— Ну... да, — ответил он. — Как интересно! — Ответила я. — Видишь ли, я не нахожу ничего смешным. Потому что сегодня днем я спокойно работала, а в следующую секунду уже лежала на спине на своем рабочем столе. Это не круто, Тэк. Ты меня, черт побери, сильно напугал. — Я старалась не обращать внимание на изменение выражения его лица, глаз, и как реагировало его тело, продолжая говорить. — И сейчас я спокойно намеревалась пойти на кухню, чтобы наполнить бокал вином, как вдруг опять лежу на спине на своей постели, это уж совсем слишком. — Мне нужно было завладеть твоим вниманием тогда, и я хочу получить твое внимание и сейчас, — ответил Тэк. — Ты его получил, красавчик, явно победил. Ты завладел моим безраздельным вниманием тогда и сейчас. — Ты разозлила меня в офисе, Рыжая, и уже какое-то время прямо выводишь из себя. Это был не очень хороший спектакль, чтобы вымещать на мне свое дерьмо сегодня днем. Я пристально посмотрела на него, а потом спросила: — Я уже давно тебя вывожу из себя? — Ага. Моя голова склонилась на подушку — Как? — Господи, Рыжая, не валяй дурака и не думай, что я идиот. Эм ... что? — Прости? — Спросила я. — Я не знаю, как это работает в твоем мире, но предполагаю, что в твоем мире ты можешь водить мужчину за член, ведя себя так сладко, а затем включив мораторий и игнорируя его задницу целыми днями. И ты думаешь, что можешь швырнуть в него дерьмом, а он с удовольствием его схавает, чтобы еще раз попробовать твою сладкую киску, но, детка, говорю тебе сейчас, в моем мире это не сработает. — Иг... Иг... — пробормотала я, — игнорируя твою задницу? — Игнорируя мою задницу. — Я... я даже не знаю, что сказать. Это сумасшествие какое-то. — Рыжая, у тебя в телефоне есть мои номера все до единого. А твоя машина уже несколько дней въезжает в мой офис, и я ни разу не видел твоего лица, пока сегодня не вошел к тебе в кабинет. Я оставил тебя милую и улыбающуюся в этой чертовой постели, и не видел и не слышал тебя в течение четырех дней? А потом я захожу в твой офис, а ты ведешь себя так, будто хочешь поцеловать себя в задницу, потому что у тебя плохое настроение из-за какого-то дерьма, о котором ты не собираешься мне рассказывать? Нет. Ты должна понять, дорогая, что такое дерьмо со мной не проходит. — Ну, Тэк, это действует обоюдно, потому что ты был у меня здесь в своем байкерском обаянии с теплым взглядом, а потом я тебя вообще не видела в течение четырех с половиной дней. А потом ты ввалился ко мне в офис, заявив, чтобы я купила тебе сэндвич! Нет. Ты должен знать, красавчик, что такое дерьмо со мной не проходит. Он изучал выражение моего лица несколько секунд, его глаза вспыхнули, затем он снова провел большим пальцем по моей нижней губе и пробормотал: — Ну, мать твою. — Я вижу, что до тебя не доходит, но мне все равно, — объявила я. — Слишком поздно. Я не понимаю правил твоей игры, но понимаю то, что мне они не нравится. Ты должен выслушивать меня тоже, игра должна быть веселой, а твоя игра для меня совсем невеселая. Совсем. Когда игра приводит в бешенство, пугает, мне не нравится она, ни то, ни другое. Мне нравятся твои дети. Они хорошие ребята, поэтому то, что я скажу сейчас касается тебя, а не их. Я хочу, чтобы твои дети досмотрели фильм, а потом я буду очень тебе признательна, если ты уйдешь вместе с ними. И кстати, — закончила я, — мне все равно, примешь ты мое заявление об увольнении или нет. Завтра меня не будет в твоем офисе, и я не вернусь. А теперь, пожалуйста, слезь... с меня. — Послушай меня, детка, — мягко сказал он. — Нет, — резко ответила я. — Тайра, послушай меня. — Нет! Его большой палец слегка коснулся моих губ, голова наклонилась вниз, и я почувствовала, как его зубы прикусили мочку моего уха. Мое тело замерло от шокирующего головокружительного укуса, груди набухли, пальцы вцепились в его плечи, а живот опустился, прежде чем он прорычал мне в ухо: — Послушай меня. Я молчала, его большой палец соскользнул с моих губ, рука опустилась