– Я не трус, Катя, и вам о том ведомо, – пожав плечами, как ни в чем не бывало заговорил Борис. – Но между трусостью и здравым смыслом есть большая разница. Набираясь опыта в прибрежных водах, я уверился в том, что способен управлять катером и пересечь на нем океан. В принципе, ничего невозможного. Но только не с моими познаниями в навигации. Мне еще учиться и учиться. – Хм. Согласна. Безрассудство до добра не доведет. – А вы тут какими судьбами? – решил полюбопытствовать он. – Батюшка снарядил и направил в наше распоряжение вооруженную парусно-паровую яхту, дабы мы продолжили путешествие в большей безопасности. А еще он решил, что мне наконец пришла пора по-настоящему заняться навигацией и получить офицерский чин. Поэтому господин капитан расписал учебный процесс, и теперь офицеры тиранят меня на занятиях. – Офицерский чин – девушке? – удивился Борис. – И что с того? Вы, как замшелый старик, считаете, что женщина на корабле – к несчастью? – Боже упаси! Просто пребываю в уверенности, что есть занятия, которыми девицам все же лучше не заниматься. Капитанская лицензия – да. Но офицерский чин военного флота… Как по мне, это перебор. – Вы плохо изучали историю России, если не знаете о целой плеяде женщин-воительниц, от одного имени которых трепетали враги. – Ничуть в этом не сомневаюсь. Но, признаться, не хотелось бы самому оказаться рядом со столь грозной особой, – с задорной улыбкой весело возразил он. – Ну и пусть вас, – с нарочитой обидой ответила Катя. – Кстати, мне известно, что батюшка отдал приказ капитану в случае встречи с небезызвестным нам капером Бэнтли показать ему, почем фунт изюма. И в этой связи у меня есть вам предложение. Не желаете ли поступить на службу на нашу «Чайку» в качестве наводчика? Могу составить протекцию. – То есть капитан вашей яхты вступит в бой, имея на борту двух девиц? – А что в этом такого? – легонько пожав плечами, фыркнула Катя эдаким боевым котенком. Яковенкова наконец решила, что они достаточно постояли на месте, и продолжила прогулку, двинувшись по тротуару. При этом она недвусмысленно дала понять, что Борису надлежит ее сопровождать. Бунтарка все же не могла себе позволить взять под руку молодого человека. Все хорошо в меру. Впрочем, он и без того был рад сопровождать ее, имея возможность находиться рядом и ощущать аромат ее духов. Ч-черт! Вообще-то к такому он не готов. Вот плевать как-то, чего там в бороду, а чего в ребро. В голове появилась легкая эйфория, под ложечкой начал пульсировать волнительный холодок, а за плечами вдруг появились крылья. Романтик? Не без того. Многие его знакомые с годами становились сентиментальными, ну или всегда были таковыми, и только с возрастом отбрасывали в сторону маску неприступной мужественности. – Насколько я понимаю, капитан как минимум несет ответственность за вашу безопасность. – Ну и что. Береги честь смолоду. Слышали такое, Борис? – возразила Катя. – Разумеется. – Ну и каково это будет, если я спущу подобное этому подонку? Эдак раз найду оправдание своему бездействию, другой, а там и не замечу, как начну разменивать свою честь по мелочам. Нет уж! – Очень надеюсь, что он все же не повстречается на вашем пути, как, впрочем, и любой другой бандит. – Признаться, Боренька, я полностью разделяю твое мнение, – решила все же вступить в беседу Москаленко. – Этот подонок должен ответить за гибель моих мальчиков лично передо мной. Что же до места в экипаже… Катенька, мне бы не хотелось тебя разочаровывать, но боюсь, капитан не станет тебя слушать в данном вопросе. Поэтому не стоит обнадеживать нашего друга. И не надо на меня так смотреть. Разумеется, ты боярышня, и разумеется, твое слово на борту «Чайки» не последнее. Но только в рамках дозволенного. И ты о том прекрасно знаешь. При этих словах девушка бросила на Измайлова взгляд, полный разочарования и обиды. Капитан и не подумал бы ей отказывать, но он непременно сделает это по просьбе Москаленко, в этом у Кати не было и капли сомнений. – Но я ведь могу пригласить на борт моего друга? У нас имеются свободные каюты. – Разумеется, можешь. Это просто великолепная идея, – с неподдельной радостью заявила Елизавета Петровна. И эдак выглянув из-за Катиной спины, посмотрела на Бориса, шедшего по другую ее руку. А вот в облике Кати, которая было обрадовалась найденному выходу, тут же появилась неуверенность. И вызвана она была в первую очередь приподнятым настроением ее компаньонки. Получается, она сама, своими руками поможет Москаленко приблизиться к объекту своих желаний. Признаться, Борис бы с удовольствием оказался на борту яхты, но это шло вразрез как со здравым смыслом, так и с его планами. Единственное, на что он мог пойти, это немного задержаться на Нампуле и составить Кате компанию. Скажем, на охоте. Она тут не так уж и дурна. По поводу того, что они раскроют его личность, Борис не переживал. Знакомых, которые могли бы уличить его в двуличии, у Измайлова здесь не было. Сеньор Силвейра или кучер его не опознают. Так что отсюда опасности никакой. Хотя, признаться, главной причиной отказа стала та, что Москаленко непременно навестит его в каюте с недвусмысленными намерениями. Теперь у него нет никаких сомнений относительно ее желания вбить клин между молодыми людьми. Злится ли он на нее за это? Вовсе нет, она по-своему права. Но и подыгрывать ей не станет. Просто потому, что не хочет расстраивать Катю. – Мм, Катя, дело в том, что у меня уже имеются кое-какие планы и обязательства, поэтому я не смогу принять ваше столь лестное предложение. Однако у меня есть встречное предложение. Что, если нам устроить пикник, совместив его с охотой? Она тут хороша. И вообще, готов составить вам компанию на время вашего пребывания на острове. Москаленко вновь выглянула из-за девушки и многозначительно посмотрела на молодого человека. Как видно, это половинчатое решение ее ничуть не устроило. – Кстати, Борис, мы собирались навестить местную галерею. Там сегодня выставляется весьма талантливый художник. – К сожалению, я в этом ничего не понимаю. Для меня есть красивые картины и некрасивые. Оценить мастерство художника мне не дано. Да и не по чину подобные заведения. – Тогда завтра в девять утра жду вас на борту «Чайки». Отправимся на пикник. – Я непременно буду. А сейчас, прошу прощения, но мне нужно идти. Дела. – До завтра. – До завтра, Катя, Елизавета Петровна, – одарив девушек долженствующими поклонами, Борис направился восвояси. Кстати. Надо бы теперь навестить канцелярию губернатора и выписать лицензию на отстрел парочки кабанов и общую – на мелкую дичь. А то получится как-то некрасиво. Пригласил на охоту он, а гостям придется еще и лицензию выправлять. Борис, конечно, поиздержался, но до того, чтобы в карманах начал гулять ветер, все же еще очень далеко. Глава 21 Сколько веревочке ни виться Выправить лицензии на охоту было делом недолгим. Дичи на острове хватало. И это несмотря на то, что истребляли ее далеко не только охотники, но и браконьеры из местных. Правда, их отлавливали и судили, причем приговоры были жесткими. Однако это останавливало далеко не всех. Голод не тетка. На продажу аборигены животных не били, только на прокорм. Покончив с бумагами, Борис направился в марину, где имелся целый причал с продающимися маломерными судами, от морских яхт до обычных шлюпок. Вот тянуло его туда, хоть тресни. И это при том, что в кармане оставалось порядка двух сотен фунтов, чего никак не хватит на более или менее подходящее суденышко, если только окончательно не заболеть и не ввязаться в особенно отчаянное предприятие на какой-нибудь шлюпке. – Господин желает доехать? – остановив пролетку рядом с Борисом, поинтересовался знакомый извозчик. В смысле знает-то он немого Грэга. В образе же обычного горожанина Борис ожидаемо оказался неузнанным. Заинтересовал же он извозчика всего лишь своим внешним видом. Заметно же, что деньги водятся. Так отчего бы и не попробовать сшибить на нем монетку? – Езжай, дружище, я прогуляюсь. – Ну как знаешь, – тут же растеряв уважительный тон, произнес тот и подстегнул лошадь. Буквально вслед за ним прогрохотал грузовик, обдав Бориса копотью, запахом горячего металла, пара и машинного масла. Эдакий мини-паровоз, из трубы которого валил густой черный дым. Однозначно водитель дрянным углем топит. Впрочем, по своему опыту кочегара Борис знал, что особых потерь для мощности машины не случится. Вот на частоте обслуживания и затрачиваемых при этом усилиях оно конечно же скажется. Но когда стремишься сэкономить каждый реал, разве будешь задумываться над такими мелочами? Хм. Или все же фартинг? Португальцы не особо приветствуют продукцию технического прогресса. В смысле господа очень даже покупают и катаются на паромобилях. Но это легковые, так сказать, роскошь. А вот что касается рабочих лошадок типа грузовиков, тут уж больше отличаются британцы, которых здесь хватает. В России, кстати, тоже все больше за лошадок держатся. Редко на каком острове боярин озаботится техническим перевооружением своих подданных. О князьях и говорить нечего. Даже на верфях не спешат вводить новшества. И это при том, что корабли в дружинах как раз стремятся иметь новейшие. Правда, для