— А я не вернусь? — Нет. Ты выйдешь вместе со мной через черных ход и поедешь ко мне домой. Да? — Да. Эбби продолжала улыбаться даже когда лицо Густава наклонилось совсем близко, а его губы прижались к ее рту. Спасибо тебе, Кэти. * * * Кэти с неизменной стойкостью отбивала все попытки Гловера пополнить ее гардероб. Единственной с ее стороны уступкой на сегодняшний вечер был комплект кружевного белья любимого нежно-зеленого цвета. Он отлично сочетался с вышитой вьетнамской блузой фисташкового шелка и широкими голубыми джинсами. Повернувшись пару раз перед зеркалом, девушка осталась довольна: нарядно, но не вызывающе; ярко, но не пестро. Оставалось подвести глаза, и закрепить под правым ухом собранные в пучок волосы. Вот и нефритовые шпильки, подаренные еще отцом, пригодились. — Беру свои слова обратно, — на ее плечи легли теплые ладони. Кэти склонила голову к плечу, давая возможность Индейцу коснуться губами шеи чуть ниже уха. Вот в чем боссу не откажешь, так это в дотошности. Уже через неделю после их первого раза он отлично знал все ее чувствительные местечки. И умел этими знаниями пользоваться. В своих интересах, конечно. Его руки скользнули ниже, подкрадываясь к груди, и девушка порывисто вздохнула: так они могут совсем опоздать. — Какие слова? — О том, что у тебя в шкафу ничего нет. Она возмущенно фыркнула, как рассерженная кошка: — Ничего подобного! Уж парочка скелетов там всегда найдется. * * * Все бутылки, в три ряда выстроившиеся на барной стойке, были откупорены заранее. Похоже, сегодня вечером бармены «Жоржа» решили не отставать от клиентов и подготовили поле деятельности заранее. Улыбаясь, здороваясь и целуясь со всеми подряд, Кэти пробиралась к выпивке. — С днем рождения, дорогая! — Привет! Поздравляю! — Отличная вечеринка, Кэти! За ней в кильватере следовал бдительный Индеец, отпихивая от девушки слишком ретивых мужчин и подхватывая женщин, желающих расцеловаться и с ним заодно. Радостно раскрасневшаяся Кэти внезапно обернулась, чтобы выразить свое удивление: — Слушай, вечеринка началась всего полчаса назад. Когда они все успели так нализаться? Пытаясь перекричать шум и гвалт, Гловер наклонился к ее уху: — Не преувеличивай. Они всего лишь… немного раскрепостились. Потому что сегодня вся выпивка за мой счет. Это мой тебе подарок. Александр всерьез подозревал, что Кэти со своим гипертрофированным стремлением к независимости, ничего другого от него не примет. Зато его слова заставили ее броситься ему на шею: — Спасибо тебе! Он легко поцеловал ее в розовые губы, а затем развернул и подтолкнул в сторону стола, из-за которого им махала рукой… тетя Виктория. Рядом с ней, приподнявшись со стула, улыбался Тобиас Клейтон. Прихватив пару бокалов и бутылку бурбона, Гловер медленно шел к нежданным гостям. Пока ему было ясно только одно: две главные женщины в его жизни успели спеться за его спиной, причем он даже не заметил, когда это произошло. Впрочем, тайны из обстоятельств знакомства никто не делал. — Я собирала материал о Флит-стрит, — объяснила Кэти. — Причем меня больше интересовала атмосфера, в которой развивалась журналистика 70-х. Виктория мне очень помогла. Гловер за руку поздоровался с Клейтоном и с усмешкой посмотрел на обеих женщин: — Надеюсь, ты быстро поняла, что эта атмосфера была насквозь пропитана винными парами? — А никто ничего и не скрывал, — тетка величественно пожала плечами. — Я даже показала мой альбом… Александр в притворном ужасе прикрыл лицо ладонью. В щель между пальцами было видно, как задорно Кэти подмигнула Виктории. Он отлично помнил тот альбом, особенно фотографии Виктории, вдохновенно сочиняющей очередной опус за заваленным бумагами столом между полупустой бутылкой виски и наполовину полной пепельницей. И еще множество желтоватых от времени снимков жизнерадостных молодых людей на фоне этого самого «Жоржа» или «Красного льва» или «Удара в спину». — Вы были очень красивой, — стакан Кэти с тихим звоном встретился со стаканом Виктории. — Ах, девочка, — мечтательно вздохнула старуха, — просто я была молодой. И знаешь, что самое странное? — Что? — Я до сих пор себя такой и чувствую. Просто зеркало со мной поссорилось и вот уже лет тридцать корчит мне отвратительные рожи. А, ладно, — она опрокинула в рот последние капли из своего стакана и требовательно уставилась на племянника: — Александр, пригласи меня танцевать. В теткину ностальгию по молодости Гловер верил с трудом: она прекрасно себя чувствовала в любом возрасте. Скорее, в ее планы входило дать возможность Клейтону пообщаться с Кэти с глазу на глаз. — Ну, старая сводня, — процедил он сквозь улыбающиеся губы, — я тебе это припомню. — Да не дергайся ты, — Виктория безмятежно покачивалась в его объятиях на волнах «Angie» (46), — Тоби славный мальчик, и говорить с Кэти будет только по делу. У него большие планы на будущее, между прочим. О планах Клейтона Гловер был осведомлен в достаточной мере, но при нынешнем раскладе политических сил очень сомневался в возможности их осуществить. — Он тебе уже что-нибудь рассказал? Тетка сокрушенно вздохнула: — Нет, наш будущий Черчилль молчалив и сдержан, как мороженая треска. — Уж не этим ли он тебя так заинтриговал? — Возможно, — Виктория улыбнулась уголками губ. — Ты же знаешь, политики, они как дети. Если притихли, значит, что-то натворили или замышляют. Нет, сердиться на нее было просто невозможно. Тем не менее, Клейтон должен был объясниться. Сплавив Викторию Микеланджело и подмигнув Леонардо, чтобы увел Кэти, Гловер вернулся к столу. — Замечательная девушка, — Тобиас провожал глазами удаляющуюся фигурку девушки. — Дружище, ты сам-то понимаешь, как тебе повезло? — Полегче, родной, — предупредил его Александр, — не забывай, что ты сам давно и прочно женат. Клейтон и не возражал: — Даже дважды. Сначала на моей Лоре, а затем на политике. Гловер плеснул бурбона в два стакана и приготовился слушать, но оказалось, что сказать Клейтону, собственно, и нечего: — Я в тупике. — Ты все же попытался перебежать дорожку Мелвиллу? — Уточнил Александр.