мне на голову сбоку, он прижался губами к моему другому уху, держа меня в плену, говоря: — В клубе не очень хорошее происходит дерьмо и за пределами клуба тоже. Не очень хорошее дерьмо с Наоми. У меня полно проблем, которые нуждаются в моем внимании. Мне нужно быть начеку. Мне не нужно думать в этот момент о твоем сладком рте вокруг моего члена, или о моем члене в твоей тугой, влажной киске, а я хочу думать только об этом. Когда я говорю, что должен оставаться начеку, детка, я имею в виду, что не должен думать о том, что я хочу, иначе могу стать мертвецом, и когда я говорю стать мертвецом, я имею в виду, не дышащим. Ты не вписываешься во все это дерьмо, которое происходит в моей жизни в данный момент, если я не смогу заставить тебя вписаться. Это все, что я могу тебе дать, и это все, что ты можешь получить от меня. И ты примешь то, что я тебе дам, Рыжая. Ты не уволишься и никуда не исчезнешь. Ты будешь там, где я хочу, ты будешь делать то, что я хочу, и ты будешь слушать то, что я хочу тебе сказать, и если ты не будешь всего этого делать, то я найду способ заставить тебя сделать по-моему. Это тебя пугает, ты должна научиться справляться со своим страхом, и ты научишься не бояться, потому что я скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе страдания и боль. Но ты облажалась, детка. Ты показала мне то, что я хочу, а я получаю всегда то, что хочу, и я сделаю все, что должен сделать, чтобы это получить. Так что ты должна точно понять это прямо сейчас, Тайра. Ты... влипла. Найди какой-нибудь способ справиться со своими страхами, и мой тебе совет — не сопротивляйся. Если ты будешь сопротивляться, я возьмусь за тебя. Это я тебе гарантирую. Ты поняла меня? — Ты пугаешь меня даже сейчас, Тэк, — призналась я с придыханием, потому что лежала на спине, но то, что он говорил, заставляло мое дыхание прерываться, и я ничего не могла поделать, чтобы выровнять его, главным образом потому, что не врала ему. Он, действительно, меня пугал прямо сейчас. Он поднял голову, его другая рука поднялась, обе руки обхватили мое лицо, и он посмотрел мне в глаза, прошептав: — Чего ты боишься? Чего я боюсь? Боже мой, он сошел с ума. — Всего, что ты сказал, — ответила я ему. — Выброси это из головы, — потребовал он. — В клубе творится не очень хорошее дерьмо? — Да, в клубе не очень хорошее дерьмо. Он не стал вдаваться в подробности, просто подтвердил, а я продолжила: — И за пределами клуба тоже? — Тоже и за пределами клуба. Он ничего не уточнял, только подтверждал свои же слова, понятно, что больше от него я ничего не узнаю. Поэтому прошептала: — Ты мог бы умереть? — Да. — ОМойБог. — Прошептала я. — Детка… — Что вообще происходит? — Тебе лучше этого не знать. С этим я была с ним полностью согласна. — Хорошо, тогда я точно могу сказать, что совсем не горю желанием жить в твоем мире, если ты сталкиваешься с такими проблемами. При этих словах по какой-то безумной причине, Тэк ухмыльнулся. Затем произнес: — Видишь ли, мне стоит тебе еще кое-что объяснить. О боже. Прежде чем я успела остановить его (хотя останавливать его было бесполезно, если уж он что решил…), он продолжил: — Детка, ты могла бы выполнять свою работу в «Прокатись» и держать свое дерьмо отдельно. Ты приходишь и тусуешься в Клубе. А потом ты берешь меня за руку и тусуешься со мной. Это значит, что я претендую на тебя, а я ожидаю. Нельзя выйти, когда ты уже там, Тайра, дорогая, а ты уже в Клубе. — Это просто смешно. — Так устроен мир. — Нет, не так. — Хорошо, детка, я поправлюсь. Так устроен мой мир. — Ладно, Тэк, но это смешно! — Мой голос повысился, и я заявила: — Я хочу уйти из твоего мира. — Ты не хочешь уходить. — Хочу. — Нет. — Поверь мне, именно так. — Нет, ты просто не знаешь. — Я уж точно знаю. — Ты хочешь, чтобы я доказал обратное? Ой-ой. — Нет, — быстро ответила я, когда его руки наклонили мою голову в сторону, его голова стала склоняться ко мне, глаза скользнули по моим губам, его лицо приблизилось.