Если только в моем мире. Но я по-прежнему не знала, как туда вернуться. И не знала, согласится ли Йонто последовать за мной. Забывшись, я вновь кинула взгляд в его сторону, наткнулась на ответный — прямой и уверенный — и поняла, что отступить мне не позволят. Он пойдет до конца. А я… я пойду за ним. Площадка мягко засветилась, и владетель шагнул к самому краю балкона, воздев руки к темным небесам. — Милость Великого предка беспредельна, — нарушил сгустившуюся тишину он. — Есть ли кто-нибудь, желающий вознести ему хвалу и получить благословение для Прайго? Тишина стала еще напряженнее, словно каждый из присутствующих затаил дыхание, чтобы его ненароком не заподозрили в столь благородном желании. Тем звонче прозвучал дрожащий от волнения голос: — Позвольте мне, моя господин! К площадке спускалась тоненькая девушка в ярко-алом платье с летящими широкими рукавами и юбками. Ее ноги, ступающие по холодному камню, были босы, а распущенные светлые волосы едва прикрывали плечи. — Уверена в своих силах? — проскрипел Агрийо, неизменная тень владетеля. — Да, — вскинула подбородок девушка, и даже издалека я увидела в ее глазах решимость… и страх, мгновенно заразивший меня. — Не надо, — прошептала я, подалась вперед, но звездочет вцепился в мой локоть и прошипел: — Не вмешивайтесь, госпожа. Вас это не касается. Я дернулась, вырываясь, но время было упущено: ритмично застучали барабаны, зазвенела-застонала странная, тревожная музыка, и девушка шагнула на мерцающие камни. Они тут же налились светом… и выплюнули высокий столб золотисто-алого пламени, от которого она с обманчивой легкостью увернулась. Для того, чтобы уклониться от второго… не попасть под третий… прогнуться, спасаясь от четвертого. Я глухо вскрикнула, и на мои плечи, успокаивая, легли горячие ладони. — Не бойся, Анна, — тихо сказал шэт-шан. — Она — жрица. Она умеет слышать пламя и управлять своим телом, и сейчас просто должна добраться до противоположного края, показав Великому предку нашу покорность и готовность пожертвовать всем… Пожертвовать собственной жизнью? Ради чего? Я закусила губу и промолчала. Агрийо прав: меня это не касается. Чужой мир. Чужие правила. Обычаи, о которых я ничего не знаю. Пусть они кажутся мне дикими, но кто я такая, чтобы осуждать? И я стояла, до боли сжимая кулаки, и смотрела, не в силах отвести взгляд. Это напоминало танец. Невероятно безумный и странно красивый, завораживающий, заставляющий сердце биться быстрее, в такт барабанам, которые, казалось, сошли с ума. Пламя вырывалось все чаще, все сложнее было избегать его, все торопливее становились движения жрицы… И, почти дойдя до середины площадки, она неловко отшатнулась от одного языка огня, оступилась… и угодила в другой, который, немедленно обняв хрупкое тело, ослепительно вспыхнул… Крик сплелся с бешеной барабанной дробью и резко оборвался, сменившись тьмой и тишиной. Площадка вновь едва мерцала, а от жрицы… От жрицы ничего не осталось. Вообще ничего. Разгорались погасшие на время страшного танца фонари, освещая ошеломленных людей, которые не до конца еще осознали случившееся. Нарастал ропот. Где-то раздался короткий, полный боли и злости, вопль. — Тихо! — не повышая голоса, скомандовал шэт-шан, и его сила спущенным с цепи волкодавом облетела площадь, подавляя наметившуюся было панику. — Такое иногда происходит. Это… — Это сулит беды! — раздался нервный выкрик из толпы. — Прайго… — Под моей защитой! — рыкнул владетель. — То, что случилось, ничего не значит. — Мой господин, но все свидетельствует об обратном… — низко склонившись, пробормотал невысокий мужчина в одеждах советника. — Подобное случилось в год смерти прежнего владетеля! Великий предок не принял нашу покорность, предпочел взять жертву… И это… — Что? — прошипел Канро-шан, и в его глазах зажглись алые отблески. Подумалось, что до недовольства Великого предка советник может не дожить. Но мужик попался закаленный и шэтоустойчивый. Наверное, другие в чиновниках не приживаются. — Это плохо. Для всех нас. И в первую очередь — для вас, мой господин! — смело заявил другой советник. Клуб самоубийц какой-то. — Мы расцениваем это как знак свыше, — вступил в него третий. — Возможно, Великий предок недоволен… — Мною? — нехорошо усмехнулся владетель. Интересно, если он прямо сейчас порвет на ленточки весь совет, это сильно подпортит его репутацию? Или же, наоборот, укрепит ее? — Конечно же нет, мой господин! — в унисон возопили советники. — Грехи ваших подданных настолько тяжелы, что даже жрице не удалось замолить их! Но она… — бесцеремонно ткнул в меня пальцем четвертый самоубийца. — Мой господин, женщина, которую даровала нам Сверкающая, наверняка сможет умилостивить Великого предка! Оглушенная гибелью жрицы, я даже не испугалась. Наблюдала с вялым любопытством, как наливается яростью Канро-шан, как вьется вокруг него хищная сила, только и ждущая момента, когда ее отпустят. Как бледнеют и заикаются чиновники, пытаясь убедить владетеля, что только подарочек Сверкающей спасет их от новых бед. Какими же должны быть эти беды, раз они позабыли о страхе перед шэт-шаном? — Что?! — вскипел не проникшийся всеобщими стонами владетель. — Мой господин, не лишайте ваших смиренных подданных надежды! — храбро выдал начавший бунт советник, и ропот толпы вторил ему. — Пусть дарованная станцует для Великого предка! Только она, обласканная самими Небесами, может нас спасти! — Убить ее решили?! — процедил шэт-шан, от которого уже едва искры не летели. — Светлейший! — поддержали собрата по недалекому разуму остальные, дружно рухнув на колени. — Разве посмели бы мы помыслить о подобном?! Благословленной ли Великим предком бояться какого-то огня?.. Мне действительно нечего было бояться. А вот им… и тем, кто стоял за их спинами… Хорошо, они не понимали, что Канро-шан на пределе и, сам того не желая, скоро просто-напросто уничтожит всех, кто здесь собрался, но… Неужели они не знают, на что способны хищники, загнанные в угол? Владетель зарычал, словно огромный, очень опасный зверь, готовый убивать. И оцепенение наконец-то меня отпустило. — Я сделаю это! — громко сказала я, осторожно коснувшись ладони почти сорвавшегося шэт-шана, и повторила, глядя в его пылающие алым глаза: — Сделаю. — Анна… — прошипел он. Божечки-кошечки… Мне кажется или у него когти на руках выросли?! И зубы, похоже, во рту не умещаются… — Все хорошо, — легкомысленно улыбнулась я. — Мне ничего не грозит. Вы же знаете это, Канро-шан. А я знала, что случится, если спрячусь за ним. За считаные секунды в голове промелькнули две короткие, но яркие картинки-вспышки: что будет, если я станцую — и если откажусь. И последняя впечатлила гораздо сильнее гибели жрицы. Эти люди, охваченные суеверным ужасом, и в самом деле видят во мне спасение. Они напуганы и не в состоянии осознать: грядущие катастрофы — ничто по сравнению с тем, что здесь и сейчас может сотворить их собственный владетель. Ослепленные страхом, они не отступятся. Канро сорвется. Если я тоже испугаюсь, если сбегу… Но я не боялась. Их ожидания внезапно наполнили меня странной уверенностью. И не только это… Там, внизу, под темными сейчас камнями, томился огонь. Он звал, обещая увлекательную игру, и безумно захотелось поддаться этому зову, проверить, на что я способна. Я буквально горела желанием станцевать с пламенем. Горела так, что казалось — еще чуть-чуть, и вспыхну. Вспыхну, если меня попытаются удержать. И владетель понял — увидел ли в моем лице, считал ли эмоции… Он медленно кивнул, и алые отблески исчезли из его глаз. Сегодня больше никто не умрет. На замерцавшие камни я шагнула без опаски. Отбивали дробь барабаны, пел огонь, в унисон им стучало мое сердце… Оно и задавало ритм. Я была той, за кем следовало пламя. Я знала, где и как оно появится, и уступала ему место за долю мгновения до того, как в воздух взвивались обжигающие языки. И это по-настоящему увлекло, заставило позабыть обо всем. О том, что я всего-навсего пленница. О погибшей девушке. О моем мире, в который я уже отчаялась вернуться. Здесь и сейчас тело и душу переполняла дикая свобода. И счастье, рожденное ею, делало меня неуязвимой. Я чувствовала себя всемогущей. Нет, не только чувствовала, но и была. Была. Что-то с силой ударило в солнечное сплетение, что-то холодное, грязное, мгновенно отравившее и погасившее пламя внутри, и пламя снаружи обезумело, сбилось с ритма, взвыло голодным зверем… Оглохшая и ослепшая, я шарахнулась в сторону, ощутила волну жара… и меня сбили с ног, уронили на землю, закрывая от огня. Наверняка я бы разбила голову, если бы не надежная ладонь, обхватившая мой затылок. Мне не нужно было видеть, чтобы знать, кто это. И страх мгновенно отступил… и вновь вернулся, стоило услышать сдавленный стон и чей-то заполошный вопль: «Потушите же его наконец!» И сжавшееся пружиной время распрямилось, завертело мир в своем водовороте. Нас накрыло облаком серебряной пыли и растащило в разные стороны. Йонто поднялся сам. Меня подхватил под руки взволнованный Тайро, до сего момента успешно скрывавшийся в толпе. — Кто. Это. Сделал?! — прокатился над вмиг притихшей площадью поистине драконий рык. — Это вышло случайно, — качнулась к подоспевшему владетелю я. Он был бледен и страшен, и сила его бешено рвалась с поводка. Поводок я удержала, вцепившись в руку шэт-шана и постаравшись поделиться спокойствием. