покажется. Я ведь предупреждал, чтобы не рыпалась. Есть у меня один козырь в рукаве, Аполла. Вот им-то я и воспользуюсь. Ты даже не подозреваешь, моя хорошая, как в скором времени окажешься снова рядом со мной. — Да, — киваю самому себе. — Сначала заберу жену, а потом сосредоточусь на проблемах Ильи. Этот идиот точно никуда не убежит. А посидеть недельку-другую в СИЗО иногда полезно для правильного восприятия жизни. Заваливаюсь обратно в постель и улыбаюсь довольно. Нахожу в телефонной книге один контактик, записанный замысловато. Крошка Енот. Мужчина это или женщина, не знаю. Вот только Синявкин, когда диктовал номерок, говорил что-то о самом крайнем случае. — Это доверенное лицо Назарета, — вспоминаю я его слова, когда речь зашла о захвате участка. — На каком крючке держишь? — спросил я тогда. — Шантажирую личными фотографиями, — нехорошо усмехнулся Синявкин. Мерзавец, конечно, был отменный. За его гибель Илье еще приплатить должны, как санитару леса. Лениво тыкаю в экран айфона и, заведя нужный чат в Телеграм, пишу коротенькое сообщение. «Я выкупил твои фотки у Синьки. Слушай внимательно, что нужно сделать». Ответ приходит почти сразу же. Назаров и Аполла домой не возвращались. Ребенок с бабушкой круглосуточно с телохранителями. Охрана дома удвоена и пополнена новыми сотрудниками. — Я их не знаю, — пишет мой осведомитель вдогонку. — Но давайте договоримся так. Я выполню ваше указание, а вы мне вернете фотки. И больше никогда не появитесь в моей жизни. — Идет, — пишу, не задумываясь. Мне стукачок в близком окружении Назарова больше не понадобится. Да и, скорее всего, его вычислят на раз. Назарет далеко не дурак. Вот только простодушный больно. Не повезло тебе, мальчик. Ни с друзьями, ни бабами. Усмехаюсь криво, представляя обалдевшую рожу врага. И сразу же перехожу в наш с Мишкой секретный чат. — Позвони нашему другу. Пусть узнает, как выполняется его поручение. Мне кажется, кто-то остался на свободе. Пусть дадут ориентировки о маньяке и прихватят нашего клиента по дороге. И если Аполлинария с ним, пусть и ее доставят в ближайшее отделение полиции. Я подъеду. Заберу. — Ты опять ее потерял, Ильич? — на правах старого друга тычет мне Мишка, мой бывший водила и доверенное лицо. — Заткнись и исполняй, — огрызаюсь я. — Будут новости, пиши. Я скоро приеду. Откидываю телефон на стол, собираясь немного подремать. Трубка с грохотом падает на столешницу. Звякают стаканы и шелестит какой-то кусочек фольги. Приподнявшись на локте, тянусь к нему. Изумленно вчитываюсь в название. Эфедрал. Снотворное и обезболивающее, запрещенное в России. Мы с Аполлинарией покупали его в Дубае, когда ее мучили сильные боли. Вот и пригодилась таблеточка. А я, дурак пьяный, принял ее добровольно из рук змеи и задрых. Ничего не слышал. Сопел в две дырки. Ну, не идиот ли! Кулаки сжимаются от безотчетной злобы. — Ты с кем поиграть решила, стерва? — бурчу себе под нос. — Вернешься домой, получишь по полной. А я-то, придурок, обрадовался. Ну да ничего, девочка! Силки расставлены. Твой любовничек в них обязательно попадется. Уже сегодня. А там и тебя ко мне доставят. Только на этот раз я не стану носиться с тобой. Сразу отправлю на аборт. А потом выпорю, чтоб знала свое место. Стерва! Закрываю глаза, решая еще поспать. Времени полно. Задания всем выдал и могу хоть немного отдохнуть. Но стоит мне только смежить веки, как память вновь подкидывает яркие картинки. Карловы Вары. Наша квартира. Аполлинария нагишом сидит у меня на коленях и вся дрожит. От страха или прохладного ветерка. В тот момент я мог делать с женой все, что угодно. И почему сразу не забацал ей ребенка? Зачем выжидал целых пять лет? Чтобы потом принять таблетку эфедрала в душном купе? «Ты редкий осел, Феденька!» — говорю сам себе и слышу папашин голос. Вот он бы точно церемониться не стал. Врезал бы пару раз под дых… Вспоминаю отцовы огромные кулаки и сразу чувствую, как ноет под ложечкой. Фантомные