— Ты хочешь сказать, что ты их не любишь? — спросил он. — Чертовски верно, — ответила я. — Чушь собачья, — ответил он. Я сверкнула глазами. Он улыбнулся своей сексуальной улыбкой. Я толкнула его руками, отчего мы оба качнулись на два дюйма, затем Тэк толкнулся вперед, поскольку он был сильнее, я оказалась не только прилепленной к нему, но и прилепленной к стене. — Отпусти меня! — Рявкнула я. — Нет, — он отрицательно покачал головой, все еще улыбаясь. — Ни хрена не выйдет. Я уже отпустил тебя один раз, больше такого не будет. — Ты поступил так дважды, — напомнила я ему, и его брови взлетели вверх. — Дважды?! — После той первой ночи. Утром просто вышвырнул меня из своей постели. Он снова ухмыльнулся, придурок! — Посмотри-ка, как тебя это задело, — тихо заявил он. Посмотри-ка?! Ну, точно придурок! — Сказать тебе правду? — Спросила я, не дожидаясь ответа. — Ладно. Я скажу тебе, красавчик, совсем чуть-чуть. Прыгать в постель с незнакомым мужчиной — не в моем стиле. И то, что меня вышвырнули из кровати, в которую я прыгнула, раньше такого со мной никогда не случалось. Так что да, это меня, действительно, задело. Но знаешь, чего еще со мной никогда не случалось? — Говори, — приказал он, все еще... мать твою... ухмыляясь. — Увидеть тебя буквально на следующий день с брюнеткой, которую ты целовал в засос. — Если бы ты знала меня, то поняла бы, что у нее нет жизнестойкости, поняла бы, что у тебя она есть. — И что это значит? — Рявкнула я. — Она темная, а ты рыжая. Я трахал тьму и трахал солнце, но только рыжие обладают стойкостью. Когда-то считались солнцем. Оставь ее. Теперь только ты. Он все еще ухмылялся, а я все еще смотрела на него. — Полагаю, мне следует принять это за комплимент. — Просто говорю, как есть, детка. — Это не так уже важно, красавчик, я не хочу, чтобы ты говорил, как есть. Я ничего от тебя не хочу, кроме того, чтобы ты меня отпустил. — Рыжая, пойми, я не собираюсь тебя отпускать. Мы обсудим все это дерьмо. — Нам нечего обсуждать! — Воскликнула я. — Мы закончили. Внезапно его лицо приблизилось, комната наполнилась его крутыми байкерскими эмоциями, я видела только его лицо перед собой. — Честно говоря, — бросил он мне в ответ, — ты была забавной, милой, великолепной, у тебя отличные чертовые волосы и отличное, черт побери, тело, и мне было весело с тобой, дорогая, в постели и вне. Но ты не открылась мне вся, какая ты есть на самом деле, я знал, что хотел тебя трахнуть, знаю, что это звучит дерьмово и тебя задело, и сейчас тоже задело. И я предупреждаю тебя, детка, это тоже будет больно, но ты была слишком легкой добычей. Такой человек, как я, может получить легко. Так что это не то, чего хочет такой человек, как я. — Он сделал паузу, я продолжала смотреть на него, хотя подозревала, что мой взгляд был более горячим, Тэк продолжил. — Пока ты не расправилась со мной перед моим офисом. В ту первую ночь я тебя не знал такой. И я все еще до конца тебя не знаю, но каждый кусочек себя, который ты мне открываешь, детка, мне нравится. Так что теперь я хочу все, и я бл*дь получу все, Тайра. Ты не будешь сдерживаться, ты не отступишь, ты не оттолкнешь меня, и я точно не отпущу тебя. — Ты просто невероятен, — прошипела я. — Ты говорила это ни раз, детка, тебе уже пора понять, что именно тебе во мне это и нравится. Ты просто чертовски боишься признаться в этом. — О, — саркастически начала я, — теперь ты читаешь мои мысли? — Ага. Может быть, ты и не прожила свою жизнь, высасывая ее досуха, но я прожил. Я прыгал в постель к более чем приличным женщинам и проводил время вне постели с более чем приличными женщинами, и знаю, что ты — та женщина, которая сходит с ума по мне в постели, и та женщина, которая никогда не была дикой в жизни. Ты хочешь быть дикой, детка, потому что ты и есть дикая. Ты просто слишком боишься в этом признаться и принять это. — Нет. Ты просто отличный любовник, Тэк. Проблема в том, что вне постели ты в основном придурок. — И это тоже тебе нравится во мне, — парировал он. — Боже мой! — Закричала я. — Ты издеваешься надо мной? Он терял терпение. Я поняла это, когда он прорычал: — Издеваюсь?! — Может для тебя новость, Кейн Аллен, но женщины не сходят с ума по мужчинам, которые хвастаются своими подвигами в постели и заменяют их на следующий день. — Тайра, не обливай меня и себя дерьмом. Заменять было нечего, по крайней мере тогда. Ты пришла на вечеринку, напилась и переспала. То же самое и я. В ту минуту, когда ты показала мне свой характер, я захотел большего и не держал это в секрете, детка, и ты, бл*дь, это знаешь. И ты продолжала проявлять себя и дальше. Ты могла бы уйти, но не сделала этого, и все это время, пока мы играли в нашу игру, ты держала меня на крючке, как я — тебя, и ты это тоже знаешь. Я определенно знала об этом, если судить по душевной боли, которую испытала в последние два дня. Но я не собиралась это сообщать. — Я не сижу у тебя на крючке. — Да что ты?! Тогда почему ты привезла это дерьмо в офис вместо того, чтобы бросить его в почтовый ящик? — спросил он, кивнув на мой рабочий стол. Мать твою. Он уложил меня на лопатки. Даже я не знала до этого момента, что это была игра и я в нее играла. Черт! Я стиснула зубы и уставилась на него. Он снова ухмыльнулся и сжал меня в объятиях. Полный придурок! — Ты сама этого хотела, — тихо сказал он. — Я хочу покончить с этим, — ответила я, осознавая свою ложь, ну, чтобы сохранить лицо. — Ты хочешь меня. Уфффф. У меня перехватило дыхание. Тэк ждал, но я не отвечала. Затем Тэк перестал ждать. — Ты знаешь, как я получил это имя? — Я не хочу знать, но разве это имеет значение для тебя? Вот. Еще одна ложь. Мне очень хотелось узнать. Меня разбирало любопытство, как только он его назвал в первый раз. — Нет, — ответил он. Понятно. Я сердито посмотрела на него. — Острый, как гвоздь, — констатировал он. Я моргнула. Затем губы сами собой спросили: — Прости? — Так говорил обо мне мой отец. Острый, как гвоздь. Он это говорил так часто, что меня стали так называть. Тэк. — Очаровательно, — пробормотала я с сарказмом, хотя сарказм был фиктивным. Это действительно было захватывающе. И, к сожалению, это было правдой. — Это тебе ключ к разгадке, Рыжая. Это я к тому сказал, чтобы ты не вешала мне всякое дерьмо на уши. Я — байкер, но не идиот. Ты вступила в игру, зная, что это за игра, и ты приняла решение сознательно или подсознательно, поиграть со мной. И ты играешь со мной в эту игру. Я не позволю тебе сдаться, детка. Посмотрим, к чему все приведет, потому что мы оба этого хотим. И хотим мы этого, потому что то, что у нас есть горячо, и частично бывает сладким, частично диким, а частично бесит, как весь гребаный ад, но это все жизненное. Боже, он был таким раздражающим, когда был так прав.