Кабинет погружен в полутьму. Я не заметила, в какой момент погас весь свет, кроме одинокого светильника у противоположной стены. В том, что происходит сейчас, уже нет никакой двусмысленности. Всё это явно за гранью дозволенного… для ректора и адептки. А для настойчивого опытного тёмного и его строптивой молоденькой невесты? Не успеваю опомниться, как мои губы сминает уверенный поцелуй. И если первый раз в карете был неожиданным, то сейчас я будто внутренне этого ждала. Подаюсь вперёд, чувствуя натяжение ткани блузки от изнывающей груди. Тело простреливает от его горячей ладони, которую он ведёт от коленки вверх по бедру, задирая и без того задранную ткань юбки. Меня потряхивает от запредельной запретности всего творящегося. Но отчего-то всё это не кажется чем-то неправильным. Словно с ним, именно с ним, правил нет и быть не может! Всхлипываю ему прямо в губы, когда он заходит слишком далеко, касаясь меня рукой под тканью коротких нижних панталон. Там, где никто не касался, даже я сама. Лианда, хриплый шёпот и лёгкое прикусывание краешка уха, отчего меня бросает в жар. Ты хочешь меня, я знал. Ласкающие движения усиливаются. Я глотаю воздух вмиг пересохшими губами и хватаюсь за отвороты его камзола. Спорить уже нет смысла. Он что-то сделал со мной, и реакция моего тела без всяких слов подтверждает его слова. У тебя кто-нибудь был? Стихии, что он творит? Меня сейчас разнесёт на осколки. Что? голос хриплый и будто не мой, внизу нарастает незнакомый вихрь. Раскручивается. О чём он вообще? Я не понимаю. Не соображаю ничего сейчас. Ааах! Из глаз брызгают слёзы. По телу проходит сладкая судорога. Меня оглушает, швыряет вверх на небо, прямиком к золотым светящимся звёздам. Вжимаюсь в него грудью, трусь щекой о грубую ткань камзола. Тянусь наверх. Утыкаюсь носом в его шею, втягиваю пряный аромат сандала, смешанный с запахом его тёплой кожи. Затихаю. У тебя уже был мужчина? Несколько раз моргаю, пытаясь осмыслить вопрос. Нет! Конечно, нет! Натыкаюсь на его недоверчивый взгляд. Осознание накрывает волной обиды, стыда и растоптанной гордости. Вот, значит, как он обо мне думает? Решил, что я какая-то малолетняя шлюшка? Поэтому так нагло себя ведёт? Столько себе позволяет? Лицо заливает краской. Упираюсь ладонями ему в грудь, пытаюсь выбраться из объятий, которые вмиг кажутся удушающими. Он не удерживает. Отступает назад, насмешливо наблюдая, как я судорожно пытаюсь привести в порядок себя и одежду. А ты горячая штучка, Лианда, ведёт перстнем вдоль линии губ, не сводя с меня глаз, в которых плещется тьма. Впервые встречаю такую отзывчивую девственницу. Я не смотрю на него. Нервными рваными движениями расправляю помятую юбку и пытаюсь, как могу, пригладить складки на ткани. Охотно верю, что опыт развращения невинных адепток у вас огромный! вскидываю на него пылающее лицо. Ещё бы! Каждый год свежий молодняк приходит за парты! Выбирай любую! Кто же откажет могущественному тёмному ректору! Делаю шаг по направлению к выходу из кабинета, но он вдруг заступает дорогу. Его глаза ещё темнее, вид разъярённый. Что, господин ректор, правда глаза колет? Следи за языком, Лианда, рычит угрожающе. Я не потерплю подобных бредовых обвинений! Неужели? скрещиваю руки на груди, закрываясь от него, наклоняю голову. Таких уж бредовых? Киваю на стол, на котором всего несколько минут назад адептка Клири стонала в объятиях тёмного ректора. Мы оба знаем, что ты принадлежишь мне, так что не сравнивай себя с остальными. То, что на тебе надета форма Академии лишь досадная ошибка, которую я скоро исправлю. Даже не сомневайся. Не понимаю, чего ты так упёрлась? Он прохаживается передо мной, деловито поправляя запонки. Учёба явно не твоё. Магия тебя не прельщает. Ты спишь на занятиях, любой магистр это подтвердит. Скоро зимний бал и экзамены, которые ты не сдашь. Не потянешь. Его жестокие слова бьют наотмашь. Я стою, будто приросла к полу, и не верю, что слышу это. Семестр почти позади, продолжает тёмный ректор, расхаживая передо мной и не глядя в мою сторону, а по части магии у тебя прогресса нет, зато есть прогресс в другом, усмехается, оглядываясь на свой стол. Кажется, жениться на тебе всё-таки было неплохой идеей. Так