– Двести рублей в месяц плюс по сотне премиальных за каждую заварушку. – Ого! А ты не мелочишься. Уверен, что в Иностранном легионе тебе платили бы столь же щедро? – Разумеется, нет. Но тут дело такое… Им нужно пушечное мясо, а тебе – наставник. Поверь, я стою таких денег, – хмыкнув, заметил он. – И где гарантии, что при шиле в твоей заднице ты сам не устроишь нам проблемы в виде заварушки? – Мое слово. Оно дорогого стоит. – На Суть позволишь взглянуть? – Не-а. Ты не пожалеешь. Алина подтвердит. – И как же ты поступал на службу? – Да так и поступал. Не жаловались. А те, кто отказывал, сами дураки. В Иностранном же легионе и вовсе всем плевать, кто ты и что. Легион – твоя новая семья и тому подобная дребедень. По истечении пятилетнего срока службы – возможность получения гражданства с новыми документами. Правда, мне это и даром не нужно. Как война закончится, так и свалю, пораженный в правах. – И я должен это принять? – Другим этого хватало. Но у тебя перед прежними моими нанимателями есть неоспоримое преимущество. За меня может поручиться Алина. – Ну, Алина. Как выяснилось, я о ней знаю куда меньше, чем думал. – Это проблема. Взгляд – на игриво стреляющую глазками девушку. Нет, понятно, что у него ни единой здравой причины для того, чтобы ответить отказом. Но вот не отпускает никак неправильность происходящего. Как-то оно все одно к одному. Такое впечатление, что его обложили со всех сторон. И в то же время он не представлял, с какой радости прибегать к подобным сложностям, чтобы спеленать его любимого. Это попросту глупо и нерационально. – Судари, если позволите, я в туалетную комнату. – Бочкарева поднялась из-за стола и направилась внутрь гастштетта. То ли действительно по надобности, то ли решила дать возможность переговорить мужчинам. В любом случае Борис посчитал это своевременным. – Вепрь? Рысь? – Она не рассказывала? – Нет. Я эти прозвища услышал только сейчас. – Это еще в болгарскую кампанию. Алина начиталась книг про индейцев на Американских архипелагах. Ей тогда только девятнадцать исполнилось, вот и навеяло романтикой. Мне к тому времени двадцать семь стукнуло, да и остальные не молодь, но повелись, как дети, – тряхнув головой, ухмыльнулся он. – Словом, взяли себе прозвища. Правда, такие, чтобы попроще. А то пока выкрикнешь: «Высоко Парящий Орел», так тебя три раза убьют. – Понятно. И кем служили, если не секрет? – О партизанах слышал? Еще бы ему не слышать о партизанах. В этом мире люди точно так же поднимались, чтобы защищать свою родину с оружием в руках. Только народное движение именовалось сугубо ополченческим. А сами бойцы соответственно ополченцами, как оно и повелось издревле. Партизаны появились только сотню лет назад, причем это были воинские подразделения под командованием офицеров. В их число набирали самых подготовленных и отчаянных морских пехотинцев. В принципе, это чистый аналог разведывательно-диверсионных подразделений. Легенд об этих парнях ходило много, и порой правду от вымысла отделить было крайне сложно. – Так Алина – партизан? – Страшно? – Нет. Признаться, чего-то подобного я ожидал. Такой вопрос. Мы с Алиной близки. Яхта – тесное суденышко. – Послушай, парень, Алина мне как сестра. Однажды спасла мою шкуру. Ранило меня, да так, что без госпиталя конец один. «Аптечки» вышли. Отряду нужно было уходить. Я обуза. Алина уговорила припрятать меня и осталась со мной. Господь тогда ее рукой управлял, не иначе. Оперировать в каменном гроте – это, я тебе скажу, номер. Потом на нас вышли башибузуки. Троих закружила и в ножи взяла. Две недели меня выхаживала, а потом помаленьку, потихоньку к своим вывела. Так вот, ее выбор – это ее выбор. Но если ты ее обидишь, порву. Надеюсь, ты понял. – Мне начинать бояться? – ничуть не стушевавшись, произнес Борис. – Тебе это нужно просто иметь в виду. – Ладно. Кстати, мы забыли уточнить вопрос относительно трофеев. – Даже так? – Ну, нам посчастливилось отбить одну британскую шхуну. Как результат, мы теперь совладельцы