Но, если вы уверены… протягивает Аэр. Абсолютно уверен. Опросим всех, кто присутствовал: кто и что видел, слышал, заметил. Начнём с раненых. Найдём того, кто привёл сюда эту сущность, и через него узнаем её природу. До выяснения всех обстоятельств из замка никого не выпускать и никого не впускать. Соответствующее распоряжение будет издано немедленно. А здесь нужно всё прибрать, и как можно скорее. Да, господин ректор. Тестуда и Аэр вместе с другими магистрами направляются в больничное крыло, чтобы приступить к расспросам адептов. Я убеждаюсь, что уборщицы занялись своим делом. Иду в сторону выхода, рассчитывая тоже посетить пострадавших. Констанца догоняет меня: Это ведь была тень? Конечно, продолжаю идти, сцепив руки за спиной. Констанца оглядывается по сторонам и понижает голос: Но мы не дадим императорским ищейкам найти того, кто привёл её? Конечно, нет, улыбаюсь кончиками губ. Мы найдём его первыми. В пустом затемнённом коридоре разделяемся: Констанца решает начать расспросы с тёмных в своих группах. Я иду в больничное крыло. Нельзя допустить, чтобы Тестуда и Аэр раскопали что-то без меня. Вдруг из-за поворота на меня буквально налетает пустоголовая подружка Лианды: Господин ректор! Слава Стихиям, я вас нашла! Что стряслось? спрашиваю у неё, а у самого уже холодок по спине и мерзкое предчувствие. Липкое, тревожное, дурное. Оно меня никогда не подводит, на этот раз тоже. Лианда пропала! стонет леди Сауронд и заламывает руки. И это не шутка: в её глазах неподдельный страх. Как это пропала? Я велел ей идти в комнату и сидеть там! Мне так и сказали! Я уже всех расспросила! Многие видели, как она уходила отсюда! Вот только до комнаты она так и не дошла! 18. Замок грёз Лианда. Выхожу из зала и прислоняюсь спиной к стене. Шероховатый камень холодит лопатки. Откидываю голову назад и закрываю глаза. Колени трясутся, так и хочется сползти вниз по стене и рыдать. Стихии, какую же опасную тупость мы совершили! И о чём я только думала, когда слушала Гауфа? Сдавливаю виски и стону в голос. Я себе отвратительна. Мне стыдно до ужаса от осознания, что из-за меня могли погибнуть люди, и только счастливая случайность тому помешала. Не случайность поправляю сама себя, а лорд Грейвуд. Если бы не он… Не хочу об этом думать, я просто сойду с ума! Отец говорил держаться от тёмных как можно дальше! Почему я его не послушала? Надо вернуться и всё рассказать, признаться. И заодно попытаться найти кулон. Нервно кусаю ногти. Решайся, Лианда! Отлепляюсь от стены, и делаю было шаг обратно, как вдруг дорогу мне перегораживает запыхавшийся Гауф. Его глаза странно бегают и лихорадочно блестят. Берёт меня за руку и тянет прочь от зала: Гауф, постой, пытаюсь сопротивляться, куда ты меня тащишь? Да стой же! Выдёргиваю руку и гневно смотрю на него. Лианда, шепчет он, воровато оглядываясь по сторонам, я должен вернуть тебе… Что вернуть? хмурюсь я. То самое, прикрывает ладонью рот, наклоняясь ко мне вплотную. Едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от неприятного запаха у него изо рта. Давай отойдём подальше, чтобы никто не увидел. Даю ему увести себя в дальний коридор. Сворачиваем на незнакомую лестницу. С каждым пролётом мне здесь нравится всё меньше. Слишком уж темно и тихо, не похоже, что адептам разрешено ею пользоваться. Открываю было рот, чтобы предложить вернуться обратно, но Гауф вдруг протягивает мне руку ладонью вверх. Закрываю рот и потрясённо ахаю: на его ладони лежит мой потерянный кулон! Где ты его нашёл? спрашиваю тихо, касаясь тёмно-серого шероховатого конуса кончиками пальцев. В зале на полу возле стены, слишком быстро отвечает Гауф, едва дослушав мой вопрос. В тот момент меня