Окна дома явно не открывались с давних пор, массивная входная дверь несла на себе следы времени. Лев ударил по ней лапой, этого хватило, чтобы открыть им путь. Упавшая створка двери подняла с пола облако пыли, скрыв, что там, за ней. Нина закашлялась, а лев принялся шумно чихать. Когда пыль осела, стали видны стоящие у стен свернутые в рулоны ковры, а в глубине холла – лестница, ведущая на второй этаж, где находились спальни. Нина вошла и, закрыв глаза, вдохнула воздух, надеясь уловить драгоценный семейный запах дома, в котором родился ее дед. Москва была городом, откуда пошел род Мезинских. В этом городе уже несколько лет работали в секретном институте ее родители. Мысли роились в голове девочки. Появление в родовом доме своей семьи вызвало у нее бурю чувств. Но главным оказалось чувство тревоги. «Мне бы радоваться, – думала она, – а вместо этого я должна искать Фалбэллу, чтобы спасти деда. Его жизнь зависит от меня. А от него – жизнь моих родителей». В комнатах было темно: давно немытые стекла пропускали мало света. Электричество было отключено бог знает как давно – не включилась ни одна лампа. Вдобавок не работало отопление, и холод был таким лютым, что Нине грозило превратиться в ледяную статую. Как бы сейчас пригодилось теплое пальто или толстый плед, в который можно было бы закутаться и согреться, но где было взять их! Оглядевшись по сторонам, Нина увидела у одной из стен небольшой камин, а в нем пару поленьев, затянутых паутиной. Без колебаний она вытащила Талдом и, слегка нажав на глаза Гуги, ударила в них языком пламени. Поленья моментально занялись веселым огнем. Лев с довольным рычанием разлегся у камина. Жар пламени быстро растопил куски льда, намерзшие на его гриве. Нина, сидя рядом, сняла с шеи Обилонто. – Прежде чем начать поиски Фалбэллы, я хочу прочесть письмо, которое лежало внутри рога, – объяснила она льву. Она положила рог на пол, достала письмо из кармана и придвинулась поближе к огню, чтобы лучше видеть, что там написано. Москва-Дом Мезинских Обилонто Передаю моему горячо любимому внуку Мише этот золотой рог, который я спрячу от всех под часами Спасской башни. Имя рога Обилонто. Я создал его собственными руками, вложив в него алхимическую силу, способную уничтожать драконов и монстров, даже самых сильных и коварных. Звук, который издает Обилонто, нагоняет на врагов ужас и сводит их с ума. Для того чтобы рог зазвучал, нужно дунуть в него три раза подряд. Эффект последует незамедлительно. Но Обилонто можно использовать всего один раз и только в случае смертельной угрозы. Обилонто-оружие разрушительной силы, противостоять которой не может ни одно существо, состоящее на службе Алхимии Тьмы: оно будет уничтожено. Вибрация воздуха, порождаемого звуком рога, обладает такой силой, что вырывает глаза из орбит у ненавистного врага, который умирает в жутких страданиях. Чтобы никто случайно не натворил бед, полагаю необходимым убрать Обилонто из нашего дома как очень опасный предмет. Только я и Миша будем знать, где он спрятан, чтобы достать его и использовать в случае крайней необходимости. 003481 – Клянусь всем шоколадом мира, это письмо написано рукой моего прапрадеда! Под текстом его подпись и алхимический код – 003481! – воскликнула радостно Нина. Лев фыркнул в длиннющие усы и добродушно проворчал: – Все вы в вашей семейке алхимики! Ты самая молодая из них и уже выполняешь такие трудные задания. Нина осторожно дотронулась до Обилонто. «Золотой рог способен уничтожать драконов и монстров. Мой прапрадед и правда являлся великим изобретателем. А для моего деда – еще и прекрасным учителем. Если мне придется снова побывать на Ксораксе, надеюсь встретиться с ним. Он наверняка сейчас помогает Этэрэе в Мирабилис Фантазио», – думала девочка. Лев перевернулся на другой бок и уставил на нее любопытствующий взгляд: – Как так случилось, что в этом доме не живет никто из Мезинских? – Когда мой дед женился на принцессе Эспасии, – ответила Нина, – они решили жить в