боли, мать их. До сих пор в холодном поту просыпаюсь, когда бате вздумается присниться. Даже через сорок лет с того света мне дубиной машет. Ему же все не так было. Образование мое. Способности. А я пытался угодить. Доказать, какой классный. Когда первый миллион заработал, похвастался сдуру. И тут же услышал: «Да что мне твои деньги, сынок? В гробу карманов нет!» Конечно, нет. Но здесь можно здорово устроиться, имея бабки. Молодая жена, бизнес, работающий как часы. И дикое счастье осознавать себя вершителем судеб. Сродни оргазму чувство. Стоит только представить всех тех людей, готовых исполнять мои приказы и прыгать от радости. Сколько их? Сто? Двести тысяч? Мои сотрудники, кое-кто из чиновников. Родственники и дети. Вот только одна фифа-балерина решила тут станцевать партию черного лебедя. Ну, погоди, дрянь маленькая, ты у меня еще попляшешь! Закрываю глаза, стараясь уснуть. Есть совершенно не хочется. Это и правильно. Лучше вздремнуть часок и потом заново обмозговать, как лучше выпутаться из всех проблем разом. Придумать на свежую голову эдакий ход, способный освободить Илью и забрать Аполлу домой. Лишить ее любовника. И пусть до конца жизни мучается и винит себя в его нелегкой судьбе. А ведь это прекрасная идея! Обвинить в убийстве Синявкина Сережу Назарова. Мотив есть. Мстил за первую жену. Свидетелей хоть отбавляй. Целый самолет наберется. Говорят, на похоронах он в голос орал и клялся порешить подлого Синьку. Тянусь за айфоном и, снова напоровшись взглядом на пустую облатку, морщусь, словно от зубной боли. Погодите, кролики! Дядя Федя вам устроит развлекуху! Снова открываю чат и пишу Мишке. — Не маньяк. Пусть задержат по подозрению в убийстве Синявкина. А там — смотри по ситуации. Может, понадобятся свидетели. Кто-то на машине мимо ехал… Обмозгуй, Миша. Тут нужно действовать виртуозно. — Не боись, Ильич, — приходит ответ. Можно поспать под стук колес. А мой верный солдат все исполнит наилучшим образом. Закрываю глаза, чувствуя, как меня накрывает усталость. Будто в шахте или на стройке отпахал смену. Проваливаюсь в глубокий сон. Бегу куда-то по лестницам. Перепрыгиваю через какие-то ямы и лужи. Засматриваюсь на небольшое озерцо, подернутое тиной. И разогнавшись, лечу, надеясь встать на ноги на другом берегу. Но у самой кромки воды поскальзываюсь и плюхаюсь в вонючую жижу. Пытаюсь выкарабкаться и чем больше барахтаюсь, тем сильнее засасывает. И только в последний момент понимаю свою ошибку. Я принял вонючее болото за озеро с кристально-чистой водой. Выныриваю в реальность от звонка айфона. Тяжело сажусь на постели и, вглядевшись в высветившийся контакт, отвечаю глухо. — Да, Марина. Слушаю. — Федя, — вздыхает в трубку сестра. — Тут пришли с обыском. Я не знаю, что делать… — Не паникуй, — обрываю словесную диарею. — Коротко и четко рассказывай. Кто куда и зачем пришел? — К нам домой, — лепечет сестра. — Вячеслав Иванович говорит, в банк и во все отделения тоже нагрянули. — Да кто, твою мать?! — срываюсь на крик. — Кто вообще посмел ко мне сунуться. — ФСБ и Финмониторинг, — всхлипывает Маринка. — Что теперь будет, Федя? — Соберись, — прошу душевно. — Ты знаешь, что делать, милая. Мы с тобой не раз обсуждали. Пусть рыщут. У них работа такая. Потом действуй по плану «Б». Встречаемся в Перми, Марина. Вся надежда только на тебя. Ты слышишь меня, сестренка? — Да, Феденька, да! — плачет она. А я, положив трубку, крепко задумываюсь. Снова совпадение? Или кто-то решил действовать на опережение? — Пошел на обгон, Сережа? Кишка тонка, мальчик! Собираюсь, складывая в спортивную сумку все необходимое. Весь остальной скарб велю забрать охране. Никуда не годятся, придурки. Я, конечно, сам отпустил их с ночного дежурства. Денег хотел сэкономить. Вот только почему Назарета не приняли в Липках, и как он умудрился так быстро догнать поезд? Разобраться надо. А эти… Кошусь на перепуганного охранника, маячащего в коридоре. Налажают с багажом, уволю на фиг.