может, хватит уже ломать этот спектакль? Он застывает напротив меня, перегораживая проход, возвышаясь надо мной, подавляя. Аромат сандала усиливается, смешиваясь с искрами его недовольства. Они практически материальны, я их чувствую. Полутьма кабинета делает его фигуру ещё более пугающей. Напиши на отчисление, Лианда, его голос становится тихим, хриплым, обволакивающим. Подступает ближе. Касается рукой моей щеки. Продолжим там, где остановились, но уже в более приятной ммм… обстановке. Тебе понравится, я даже не сомневаюсь. Не то, что все эти тоскливые занятия. Видишь ли, магия не для всех, и в этом нет ничего плохого. У всех разные… таланты. Его взгляд красноречиво смещается на мою грудь и обратно. Глаза в глаза. Его изящные ноздри раздуваются от волнения, между бровями знакомая складка, губы приказывают: Напиши на отчисление, Лианда. Сделай, как я говорю. Его рука приподнимает мой подбородок, лицо приближается. Я словно под внушением. Прикрываю глаза и послушно приоткрываю губы навстречу его губам. Академия Стихий не для тебя. Ты не тянешь, это же очевидно. Уйди сама. Сама… приди ко мне. Чувствую на губах его мятное дыхание. Перстень высшего тёмного холодит щёку. И это вдруг отрезвляет. Упираюсь ладонями в его твёрдую грудь, отшатываюсь назад: Нет! Никто не станет решать за меня! Даже он. Тем более он! Академия не для меня? шиплю обиженно, протискиваясь мимо него к выходу. А ничего, что я поступила? Сама, между прочим! И я до сих пор здесь! Ненадолго, бросает небрежно, глядя на меня сверху вниз. Это мы ещё посмотрим! Со всей дури распахиваю дверь и выскакиваю из кабинета. Каблучки оглушительно стучат полу, когда я быстрым шагом иду по тёмному коридору в сторону лестницы. Скорее прочь отсюда! В ушах звенит его надменный голос. Академия Стихий не для тебя. Ты не тянешь, это же очевидно. С его стороны это был просто расчёт! Запудрить мозги молоденькой девчонке, соблазнить её, и дело сделано! А я, дура, повелась! С ума сойти просто я позволила ему такое… И позволила бы большее! Он сам не пошёл дальше! Ааааа! Проклятье! Прижимаю ладони к пылающим щекам. Я себе противна. Никогда! Никогда больше не позволю ему к себе прикасаться! Ни ему, ни кому-то другому! Удержусь и закончу эту Академию Тоски! Назло всем! Вот так! Нащупываю в кармане смятый листок пергамента. Тот самый, с моими корявыми символами, которые великому ректору пришлось переправлять. Из головы не идёт формула про выход тени из грани. Отец полжизни потратил на изучение теней, хотя одновременно с этим был сильным огненным стихийником. Редкое сочетание, когда магия теней и стихийная сходятся в одном человеке. Но тени привлекали его много больше. Не случайно я здесь. В том самом месте, где отец пропадал ночами и днями, забыв о семье. Вот уж кто любил магию больше всего на свете! Кто знает, вдруг эти древние формулы, которые я стащила, помогут мне хотя бы чуть-чуть приблизиться к нему, узнать, чем он жил, разгадать тайну его смерти и понять, почему подаренный им кулон так странно ведёт себя, когда я за Гранью? Всё, что угодно, что поможет забыться и не думать о случившемся! Не думать о новой встрече с тёмным ректором, который ведёт себя со мной просто вопиюще! И, похоже, дальше будет только сложнее. 14. Дар взаперти Лианда. На следующий день у меня все пальцы болят от расчерчивания и описывания нумерологических матриц. Сектор здоровье переходит в сектор энергия, а сектор логика в сектор память, шепчет сидящая рядом за партой Микела, склонившись над листом пергамента и болтая перьевой ручкой. Это мельтешение раздражает, но я ничего не говорю ей. Сдавливаю виски и склоняюсь над своими квадратами. Сосредотачиваюсь. Сдаём работы, и я уверена, что получу хорошую оценку. После вчерашнего инцидента заставляю себя быть собранной и внимательной. В голове до сих пор крутятся слова, брошенные пренебрежительным тоном «ты не тянешь». Ух, как же я зла! Ещё посмотрим, кто кого, господин ректор. Последним уроком стоит первое в этом году занятие с пегасами. Мы вместе с группой шагаем по лужайке к конюшням. Трава покрыта тонким слоем инея, будто сахарной пудрой присыпана. Диск солнца едва пробивается сквозь облачную дымку. Светит, но не греет. Морозно.