Венеции. Он выбрал Венецию не только из-за красоты города, но и потому, что в нем проживал Каркон, которого давно следовало уничтожить. Дом в Москве на время закрыли. А когда умерла моя бабушка, дав жизнь моей маме, дед поклялся никогда больше не покидать виллу, названную в честь женщины, которую любил больше жизни, – «Эспасия». – Какая печальная история, – вздохнул лев. – Надеюсь, что однажды для этого дома снова наступят счастливые дни, – откликнулась Нина. – Хотя я жила здесь совсем маленькой, но многое помню. Я хотела бы оставаться здесь и дальше, но из-за работы у моих родителей не было времени заниматься мной, поэтому меня отвезли в Мадрид к тетям Андоре и Кармен. Думаю, я приеду сюда снова с моими друзьями… Но пока это лишь мечты. Нина потянулась и встала: пора было заняться поиском Фалбэллы. Оставив Обилонто под охраной льва, раскинувшегося перед горящим камином, девочка, стараясь не столкнуться с множеством скульптур и ваз тончайшего фарфора, расставленных на полу, направилась в коридор, в который выходили двери других комнат. Открыла первую по ходу. Это оказалась гостиная. Царивший в комнате мрак буквально ослепил ее. Тяжелые длинные шторы зеленого бархата плотно закрывали четыре окна, не позволяя свету проникнуть в комнату. Когда глаза привыкли к темноте, Нине удалось различить какую-то фигуру высотой больше двух метров. Сначала она испугалась, но, приглядевшись, поняла, что это мраморная статуя балерины. Вспомнив о Талдоме, который инстинктивно сжимала в руке, она нажала на глаза Гуги, и из ее клюва полился свет. Нина повела лучом вдоль стен и… – Фалбэлла! – ахнула она, увидев в большой застекленной раме, покрытой слоем пыли, гигантскую забальзамированную стрекозу. Света Талдома было достаточно, чтобы увидеть, как красиво это создание! Как изящны синие крылья с изумрудными вкраплениями, как прелестно тело, переливающееся всеми оттенками розового, как хороша голубая головка с бездонными черными глазами, как очаровательны шесть лапок, плотно прижатых к телу! Нина замерла, пораженная этим чудом. Встав на один из стульев, она взялась за раму, с огромным трудом сняла с гвоздя, но не удержала ее веса и упала со стула. Рама плашмя грохнулась на пол, стекло рассыпалось на мелкие осколки, а стрекоза отлетела к дивану, накрытому большой белой простыней. И в эту секунду Нина услышала мучительный стон Крылатого Льва. Она быстро вскочила на ноги, готовая поспешить на помощь зверю, с которым, судя по стону, случилось что-то серьезное. Тут же раздался громкий звук падающего тела. Пол в комнате ходуном заходил под ногами девочки. – Лев!! Лев!! – закричала она, бросаясь к двери. Громкий женский голос остановил ее: – Стой! И забудь о нем! Он больше никогда не сможет тебе ответить! Перед Ниной возникла старуха, грозно размахивающая огромным мешком. – Ты кто?! Что ты сделала с моим львом?! – закричала Нина, отступая от старухи. – Я Дадоа Пунджикабад, знаменитая индийская колдунья и подруга князя Каркона. Я пришла сюда за тобой. Я уже отняла жизнь у крылатого зверя, теперь отниму и у тебя. Прямо сейчас! – прошипела старая ведьма, доставая из мешка стеклянную колбу с синей жидкостью. Нина подняла Талдом, нажала на все шесть глаз Гуги, из ее клюва вылетели два языка пламени. Но Дадоа внезапно исчезла, и огонь лишь поджег стену коридора. Девочка с удивлением смотрела на горящую стену, не понимая, куда могла подеваться старуха. Подувший из-за спины холодный ветерок взлохматил ей волосы, она обернулась, и в это время синеватая жидкость брызнула на ее щеку. Нина испытала жуткую боль от ожога. Она попыталась стереть жидкость рукавом джемпера, но это не помогло. Было такое ощущение, будто по щеке со всей силы хлестнули железным прутом. С помощью Талдома она осветила комнату. – Покажись! – закричала она в ярости. – Я тебя не боюсь, мерзкая старуха! Та, злобно ухмыляясь, появилась у стены, где только что висела рама со стрекозой. Топча осколки, она размахнулась и бросила в Нину вторую колбу, на этот раз с красной студенистой жидкостью. – Это ядовитая кислота! Она сожрет тебя в одно мгновение! – закаркала вороной старая ведьма. Нина отпрыгнула, укрывшись за мраморной статуей балерины. Колба разбилась, попав статуе прямо в грудь, вязкая жидкость потекла по мрамору, который стал оплывать будто расплавленный воск. – Ты ведь призрак, не так ли?! – крикнула из-за статуи девочка. – А не боишься, что, если я тебя убью, ты никогда больше не вернешься в ваш потусторонний мир? Тщательно прицелившись в старуху, она несколько раз нажала на гоасиловые глаза. Из клюва жезла вылетела стальная цепь, тотчас обмотавшаяся вокруг Дадоа. Казалось, ведьме пришел конец, но та с молниеносной быстротой опять исчезла и возникла за спиной Нины, издевательски хохоча. Нина растерялась. Она не знала, что еще сделать, чтобы расправиться с отвратительной старухой. Девочка не получила никаких указаний насчет ее от говорящей Книги, которая обычно подсказывала, как действовать против карконианских призраков. «Может, мне использовать Нити Своевременные?» – подумала она с неуверенностью, потому что не знала их истинного назначения. Но как только она достала нити из кармана, те сначала затвердели, а потом маленькими ужами скользнули обратно в карман. «Какая алхимия еще нужна, чтобы уничтожить эту старую мегеру? Думай, Нина, думай!» – приказала она себе, быстро перебирая в уме все возможные варианты, но не находила нужного. Дадоа закружилась по гостиной, уверенная, что девчонка никуда от нее не денется. Заметив на полу тело гигантской стрекозы, старуха нагнулась, чтобы потрогать ее. – Не смей прикасаться к Фалбэлле! – гневно закричала Нина. – Фалбэлла? Значит, это ее ждет твой дед Миша! – воскликнула старуха, ухватившись за крыло стрекозы. Нина замерла, пораженная словами колдуньи. Оказывается, той было известно о Фалбэлле и о том, насколько она важна для спасения деда! Неужели Каркон смог освободиться из липкой ловушки и теперь деда ждет медленная мучительная смерть! В ярости она направила Талдом на злобную старуху… но не смогла выстрелить, боясь попасть в хрупкое тело стрекозы и разрушить его. Дадоа с ухмылкой протянула к девочке правую ладонь с лежащими на ней двумя маленькими черными камешками: – Это твоя смерть. Не бойся, Камни Мышьяковые доставят тебе не много страданий. А когда ты уснешь навеки, я наконец завладею твоим Талдомом Люкс. Вот уже много веков я страстно желаю этого. Я и умерла только потому, что хотела украсть Талдом у одного алхимика Света. Тогда не получилось, зато сейчас я возьму реванш. Нина почувствовала, как ее кровь закипает от ярости: – Никогда! Заруби себе это на носу! Никогда ты не получишь моего Талдома! – Еще как получу! – хихикнула ведьма. – Мне уже много чего известно о существовании Шестой Луны. Твой Талдом поможет расширить мои знания. Скоро я расскажу все, что знаю, князю Каркону. А уж он позаботится о том, чтобы все алхимики Света были уничтожены! В жестоких словах старой колдуньи звучала уверенность. – Ничего ты не знаешь о Ксораксе! Это невозможно! – бросила ей в лицо Нина с такой же уверенностью. – Ты сама-то веришь в то, что сказала? – не скрывая презрения, прохрипела Дадоа. – Да у меня полно документов, в которых много кое-чего о вашем алхимическом мире! И они хранятся в надежном месте! «Если документы существуют на самом деле, то они могут быть спрятаны в ее огромном мешке», – подумала Нина. – Ты врешь! Ничего у тебя нет! – крикнула она. – Самонадеянная наивная дурочка! – засмеялась Дадоа, поигрывая камешками, готовая в любую секунду бросить их в Нину. – Ты понятия не имеешь о том, что такое истинная алхимия, которой суждено господствовать во Вселенной. Или ты правда веришь, что эта засохшая стрекоза может представлять какую-то опасность для меня и для князя? Нина почувствовала, как ее уверенность с каждой секундой улетучивается. Она попятилась и выскочила в коридор, уже объятый пламенем. – Ну что же, – повернулась она к старухе. – Давай попробуй убить меня!