— Включи телевизор, — повторил он. Я уставилась на него, потом повернула голову, чтобы посмотреть на телевизор, потом снова посмотрела на него. — У меня нет телевизора. Его брови нахмурились, он посмотрел на телевизор, потом снова на меня. Потом спросил: — А что там в углу? Произведение современного искусства? Я улыбнулась ему, потому что эта была шутка, поэтому ответила: — Я имею в виду, что у меня нет кабельного телевидения, есть только один канал PBS, и тот показывает нечетко. Он изучающе смотрел на меня, потом медленно спросил: — У тебя нет кабельного телевидения? — Я не смотрю телевизор, — заявила я ему. — Ты не смотришь телевизор, — повторил он. — Нет. Я использую телевизор только для просмотров фильмов. — Ты не смотришь телевизор, — опять повторил он. — Нет, не смотрю. — Ты пьешь чай, занимаешься йогой и не смотришь телевизор, — заявил он. — Ага, — ответила я. — Господи, — пробормотал он, качая головой, и легкая улыбка заиграла на его губах, затем он приказал: — Тогда включай фильмы. — Что? — У тебя же есть фильмы? — Ну, да. — Включи какой-нибудь. Это было нехорошо, и причина, по которой это было нехорошо, заключалась в том, что это было слишком уж хорошо. Я не хотела признаваться, но мне понравилось. Пиво было вкусным, пицца — великолепной, Тэк был веселым, честным и общительным, было еще лучше. Я попала в настоящую беду. — Тэк… — начала я. — Включай фильм, Рыжая. — Я… Он наклонился ко мне, и я откинулась назад, но благодаря своему росту его лицо оказалось напротив моего. — Включи кино. Я посмотрела ему в глаза. Они были очень, очень синими. О, черт. Затем без моего разрешения губы сами сложились в слова: — Какой фильм ты хочешь посмотреть? Тэк слегка отодвинулся назад. — На твой выбор. Поставь свой любимый фильм. Я посмотрела ему в глаза. Затем сообщила: — Не думаю, что тебе понравится мой любимый фильм. — Он на английском? Я ничего не могла с собой поделать и снова улыбнулась, утвердительно кивнув головой. — Тогда включи его. Я вздохнула, приняла свое дурацкое, самое дурацкое, идиотское решение и пробормотала: — О, хорошо, — потом сняла ногу с другой ноги, поставила тарелку на столик и подошла к телевизору. Открыла шкафчик под ним, просмотрела свои DVD-диски, нашла тот, что искала, и «включила его». Я достала пульт, который прятала в ящике стола, вернулась на свое место рядом с Тэком, взяла тарелку и откинулась на спинку дивана, не отрывая глаз от телевизора, включила фильм. Пятнадцать минут спустя Тэк пробормотал: — Господи, Рыжая, что это? — «Цветы лиловых полей», — ответила я, не глядя на него. («Цветы лиловые полей» (англ. The Color Purple — «Цвета пурпура») — американский драматический фильм Стивена Спилберга, снятый по одноимённому роману лауреата Пулитцеровской премии Элис Уокер. Фильм был номинирован на премию «Оскар» в 11 категориях, но не получил ни одной (делит рекорд по наибольшему количеству номинаций без премий с фильмом «Поворотный пункт»)[1]. Вупи Голдберг получила премию «Золотой глобус» за лучшую женскую роль в драматическом фильме. – прим. пер.) Он больше ничего не сказал, и я тоже. Я доела свой кусок пиццы, допила пиво, начала новый и, как обычно, погрузилась в один из самых тяжелых и самых красивых фильмов всех времен. Я углубилась в сюжет, потом начала плакать. И когда я начала плакать, то остро ощутила присутствие Тэка, мне не хотелось, чтобы он видел и слышал мой плачь, поэтому сжала губы и попыталась дышать ровно, чтобы сдержать слезы, не отрывая глаз от экрана. Это не помогло, я знала, что не получится, почувствовав его пальцы на своем подбородке, заставив меня повернуть голову к нему. Я старалась не смотреть ему в глаза, но это было трудно, мне нравилось, как его глаза блуждали по моему лицу, с пониманием глядя на меня. Затем так же внезапно, как его пальцы дотронулись до моего подбородка, его пальцы исчезли, рука обняла меня за плечи, притянув к нему, он снова поднял ноги, чтобы положить их на кофейный столик. Он сутулился, прижимая меня к себе, у меня не было особого выбора, кроме как сутулиться вместе с ним. На самом деле у меня был выбор, но я сказала себе, что его не было, поэтому подняла ноги, уперлась пятками в край столика, а боком и спиной прижалась к его боку, положив голову ему на плечо. Я знала, что не должна этого делать. Знала, но мне нравилось. Его тело было теплым и твердым, рука сильной, а фильм вызывал бурю глубоких эмоций. Было приятно сидеть рядом с теплым, твердым, сильным мужчиной и смотреть этот фильм. Я никогда не смотрела этот фильм с мужчиной, но сейчас мне понравилось. Когда пошли титры, я вытерла выступившие слезы, повернулась в его объятиях, легонько положив ладонь ему на грудь, и откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза, он смотрел на меня сверху вниз. — Ну, как тебе? — Прошептала я. — Она должна была перерезать ему горло бритвой, — ответил Тэк, и я усмехнулась. Определенно устрашающий чувак байкер. Тогда я сказала: — Она не могла этого сделать, ей не хватало внутренней силы. — Логично, — пробормотал он. — А если бы она это сделала, у него не было бы возможности что-то осознать и стать лучше, обретя прощение. Тэк несколько секунд пристально смотрел на меня. Затем тихо повторил: — Логично. — Так тебе понравился фильм? — Спросила я. — Не совсем то, что я бы предпочел, Рыжая, — ответил он. — По-моему, фильм прекрасный, — прошептала я. — Не уверен, что ты понимаешь понятие прекрасного, дорогая. — Правда, честность, настойчивость, сила, любовь всех видов и прощение — все это прекрасно, Тэк. Самые красивые истории, когда-либо рассказанные, воспринимаются тяжело. Еще несколько мгновений он пристально смотрел на меня, потом сказал, на этот раз шепотом: — Хорошо, — и его глаза не отрывались от моих. Мне нравилось, что он так на меня смотрит. Нравилось, что он такой. Понравилась пицца, пиво и грустный фильм, но с Тэком эта грусть и слезы стали более легкими. Он был именно таким, как я и думала неделю назад, когда решила, что нашла мужчину своей мечты, и вот он сидел здесь, в моей гостиной. Господи, что же мне теперь делать? — У тебя есть фильмы, которые не будут заставлять тебя плакать? — Спросил Тэк, и я моргнула, глядя на него. — Да, — ответила я.