— Ничего такого они не делают, — отрезала я. Его глаза поднялись на меня, а рука поднялась за куском пиццы, он только произнес: — Дорогая, — прежде чем поднести пиццу ко рту и откусить огромный кусок. Я решила, что с меня хватит. Поэтому заявила: — Ты должен уйти. Тэк сглотнул и сообщил: — Я ем, детка. — Нет, ты уходишь. — Ты тоже должна поесть, — ответил он. — Тащи свою задницу сюда и возьми кусочек. Я скрестила руки на груди и спросила: — Ты спятил? — Нет, — ответил он и откусил еще кусок пиццы. Ого! Ладно, попробуем другую тактику. — Зачем ты пришел? — Я пришел поужинать с тобой, — ответил он, схватил пиво, балансируя куском пиццы в другой руке, сделав еще один глоток. — А тебе не пришло в голову сначала поинтересоваться у меня — хочу ли я ужинать с тобой? Он поставил банку с пивом, улыбнулся своей сексуальной улыбкой, затем заявил: — Нет, поскольку я знаю, что ты хочешь поужинать со мной. — Не хочу. — Детка, хочешь. — Нет. — Рыжая, если ты не придешь сейчас сюда, тебе ничего не достанется, — ответил он и откусил еще один огромный кусок пиццы. — Я бы хотела, чтобы ты ушел. — Я никуда не уйду. — Почему? — Мой голос поднимался вместе с высотой тона. — Потому что Наоми решила не морочить тебе голову, а решила трахать мне мозги. Она звонит каждые чертовые пять минут мне на мобильный, дома я или на работе, или в магазине. Я иду домой, она поджидает меня на веранде. Я не отвечаю на ее звонки по мобильному, она обзванивает всех моих парней, пока не находит того, с кем я стою или иду, и выливает им столько дерьма, что они молча передают мне трубку, потому что не хотят выслушивать ее дерьмо. Она вся в слезах, что ты заняла ее должность, и она рыдает по поводу тебя. Два дня назад я закрыл с ней тему окончательно, потому что я имел четырнадцать лет этого дерьма, с которым закончил еще раньше, так что теперь я уж определенно закрыл все темы с ней. Я знаю, что сейчас она поджидает меня у меня дома, так что я не пойду к себе домой, не хочу ее видеть, честное слово, потому что не отвечаю за свои действия, если опять увижу ее. Поэтому я здесь, ужинаю с тобой. Его речь звучала как полный отстой. И все его проблемы не были моими проблемами. — Тебе что больше некуда пойти? — Спросила я. — Есть, но там я не хочу быть. Это, к сожалению, звучало мило. Черт. Я внимательно посмотрела на него. Он явно обосновался у меня здесь всерьез и надолго, было сомнительно, что я смогу вытащить его за дверь, учитывая его комплекцию. Черт побери. Я захлопнула входную дверь, протопала на кухню, схватила пару салфеток, несколько бумажных полотенец и тарелку, затем целенаправленно пошла в гостиную. Я подошла к кофейному столику, за которым он расположился, переставила пиво и коробку с пиццей на салфетки, положила бумажные полотенца на стол и пододвинула Тэку тарелку. — Ешь свою пиццу, пей свое пиво и уходи, — потребовала я. Он взял тарелку, отодвинул ее от себя на кофейном столике, продолжив есть руками. И пока он передвигал тарелку и брал очередной кусок пиццы, не сводил с меня глаз. Я стояла напротив него, уперев руки в бока, и пялилась на него точно таким же взглядом, как и он. — Детка, — тихо произнес он, съев первый кусок, — садись и ешь. Я посмотрела на пиццу, она была с сосисками и оливками. И выглядела очень аппетитно, хотя я и не была страстной поклонницей сосисок. — Я не ем пиццу после йоги. Пицца разрушает саму цель занятий йогой. Я собираюсь выпить чашку омолаживающего зеленого чая и, возможно, съем салат. Тэк уставился на меня. Затем спросил: — Скажи еще раз? — Я собираюсь выпить чашку бодрящего зеленого чая и съесть салат, и сделаю то и другое, когда ты закончишь с пиццей и пивом и уйдешь. — Зеленый чай? — Омолаживающий зеленый чай, — поправила я. — Господи, даже звучит дерьмово. На самом деле так оно и было. Я так и не могла понять, почему его пила, он мне совсем не нравился, но я успокаивала себя тем, что нужно поддерживать здоровье, поэтому что кроме вкусной еды на вынос по четвергам и пончиков здесь и там (тортиков и пирогов, которые я тоже иногда употребляла, а также печенек), я старалась следить за своим здоровьем. — Мне казалось, ты любишь пончики, — заметил он. — Пончики — это баловство, — пояснила я. — Ты же не балуешь себя каждый день. Если бы ты баловал себя каждый день, то потворствовал всем своим желаниям. Он внимательно смотрел на меня. — Рыжая, сядь, возьми пива, съешь кусочек и, бл*дь, поживи немного нормальной жизнью. — Нет, Тэк, пей свое пиво, ешь пиццу и живи нормальной жизнью, а я приготовлю салат, когда ты уйдешь. При этих словах он внезапно поднялся, и я поймала себя на мысли, что теперь смотрю на него снизу вверх, а не сверху вниз, пока он сидел на диване, к чему оказалась совершенно не готова. Тэк сидел на моем диване, ел пиццу и пил пиво, и мне казался он совершенно безобидным. Как только Тэк встал, глядя на меня сверху вниз, заполнив мою гостиную байкерской задиристостью, все мне показалось совсем по-другому. — Ладно, Тайра, я кое-что тебе объясню — ты пьешь свой чай, ешь салаты, занимаешься йогой, живешь в шикарном доме с шикарным двором, ты, наверное, не понимаешь, как все будет, потому что я вижу, что ты никогда не трахалась с таким мужчиной, как я, так что я помогу и объясню, как все будет, — начал он. О боже. Прежде чем я успела произнести хоть слово, он продолжил: — Как все будет происходить, ты будешь сидеть, есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной, или я подниму твою задницу, посажу ее на диван, и ты все равно будешь есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной. — Ты не можешь указывать мне, где сидеть, что есть и пить, Тэк, это просто смешно… Я не успела договорить, потому что поняла, что уже больше не стою напротив кофейного столика. Мое тело очутилось в воздухе, а потом оказалась у него на коленях, и проделал он все это немного наклонившись вперед, обхватив меня за бедра, перекинув через кофейный столик, уселся сам на диван, посадив меня к себе на колени. Прежде чем я успела пошевелиться, он снова наклонился вперед, выдернул банку пива из пластиковой упаковки, откинулся на спинку дивана и протянул ее мне. — А теперь расслабляйся, — приказал он. Я посмотрела ему в глаза. — Я не могу... ты же просто... — я замолчала, потом закончила: — …расслабиться. — Можешь, расслабься. — Я не могу расслабиться у тебя на коленях! — Крикнула я. — Тогда расслабься рядом на диване, но, если ты встанешь с дивана, детка, просто предупреждаю... через две секунды ты снова будешь сидеть у меня на коленях. — Ты просто невероятен, — прошипела я. — Теперь я понимаю, почему ты так думаешь, попивая свой чертовый чай, Господи Иисусе, — произнес он так, словно никто, кроме меня, на всем белом свете не пил зеленый чай, и сама мысль об этом была для него отвратительной. — Отлично, — отрезала я. — Твоя взяла. Я буду есть пиццу и пить пиво. Просто отпусти меня.