это не настораживает, я слишком рада, что подарок отца снова у меня. Спасибо! Не представляешь, как я тебе благодарна! Пустяки, улыбается Гауф, но быстро отводит глаза, встретившись со мной взглядом. И снова я не придаю этому значения. Сегодня такой день все перенервничали и могут вести себя странно. Прячу кулон в сумочку. Гауф толкает дверь в тускло освещённый коридор. Когда мы оказываемся в нём, осматриваюсь: хм, это соседнее с нашим крыло, здесь комнаты старшекурсников. Идём по коридору, как вдруг дорогу нам заступает отделившийся от своей компании Сетмит Крисп: Крошка, ты как? В порядке? в его голосе искреннее удивление. Он подступает ко мне и внимательно меня осматривает, на этот раз не задерживаясь на груди. Я так беспокоился! С ума сходил! Иди ко мне! Я всё ещё злюсь на него за дурацкий поцелуй, но его кажущееся искренним беспокойство подкупает. Прижимает к груди, гладит меня по волосам и спине, словно ребёнка. Мягко берёт за плечи, отстраняет и с теплом заглядывает в глаза: Я так переживал за тебя, крошка Ли, ругал себя за то, что тебя оставил! Слава Стихиям, с тобой всё хорошо! Прости меня! Прости, что не был рядом, мне жаль. И прости за тот поцелуй, я не должен был. Расценивай это как комплимент своей неотразимости. Я лишь беспомощно открываю рот, не зная, что сказать на этот непрекращающийся поток лести. Навалившаяся усталость даёт о себе знать мне тупо лень сейчас спорить: Ладно, Сетмит, забыли, махаю рукой и пытаюсь обойти его, но он перехватывает моё запястье. Касается губами тыльной стороны руки: Если забыли, то можно я провожу тебя до комнаты? быстрый взгляд на переминающегося с ноги на ногу Гауфа. В конце концов, ты пришла со мной, где же мои манеры? Не заставляй меня презирать себя ещё больше. Прошу, крошка Ли. И хотя меня коробит это обращение, будто к домашней болонке, его щенячьи глаза так умело просят, что я снова иду у него на поводу: Хорошо, идём. Проводишь, выделяю это слово голосом, и ничего больше! Клянусь! поднимает руки ладонями вверх и ослепительно улыбается, хотя его голубые глаза смотрят холодно. Или это я после всего пережитого излишне подозрительна? Оборачиваюсь к Гауфу: Сетмит меня проводит, Гауф, доброй ночи. Если ты уверена, Лианда, друг поправляет запотевшие очки, переводя подозрительный взгляд с Сетмита на меня и обратно. Девушка уверена, она же сказала, чеканит Сетмит, разом меняя свои бархатные интонации на стальные. Так что проваливай! Не надо грубить, вступаюсь за друга. Ну что ты, крошка, в голосе Сетмита снова сахарный сироп, грубить я ещё даже не начинал. А ты пшёл отсюда, быстро, я сказал! Последние слова, подкреплённые резким выпадом, адресованы Гауфу. Мой друг отпрыгивает назад с неожиданной для его комплекции ловкостью, и припускает прочь по коридору. Ну и трус у тебя дружок, гогочет Сетмит, ему вторят дружки. В этот момент его красивое лицо кажется мне отвратительным, о чём я ему тут же сообщаю: Ну, ты и придурок! Не надо меня провожать, сама дойду! Не успеваю сделать шаг, как меня грубо хватают за плечо. Отчаянно смотрю по сторонам, готовая закричать и позвать на помощь, но вдруг с удивлением понимаю, что во всём коридоре нет никого, кроме нас и его прихвостней, с усмешками наблюдающих за тем, как я безуспешно пытаюсь выбраться из цепкого захвата рук Сетмита, но силы слишком неравны. Мне вдруг становится страшно. Страшно от своей беспомощности и абсурдности всего происходящего. Стоило остаться живой-невредимой, чтобы на ровном месте попасть в лапы больного на голову придурка? Потому что кем ещё может быть урод, нападающий на слабых девушек? Набираю в лёгкие воздуха, чтобы закричать, но рот и нос плотно зажимает ручища Сетмита.