яхты, и есть кое-какая сумма на банковском счету. Но с Алиной мы компаньоны. – Согласен. При таких раскладах этот момент стоит оговорить. – Скажем, по три доли наши, одна твоя. – Не круто? – На нас еще снаряжение и ремонт яхты, дорожные расходы… – Все, остановись, – оборвал его Денис. – По три доли ваши, одна моя. – Ну что, судари, вы пришли к соглашению? – поинтересовалась вернувшаяся Алина. – Договорились, – за двоих ответил Денис. – Тогда добро пожаловать на борт, Вепрюшка, – с милой улыбкой заключила она. Вот интересно, а оно Борису надо? Н-да. Ну, это он пусть кого другого обманывает, а не себя. Проходить обучение у настоящего партизана… В груди сразу же затрепетало нетерпение. Глава 14 Тихий островок Нью-Батли. Небольшой остров Маврикийского архипелага, вот уже полторы сотни лет принадлежащего Британии. Имеет форму эдакого перекошенного эллипса четыре мили в длину и три в ширину. Население – порядка пяти сотен белых и что-то около шести тысяч негров. Последних никто не считает. С тех пор как двадцать лет назад отменили рабство, они живут сами по себе, работая за гроши на белых нанимателей. Ни один чернокожий тут приподняться выше плотника или каменщика так и не смог. И никакое декларирование равных прав тут не указ. Бывшие рабы покинули хозяйские бараки и теперь ютятся в трущобах, расположенных обособленно от городка белых господ. Кто-то проживает на плантациях, некоторые из которых расположены по береговой линии острова, другие – в глубине. Северная и северо-восточная часть Нью-Батли сегодня находится в запущенном состоянии. Далеко не все плантаторы сумели преодолеть экономический кризис и подстроиться под новые условия хозяйствования. Сегодня возделывается хорошо если половина плодородной земли. Однако присутствует тенденция к постоянному росту производства. Землевладельцы все чаще начинают применять различные машины и механизмы. Оказалось, что куда выгодней содержать квалифицированного работника, чем десяток неучей. Словом, безработица и так бич сегодняшнего времени, а уж в колониальных владениях, где прежде было распространено рабство, и подавно. Чернокожие пытаются жить натуральным хозяйством на выделенных им клочках земли, которые в лучшем случае тянут на небольшие огороды. Перебиваются случайными заработками. Кому повезет, устраиваются на постоянной основе к плантаторам. Некоторые отваживаются взять в аренду поле и выращивают сахарный тростник. Получается не очень. Но в сравнении с остальными они живут даже зажиточно. Подобная ситуация имеет место на всех островах, а потому время от времени случаются бунты и погромы, которые жестоко подавляются. Порой чернокожие сбиваются в банды. Правда, долго продержаться получается только у тех, что обитают на больших островах. На маленьких, как Нью-Батли, укрыться практически негде, а потому бандитов уничтожают скорее рано, чем поздно. Потому и ситуацию держать под контролем куда проще. Бухта городка Ферни, в которой ньюбатлийцы устроили гавань, не поражала большими размерами, зато обеспечивала спокойную стоянку даже в самую жестокую бурю. Правда, только маломерным судам. Большим сюда ходу не было, слишком мелко, однако жителей это вполне устраивало. Небольшого грузового парохода вполне хватало, чтобы обеспечить перевозку сахара-сырца на Маврикий, до которого было пятнадцать морских миль. Если нужно было попасть туда кому-нибудь из жителей, то на этот случай у многих имелись прогулочные яхты и баркасы. Ну или можно было воспользоваться все тем же пароходом, совершавшим регулярные рейсы, а в страду так и вовсе катавшимся туда каждый день. Вон он, кстати, стоит у причала. Вереница чернокожих грузчиков перетаскивает на него мешки с сахаром-сырцом. Время уже вечернее, но сомнительно, что капитан станет ждать утра. Скорее всего, уйдет в ночь. Для него местные воды как открытая книга. Едва Борис подумал об этом, как тут же вспомнил Рыченкова, который также выходил в море, невзирая на время суток. Признаться, не думал, что будет по