– Что с ней не так? – указывая на панель сигнализации, спросил Родни. – Она срабатывает второй раз за утро. – Третий, – поправила я, медленно отходя от пульта, так как боялась, что сигнализация сработает вновь. Я повернулась к Родни. – Ты принес мне с клубничной глазурью? – Конечно. Я же не просто так приехал, – ответил Родни, поправляя немного съехавшие очки. Линни встретила Родни Дэниелса в первый же день приезда в Дартмутский колледж. Он оказался одним из первых, с кем сестра познакомилась в общежитии, – в тот день Дэниелс в одиночестве бродил по коридорам в поисках своей комнаты, сжимая корзину для белья и пакет с банными принадлежностями. А вечером того же дня они встретились вновь на студенческой вечеринке и с тех пор вместе. Если не учитывать расставание на пять месяцев, когда им было по двадцать три. Мне тогда исполнилось двенадцать, но даже я понимала: их разрыв не продлится долго. Линни и Родни просто созданы друг для друга. Они даже внешне походили друг на друга и сразу нашли общий язык, хотя Линни светлокожая и почти всю свою жизнь прожила в этом доме в Коннектикуте, а Родни темнокожий и мотался по военным базам по всему миру вместе с родителями- военными. Отец Родни, генерал ВВС, и мама, военная медсестра, в конце концов обосновались на военной базе на Гавайях, где Родни проучился в старшей школе. Поскольку поездка из Нью-Гемпшира до Гонолулу и обратно занимает много времени и обходится дорого, то все четыре года учебы в колледже, а вместе с этим Дни благодарения и Рождество он проводил с нами. Когда на прошлой неделе, на еженедельной встрече, школьный психолог спросил меня, как я отношусь к появлению нового члена семьи, то, честно говоря, я даже не сразу поняла, о чем она. Потому что Родни стал членом нашей семьи лет десять назад. – Я получил твое сообщение. Но ничего не понял, – сказал Родни, когда обнял Линни за плечи и поцеловал в макушку, – ростом под метр девяносто, он был выше нее почти на целую голову. Чаще всего Родни брился налысо и носил то же, что и в восемнадцать лет – джинсы и хорошо отутюженные рубашки с пуговицами на воротнике. Мама и папа часто приводили его в пример, когда пытались заставить братьев одеваться как взрослые, а не как школьники, которые стащили кредитные карты у родителей. – Что там непонятного? Родни достал телефон и прищурился. – Где ты? Быстрее возвращайся сюда. «Фортова Клементина ушла, и я собираюсь послать все к форту. ФОРТ». – Глупая автозамена, – качая головой, пробормотала Линни. – Клементина уволилась? – У нее даже не хватило порядочности, чтобы уволиться! Она просто забрала себе все деньги и исчезла! – Что? – Привет, я Билл, – бодро представился Билл, который пока еще не совсем разобрался в обстановке, потом улыбнулся и протянул руку Родни. – «Чего изволите?». – Э-э… ладно, чувак, – сказал Родни, пожимая ему руку. – Прекрасный у тебя настрой. – Билли с дядей заменят Клементину, – объяснила я. – И они справятся, – добавила я с большей уверенностью, чем на самом деле ее чувствовала. А затем подошла к коробке с пончиками, подтолкнула отца и взяла покрытый клубничной глазурью. – Где твой костюм? – спросила Линни. – Разве ты не собирался его забрать, пока ездил за пончиками? – Он еще не готов, – поморщился Родни. – Они сказали приехать за ним завтра. – Но завтра свадьба, – проговорила Линни дрожащим голосом – вот-вот разревется. Все на кухне, кроме Линни, обменялись быстрыми, паническими взглядами. Наверное, в этот момент мы все подумали об одном и том же: «Невеста не должна заплакать». – Давай я за ним съезжу, – тут же предложила я, а затем подхватила любимый пончик Линни – с шоколадной обсыпкой – и положила на тарелку. Похоже, моя сестра сейчас нуждалась в углеводах. – Я заберу его завтра утром. Не беспокойся. Считай, что этот вопрос решен. – Но… – начала Линни, осматривая всех. – А я позвоню в охранную компанию насчет сигнализации, – сказал папа успокаивающим голосом. – Думаю, нужно убедиться, что она не сработает снова. – Я уверена, Билл и его дядя все уладят, – сказала мама, сверля взглядом нашего нового организатора. – Да, – подтвердил тот, улыбаясь Линни. – Дядя появится здесь с минуты на минуту. – Как тебе такой расклад? – спросил Родни и, посмотрев на меня с благодарностью, забрал у меня тарелку. Слегка успокоившись, Линни кивнула, но как только она собралась ответить, зазвонил стационарный телефон. Я стояла к нему ближе всех, подхватила трубку и перекинула маме, которая поймала ее одной рукой. – Честное слово, не понимаю, дети, почему вы никогда не отвечаете на звонки? – покачав головой, спросила она и ответила вежливым голосом, без капли раздражения: – Элеонора Грант. – Послушав, что сказали на другом конце, она стала говорить с такой теплотой, словно несказанно обрадованная этим звонком: – Да. Здравствуйте. Подождите минутку, я уйду в свой кабинет. – Мама выключила микрофон и взяла пончик. – Это «Таймс», – сообщила она, направляясь к задней двери, которую Родни оставил слегка приоткрытой. – Так что постарайтесь не подходить к телефону минут двадцать, чтобы мне не пришлось отвлекаться. Мама вышла из дома и пошла к своему офису через задний двор. Его построили, когда популярность комикса взлетела до небес и она больше не смогла работать за кухонным столом. – «Таймс»? – провожая маму взглядом и нахмурив брови, повторил Билл. – Как «Нью-Йорк Таймс»? – Да, – ответил Родни и показал на коробку. – Будешь пончик? – Спасибо, – сказал Билл и, все еще смущаясь, подошел к коробке поближе. – Я хочу разобраться с этой сигнализацией, – произнес папа, взял кружку и зашагал в холл, по пути взъерошив мне волосы и сжав плечо Линни. Я откусила пончик и сделала большой глоток кофе, хотя и не была уверена, что он мне нужен – события последних нескольких минут и так взбодрили меня. – Ну что ж, – сказал Билл. Он положил глазированный пончик и поднял свою папку с логотипом «Чего изволите?» такого же зеленого цвета, как и его пиджак. Ниже виднелась надпись «Грант-Дэниелс», и уже только от факта, что кто-то все продумал и собирается взять дело в свои руки, мне стало легче. Когда я представляла себе эти выходные – как мы соберемся вместе и отлично проведем время, – то точно не предполагала исчезновение организатора свадьбы. – Похоже, большая часть… Дверь, ведущая на улицу, с треском распахнулась, и все на кухне, включая Билла, подпрыгнули. – Так, так, так, – сказал Джей Джей с порога, осматривая каждого из нас. Видимо, решив, что этого недостаточно, он добавил: – Понятно. Ну вот и приехал мой средний брат. Глава 3 Или «Не всегда стоит использовать аббревиатуры», или «НВСИА» – Привет, чувак, – расплываясь в улыбке, сказал Родни. – Добро пожаловать домой. Хочешь пончик? – Ага, думаешь отделаться пончиками? – выпалил Джей Джей. – Хм… что? Джей Джей усмехнулся. Вернее, просто сказал: «Смешно». Он делал так лет с двенадцати – с тех пор как прочитал об этом в какой-то книге, и никто не смог его переубедить, что так делать неправильно. Войдя на кухню, он бросил вещи – куртку, сумку и чемодан, – а затем подошел к столу. – Пончик не загладит вашей вины. – Брат огляделся и, видимо, решив, что больше бросать нечего, снял кепку с эмблемой «Питтсбург Пайрэтс»[7] и кинул ее на пол. – Вы очень разочаровали меня. Линни, Родни, Чарли… – Джей Джей по очереди посмотрел на каждого из нас, но, когда добрался до Билла, запнулся. – А ты кто? – Билл, – представился тот, приближаясь к брату. – Я… – Вы знаете, сколько я прождал вас в аэропорту? Надеялся, что хоть кто-то из членов моей семьи приедет и заберет меня. Провожал взглядом машины, проезжающие мимо. – Э-э… – протянул Родни. – А ты попросил кого-нибудь встретить тебя? – Конечно! – взорвался Джей Джей. – Ты думаешь я бы просто… просто… – Брат замолчал, а злость на его лице сменилась задумчивостью. – Хотя дайте-ка я кое-что проверю. – Он вытащил телефон из кармана и поводил пальцем по экрану. – Хм. Похоже, я так и не отправил письмо, оно висит в черновиках. Упс. – Джей Джей положил телефон обратно в карман, а затем, широко улыбнувшись, подошел к нам. – Привет, семья! Как дела? Они с Родни стиснули друг друга в объятиях и похлопали по спине, а затем Джей Джей прижал меня к своему боку одной рукой, но быстро отпустил. – Привет, – сжимая его руками в ответ, поздоровалась я. – Рада, что ты здесь. – Хорошо вернуться домой, – сказал он, затем направился к Линни, схватил ее в охапку и приподнял над полом. – Счастливой почти свадьбы! – Он покружил ее, потом поставил на ноги и улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь? Рада? Взволнована? – Он посмотрел на Родни и громким шепотом спросил: – Передумал? Ноги трясутся? – Прекрати, – улыбаясь, воскликнула Линни и покачала головой. – Добро пожаловать домой. – Спасибо, – ответил Джей Джей и, переступая через свою сумку, пошел к разделочному столу. Подхватив мой кофе, он сделал глоток, но тут же скривился и поставил кружку обратно. – Боже, как ты это пьешь, Чарли? По вкусу как теплое молоко. – Эй, – возмутилась я, безуспешно пытаясь выглядеть грозной. Мне безумно нравилось вновь тусоваться на кухне с братьями и сестрой, и я снова почувствовала себя как дома. – Налей сам себе кофе. – Но я только что приехал, – закатив глаза, возразил он. Джеймисон Джеффри Грант был на восемь лет меня старше и на пятнадцать сантиметров выше, с непослушными, вьющимися светло-каштановыми волосами, которые он научился укладывать несколько лет назад – именно тогда Линни откопала для него в Бостоне какую-то шведскую пасту для укладки. У него были такие же карие глаза как у Майка и мамы, а бровям, как шутила Линни, позавидовал бы Влас из «Улицы Сезам». – Так что тут у вас происходит? – спросил он, заглядывая в коробку с пончиками. – Раз Дэнни нет, то я могу съесть и его пончик? – Он вылетел из Сан-Франциско в шесть, – сказала я, быстро подходя к коробке. – Значит, появится здесь в два. И ты не будешь есть его пончик. – Я взяла политый кленовым сиропом и посыпанный сахарной пудрой пончик, а затем вытащила из шкафа пластиковый контейнер для него. – О, а расписание Дэнни ты знаешь. – Джей Джей покачал головой. – Смешно.