Гройвус просиял. Я еще некоторое время провела на свежем воздухе. Полюбовалась на занявшую свое место тыкву, стыдливо проигнорировала проплешину на месте забора и, констатировав тот факт, что тайное станет явным очень скоро, вернулась в дом. Сени встретили меня темнотой, прохладой, запахом сушеного тысячелистника и писком одинокой мыши в углу. И голосами, доносящимися из кухни. — Странно, он должен был уже вернуться, — бурчал Лоен. — Если жене сказал, что вечером — это понятное дело. С запасом сообщил — бабы нервничать не должны. Я замерла, боясь пошевелиться. — Ну ты всех-то не суди, — увещевающе прервала его Нейя. — Абсолютно не сужу. — Тираду лесничего прервал решительный стук ложки — кажется, обед был в самом разгаре. — Но дело-то не в этом. — Ну, может, задержался, — хмыкнула наяда. — Как же, задержался, — фыркнул русал. — Нарочного выслал — нарочный долетел. С утра еще должен был быть. — Ты же сам говорил — дела. — Да какие дела! — отмахнулся Лоен. — С чертями парой слов перекинуться да цветок этот хренов из палисадника вождя выковырять. И все. — Ну мало ли… — не согласилась Нейя. Впрочем, голос хозяйки звучал без присущей ей уверенности. — Не мало, — не согласился лесничий. — Рейгран пунктуален. Не то что этот дружок его… — Элькар, — подсказала наяда. — Он самый. Тем более жена его здесь. Он на нее так смотрел… Да лететь должен был назад! Молчание, воцарившееся за этой репликой, остро отдавало согласием. Я прикусила губу, чувствуя, как земля потихоньку начала уходить из-под ног. — Может, завернул куда, — тихо подсказала Нейя после непродолжительного сеанса тишины. — Сказал, не поедет, — тихо отозвался русал, — мол, всякое может возникнуть. Сказал, жену отвезет домой и уже затем решит все. Медовый месяц у них. — Медовый месяц… — эхом откликнулась наяда. «Медовый месяц» — промелькнуло у меня в голове. — А что можно сделать? — вновь подала голос хозяйка. — Ой, мама, — хмыкнул Лоен, — не знаю. На рассвете выеду, посмотрю. До рассвета, сама знаешь, Бурелом не пропустит. Но что Райене говорить — ума не приложу. Ручка входной двери нащупалась как-то сама собой. — Ничего не надо говорить, — тихо сообщила я, входя в кухню. Ноги откровенно не держали. — Просто объясните, что происходит. Желательно честно. Нейя прижала руки к щекам, Лоен покачал головой. — Райена… — Куда он поехал? — задала я вопрос, присаживаясь на табурет у входа. Дойти до лавки я не рисковала, понимая, что потерплю фиаско. Лесничий развел руками: — За цветочком аленьким. — Где-то я это слышала, — криво улыбнулась я дрожащими губами. — А серьезно? — Я серьезно! — От избытка чувств русал хлопнул ладонью по столу. Посуда, стоящая на нем, подскочила. Подскочил и рыжий кот, дремавший на подоконнике. — За цветком поехал, должен был быстро обернуться. Но — застрял. Я подумала, прежде чем задавать следующий вопрос. — Раньше такое было? Лесничий покачал головой. — Никогда, — едва слышно ответил он, подтверждая свое движение. Нехорошая тягучая тишина заполнила кухню. Лоен опустил голову на скрещенные руки, а я думала. Поехать за ним? Отпадает — застряну в Буреломе и, видят боги, без гарантии, что выберусь живой. Попытаться вернуться назад и разыскать Элькара? Долго. Да и заблудиться — раз плюнуть. Дороги я не знаю. Что же делать? — Ждать, — тихо произнесла Нейя, этим самым выдергивая меня из мрачных дум. Встряхнув головой, я удивленно посмотрела на женщину — неужели последнюю фразу я сказала вслух? — И эту тоже, — мягко улыбнулась она. — Райена, иллюзия движения даст возможность убить время. Но ты должна его дождаться здесь. Поверь, так будет лучше всего. Лоен согласно кивнул. Обозрев собравшихся за столом, я отвернулась, нащупав взглядом висящие на стене часы. Большая стрелка лениво стремилась к цифре десять. — Я понимаю, — раздалось за спиной, — но это всего лишь время. Я не ответила. Лишь соскребла свое тщедушное тело с табурета и поковыляла к лестнице. Время тянулось невыносимо медленно. Если в мире что и способно убить лучше всякого оружия, то это, безусловно, ожидание. Я сидела. Стояла. Мерила шагами комнату. И даже пыталась читать найденную на столе газету — разумеется, без особого успеха. Солнце лениво прочерчивало свой путь по полу моей одиночной камеры. Меня никто не беспокоил. Лишь спустя бесконечность в дверь постучали и Лоен тихо осведомился, буду ли я обедать. Я не ответила. До меня долетали разные звуки, по которым я могла идентифицировать происходящее. Вот едва слышный шорох веника — Нейя метет пол. Тихая ругань и раздавшийся вслед за ней протестующий мявк — кот опять стащил мясо. А вот Лоен вывел свою кельпи из временного загона за домом и, судя по тихому цокоту копыт, повел по основной дорожке. Остальные ведь песком присыпаны. А вот тихий плеск воды, доносящийся с улицы, — наяда набирает воду. Когда комната окрасилась красноватым светом клонящегося к закату солнца, в дверь вновь постучали. — Райена, — тихо окликнула меня хозяйка. Молчать мне показалось невежливым, и, в два шага добравшись до двери, я приоткрыла ее — ровно настолько, чтобы видеть наяду и больше не видеть ничего. — Не сиди в комнате, — попросила Нейя, — если хочешь, на заднем дворе есть пруд. Прогуляйся. — Не хочу, — исторгла из себя я. — И все-таки… — Она умоляюще посмотрела на меня. Я покачала головой. Гулять в саду мне не хотелось. Тем более при таких обстоятельствах. — Сколько ты еще будешь здесь сидеть? — Нейя укоризненно покачала головой, оглядев меня с ног до головы, и вздохнула. — А если он еще на сутки задержится? Всякое ведь может быть. — Он обещал быть вечером, — сухо отрезала я. — Но… — Он обещал. Женщина пожала плечами и зачем-то оглянулась на лестницу. — Лоен поехал к Бурелому, — сообщила она мне почему-то полушепотом, — разведает что к чему. Вернется ночью — сообщит. — Спасибо, — через силу улыбнулась я. На душе стало легче. Это не укрылось от заботливой наяды. — Вот и славно, — констатировала она. — Тогда, может, чаю? Чтобы не обижать хозяйку, отказываться я не стала.