нему скучать. А вот поди ж ты. Родителям Борис помогает. С его счета, организованного шкипером, им исправно капает сотня в месяц, и так будет и впредь. Причем если тенденция повышения благосостояния сохранится и дальше, то содержание увеличится. Только по-настоящему родными они для него как-то не стали, а к старикам-разбойникам привязался. – Ну что, Боря, сразу к делу или сначала развеемся? – поинтересовался Денис, укладывающий паруса. К чему изворачиваться и подходить к причалу под парусами, когда можно воспользоваться машиной? – Я бы немного отдохнул. Алина, ты как? – помогая Новикову, поинтересовался Измайлов. – Без меня. До заката время еще есть. Порисую немного. Что-то руки зачесались. Между прочим, у нее неплохо получалось управляться с акварельными красками. Купила она себе этюдник и время от времени становилась к мольберту. Для души, так сказать. А вот у Бориса за прошедшие два месяца с письмом как-то не задалось. Время после его знакомства с Новиковым прошло плодотворно и весело. Для начала провернули операцию с персональной выставкой, причем весьма удачно. Шутка сказать, но из двадцати масляных картин ему удалось реализовать двенадцать. Плюсом пошли десять акварелей. В общей сложности они выручили почти три тысячи рублей. Ставка на броскую рекламу и таинственность сработала как надо. Борис уже подумал, что теперь ему предстоит в тихой заводи рисовать новые картины, а там через пару-тройку недель они в очередной раз провернут номер с выставкой. На этот раз – в Порт-Луи на острове Маврикий. Бог весть, насколько он соответствует таковому в его мире. Скорее уж серьезно отличается. Однако Измайлов не учел того, для чего они, собственно говоря, нанимали Новикова. В смысле он, разумеется, все понял, но просто решил, что занятия эти будут проходить фоном. Бывший партизан с такой постановкой вопроса оказался категорически не согласен и взял своего нового подопечного в оборот. В принципе, Борис мог, конечно, и махнуть на все рукой. В конце концов, его главная задача – это повышение мастерства художника. Ну, это голос разума. Только он, пожалуй, остался там, в прошлой жизни. Здесь же у Бориса завелось эдакое шило, которое не давало ему успокоиться и все время кололо. Плюсом к этому два обстоятельства. Новиков оказался хорошим инструктором, знающим свое дело на отлично. А еще Алина решила присоединиться к ним и, сама того не подозревая, а может, и рассчитывая на это, взяла Бориса на слабо. Дабы не шокировать общество Порт-Луи неподобающим для девицы занятием, они зачастую выбирались для тренировок за город. К повседневным заботам прибавились регулярное посещение стрельбища и выходы на охоту. На острове расплодилось просто огромное количество одичавших свиней, чему способствовали отсутствие естественных врагов, плодовитость и обильная кормовая база, в том числе плантации. Вообще это общая черта для многих тропических островов, но бесконтрольный отстрел животных был под запретом. Человеку только дай волю, и он способен в кратчайшие сроки уничтожить что угодно. Нормирование же охоты как-то регулировало этот процесс и не позволяло управиться в одночасье, лишив островитян и гостей этого развлечения. Кроме этого, Борис с Денисом постоянно посещали припортовую улицу, где частой гребенкой проходились по злачным местам. И ладно бы публичные дома. Борис не был любителем продажной любви, но, пожалуй, выдержал бы подобное испытание. Так нет же. Их целью были кабаки и рюмочные. Пьянство – старинная русская традиция? Три ха-ха! Только ходили они туда не пить, а задевать подвыпивших моряков, которых долго раскачивать на мордобой не приходится. Умения по рукопашному бою начали расти семимильными шагами. А тут Денис начал ставить Борису еще и «Бокс». В принципе, оно бы и ничего, если бы только всегда побеждали они. Но случалось и такое, что по физиономии получали сами зачинщики. Только данное обстоятельство ничуть не останавливало Новикова, который лез в очередную свару с маниакальным упорством.