этого все больше поглядывают на заграницу. На тамошних верфях нередко и заказывают корабли. Вместо того чтобы развивать свое кораблестроение, помогают соперничающим державам уйти в еще больший отрыв. А ведь каждое судно – это опыт, как положительный, так и отрицательный… В марине он провел целых два часа, покинув ее в расстроенных чувствах. Он, наверное, все же мазохист. Вот оно ему надо было? Завернул в знакомую таверну, где пообедал. Кстати, поздно. Уже перевалило за час дня, и настало время сиесты. Улицы практически пустые. Попадаются лишь редкие прохожие. Транспорта и вовсе нет. Лавки по большей части закрыты. Оказавшись в съемном домике, прислушался к своим ощущениям. Сна как не бывало, а это значит, что если сейчас он завалится спать, то просто-напросто проворочается, пока не надоест и не бросит это безнадежное занятие. Поэтому Борис раскрыл этюдник и, смочив лист бумаги, закрепил его на поднятой крышке. Чего зря время терять, если можно, пока суд да дело, нарисовать одну акварель? А может, и не одну, как пойдет. Это не масло, акварельные работы спокойно хранятся в папке на дне чемодана. Картина была еще в процессе, когда он услышал, что возле дома остановилась пролетка. Эт-то еще что такое? Выглянул в окно. Черт! Только этого не хватало! Поспешно сложил этюдник, не обращая внимания на то, что безвозвратно испортил почти законченную акварель. По дорожке к дому шла госпожа Москаленко, так что нужно было в срочном порядке прибрать все, указывающее на его дар. Управиться до того, как она постучала в дверь, он не успел, поэтому Москаленко пришлось немного обождать. А нечего заявляться в гости нежданно-негаданно. Может, его и дома-то нет вовсе! Прибравшись, присел на койку, задумавшись над этой мыслью. А что такого. Сразу снимется множество вопросов и неловкостей. Хотя прятаться, даже от взрослой женщины с большим жизненным багажом, как-то не комильфо. Решительно поднялся и направился к двери. Провернул ключ и толкнул ее наружу. – Боренька, ты настолько не рад меня видеть? – одарив его иронично-осуждающей улыбкой, произнесла Москаленко. – Прятал в шкаф любовницу. – Фи, Боренька. Ну есть что скрывать от остальных, и бог с тобой. Но к чему грубить женщине? – решительно отстранив его в сторону и проходя внутрь, произнесла она. Остановилась посреди комнаты. Осмотрелась. Состроив рожицу, неодобрительно покачала головкой. Заглянула в соседнюю комнату. Перевела взгляд на Измайлова. – Боренька, а ведь нет у тебя любовницы. Ни одна уважающая себя женщина не разведет такой беспорядок. – Вообще-то я регулярно убираюсь, – задело Бориса подобное замечание. – А разве я сказала, что тут грязно? – пожала она плечиками. – Я сказала, что тут беспорядок. Ну, чего стоишь истуканом? Прикрой дверку и иди сюда, шалунишка. Она вытянула к нему руки и потрясла кистями. Совсем как в первую их ночь. От воспоминания по телу пробежала волна возбуждения. Впрочем, скорее приятного воспоминания, потому что дружок на этот раз остался нем. – Елизавета Петровна… – Лиза. Забыл? – Отчего же, помню. Так вот, Елизавета Петровна, я понимаю, зачем вам нужна вся эта игра. Боитесь, что Екатерина Георгиевна слишком уж увлечется мною. Ну а то, что она мне не безразлична, вы и так поняли, потому и стараетесь вбить между нами клин. Какая женщина простит то, что ей предпочли другую? При этом сами рискуете впасть в немилость. Возможно, делаете ставку не на боярышню, а на ее родителей или же уверены, что в результате сумеете убедить ее в том, что это я негодяй, и перенаправите ее неприязнь на меня. В прошлый раз у вас почти получилось. Почти – потому что по прошествии времени она все же перестала на меня сердиться. Теперь потребовалась следующая доза. – О чем ты, мальчик мой? Я просто соскучилась. Забыл? Ведь это именно ты сорвал мой цветок невинности, – изобразила она искреннее удивление и обиду. – Ну да. Как же. Той невинности-то и было разве только физиология. Кстати, достижения современной медицины вполне позволяют восстановить эту потерю. Но это так. Только ради констатации факта, – жестом останавливая волну возмущения, продолжил он. – Я хотел сказать о другом. Мне понятно, зачем это нужно вам. И мало того, я где-то даже одобряю ваши действия. Признаться, мне бы тоже не хотелось дурить голову Екатерине Георгиевне. Даже больше скажу. У меня уже лежит в кармане билет на завтрашний пароход. – И к чему тогда было предлагать пикник и охоту? Мальчишка, которого отправил за тобой Антон, сообщил, что ты для начала посетил администрацию губернатора. А значит, однозначно приобрел лицензию.