С удовлетворением отметил, что «Лингвистика» растет бодрыми темпами. Все же нахождение в языковой среде дает хороший бонус к изучению умения. А если постараться, так и вовсе можно будет закрыть третью ступень и лишиться акцента. Там всего-то нужно четыре тысячи свободного. Ага, всего-то. Слышал бы кто подобные нахальные заявления! Да и не так все быстро. Даже если навалиться на наброски, придется потрудиться. Нет уж. Нужды надрываться сейчас никакой. Пароход, курсировавший между островами, прибыл по расписанию. Вот такая практика. Регулярные рейсы с заходом сразу на несколько островов. Шесть пароходиков ходят друг за другом по кругу. Народу катается не так много, но с заработками у капитанов вполне на уровне. Хотя уровень этот… Словом, все познается в сравнении. Борис посмотрел на оставшийся за кормой остров. Нет, возвращаться сюда он не собирался. Ни о какой яхте не могло быть и речи. Дорого. Если ему так уж захочется рискнуть, то можно приобрести катер и немного поработать над ним, устроив сдвижную верхнюю палубу, чтобы не заливало, и установив шверт от опрокидывания. Хорошая штука, между прочим. Практически стопроцентная гарантия. Так. Он это серьезно? Го-осподи, опять! Нет, все же реально в нем сейчас уживаются два человека. Да какое там уживаются? Без конца конфликтуют. Глава 19 Авантюра Нампула – большой город, порядка ста тысяч жителей. Население острова вдвое превышает эту цифру. Правда, эта часть полностью представлена чернокожими аборигенами, занятыми в сельском хозяйстве и, по обыкновению, время от времени уходящими в пике, сбиваясь в банды. Гораздо реже устраивают бунты, которые подавляются с неизменной жестокостью. И это – при внешней респектабельности города, выстроенного в португальском колониальном стиле. На рейде острова всегда присутствовало несколько боевых вымпелов португальского флота. Кстати, эти ребята пошли своим путем, отдавая предпочтение крейсерским операциям. В этой связи они делали ставку на паровые фрегаты. Как по мнению Бориса, все это сомнительно. Но ведь такие корабли гораздо дешевле, а потребность флота в угле уменьшается в разы. Словом, в адмиралтействе головы большие, пусть думают сами. На берегу расквартирован полк морской пехоты при подвижных береговых батареях и легкой артиллерии. Именно они-то и отличаются обычно в усмирении бунтов аборигенов. Здесь же находится резиденция губернатора колониального архипелага. Кстати, поговаривают, дельный управленец. Может, негров он и считает черным деревом, и бунтуют они с завидным постоянством, как и умываются кровью, но из песни слов не выкинешь: экономика растет медленно, но верно, как улучшается и благосостояние всех слоев населения. Прежде чем приступить к осуществлению своей аферы, а вернее, все же авантюры, Борис изучил город если не вдоль и поперек, то хорошо. Причем не только как Виктор Дубинин, но и под личиной некоего Грэга, которого прежде тут никто не видел, а сам он то появлялся, то пропадал. Говорил-то Борис с акцентом, зато прекрасно понимал английскую разговорную речь, читал и писал куда грамотней многих представителей среднего класса. Что ни говори, а приятно иметь высокие показатели Интеллекта. Да и не впервой ему изображать из себя немого. Так что проверенный способ с блокнотиком и карандашом вполне работал. Разумеется, Нампула – португальский город, но англичане уже давно пустили здесь свои корни, а потому даже рядовые жители худо-бедно могли общаться на английском. Хотя конечно же не писать. Но хватало ведь и англичан. Поэтому белой вороной он не был. Разве только немота… Но тут уж ничего не поделать. Опять же, стотысячное население. Если вдуматься, это не так уж и мало. Чтобы не примелькаться, достаточно особо не отсвечивать. Ну разве только в нужных кругах. – О, Грэг, давненько тебя не было видно. – Извозчик-британец даже заерзал на облучке. Не сказать, что они дружны. Но того, кто трижды угощал тебя щедрой рукой, ты скорее запомнишь, чем забудешь. Хотя бы на тот случай, если тому опять захочется повторить те развеселые вечера. Выпивка, еда, шлюхи в борделе средней руки. Они, конечно, черномазые, но какая это ерунда. Баба – она и на Африканских архипелагах баба. Борис ответил на рукопожатие, вооружился потрепанным блокнотом и вывел: «Дела. Был занят. Нужна помощь». – И что тебе понадобилось? – с сомнением поинтересовался извозчик. Одно дело – участвовать в попойке с бабами, и совсем другое, когда от тебя требуется ответная услуга. Конечно, сразу открещиваться не стоит. Может, дело-то пустяшное, а после опять обломится веселый вечерок. «Доставить посылку. Плачу шиллинг». – Что за посылка? «Один ящик». – Куда доставить? «Улица Аугушта, дом десять». – Это картинная галерея, что ли? Борис кивнул. – И все? Измайлов отрицательно покачал головой и опять взялся за карандаш. «Вечером кутим?» – Ну-у, я не знаю. Моя опять пилить будет. Борис изобразил эдакий жест: мол, ты чего, не мужик, что ли? – Там же? – словно сдаваясь, поинтересовался извозчик. Утвердительный кивок. – В девять вечера? Опять подтверждение. – Ладно, буду. Где твой ящик-то? Кивок в сторону порта. – Ну садись, – берясь за вожжи, произнес он. Загрузив ящик, двинулись по указанному адресу. Заведение рассчитано на чистую публику, которой нет необходимости вставать спозаранку, а потому до открытия еще два часа. Однако ее владелец уже был на месте. Насколько знал Борис, он как раз готовил выставку модного художника. Кстати, Измайлову до него еще тянуться и тянуться. В картинах Бориса уже виден талант, но для знатоков заметна и незавершенность работ. Сам он способен увидеть это, только сравнивая свои работы с другими. – Куда? Куда вы несете этот ящик? – набросился на них хозяин, когда они уже были в дверях. Португальский Борис знал даже хуже, на уровне «моя твоя не понимает». Однако суть возмущений понял и молча протянул ему собственноручно нарисованную почтовую квитанцию. Ткнул в ящик, на вывеску с адресом и названием, на владельца, пожал плечами и тряхнул головой: мол, отвали в сторону и не мешай делать свою работу. – Господи, ну что с вами делать? Вносите, – изучая квитанцию, произнес владелец. Ящик они занесли прямиком в дальний угол, не просматривающийся с улицы, после чего направились к выходу. Правда, Измайлов покидать галерею не стал. Убедился, что владелец здесь один. Проводил товарища, многозначительно подмигнув: мол, до вечера. А сам вернулся, не забыв запереть дверь. – Что тебе нужно? – насторожился хозяин галереи. Он было дернулся, чтобы вырвать из подмышечной кобуры револьвер, но не успел. Борис уже навел на него ствол «бульдога» и покачал головой: не дури. При этом держался так, чтобы с улицы оружие было не рассмотреть. – Господин, не делайте глупостей, – шепелявя благодаря паре камешков во рту, с легким акцентом на английском произнес он. Это в двадцать первом веке, заканчивая институт или университет, зачастую не могут двух слов связать на иностранном языке. Здесь подобное невозможно. Человек с высшим образованием, не знающий как минимум одного иностранного языка, – это нонсенс. Да что там, многим хватало даже гимназии. И уж тем более можно было совершенствовать язык при наличии такого полезного умения, как «Лингвистика». Впрочем, Борис точно знал, что господин Силвейра говорит по-английски. Не вслепую же он сюда пришел, в самом-то деле? Его появлению в этих стенах предшествовала подготовительная работа. Ну и над акцентом поработал, вогнав в «Лингвистику» весь свой свободный опыт. Теперь и при отсутствии камешков в нем не заподозришь русского. То, что язык не родной, видно. Но когда показатели третьей ступени хорошо так перевалили за половину, ты поди еще определи, выходцем какой страны является твой собеседник. И чем больше опыта вложено в ступень, тем больше сглаживаются отличия. – Что вам угодно? У меня здесь нет наличности, – держа руки так, чтобы не провоцировать налетчика, произнес хозяин галереи. – Для начала медленно достаньте ваш револьвер и положите его вон на тот столик. Замечательно. А теперь вскройте ящик, – кивнув в сторону посылки, произнес Борис. Там уже лежал небольшой гвоздодер, оставленный Измайловым. Ободряющий жест револьвером, и Силвейра с видом обреченного принялся за работу. Гвозди небольшие, а потому поддавались легко, с незначительным скрипом. Под крышкой обнаружились два слоя оберточной бумаги, откинув которые, хозяин галереи замер если не громом пораженный, то в крайней степени удивления. Картины? Он перевел взгляд на странного налетчика. Тот вновь сделал ободряющий жест револьвером, и господин Силвейра начал извлекать полотна, закрепленные на подрамниках, а также папку с акварельными рисунками. Владеть успешной картинной галереей и не разбираться в изобразительном искусстве… Нет, подобное, разумеется, возможно, при условии, что у вас имеются работники с соответствующими знаниями. Но Жозе Риуш Силвейра знал свое дело, а потому сразу же определил талант, сквозивший в каждом мазке. Пусть эти работы все еще далеки от совершенства. К тому же даже в этот неторопливый век информация распространялась быстро. По свету уже гуляли слухи о неизвестном немом одаренном, держащемся наособицу. Этот поначалу изображал из себя немого, и говорит он с неузнаваемым акцентом. А значит, можно предположить, что еще недавно он был куда более узнаваемым. Отсюда и такая маскировка. – Средняя стоимость этих картин составит восемьсот фунтов. Но я готов уступить вам их, скажем, за шестьсот. И, да, реалы меня не интересуют. – Я не торгую краденым, – нервно сглотнув, все же возразил Силвейра. – Справедливо, – кивая в знак согласия, произнес Борис. – Прошу вас, не делайте глупостей, чтобы нам обоим потом не пришлось жалеть о содеянном. Он переложил «бульдог» в левую руку. Не сказать, что Измайлов пользовался обеими в равной степени, но случись нужда, с десятка шагов не промахнется. Правой извлек из внутреннего кармана сложенный лист бумаги, который разложил на столике рядом с револьвером хозяина. Затем достал небольшую готовальню, внутри которой обнаружились тонкая кисточка и маленький тюбик с черной краской. Вооружившись кисточкой, он сделал несколько росчерков на листке, после чего отошел в сторону. Приветливо улыбнулся и сделал приглашающий жест. – Это расписка в том, что некий художник РБП продал вам свои картины за шестьсот фунтов. А это – его подпись. Можете сравнить. Силвейра взял листок и, поднеся его к картине, сличил подписи. Они были идентичны. – Но это ни о чем не говорит. Подпись может быть вашей, а картины крадеными, – справедливо возразил он, так как прежде наблюдать автограф неизвестного художника ему не доводилось. – Простите, но рисовать здесь, чтобы убедить вас, я не буду. У меня нет времени на эти глупости. Отойдите в сторону. Благодарю. Легкий щелчок, и лезвие ножа выскочило из рукояти, встав на фиксатор. Подобные ножи частенько используют преступники. Очень уж удобно для внезапного применения. Борис подошел к картине и собирался уже полоснуть по полотну, как Силвейра вдруг понял, что сейчас должно произойти. – Стойте!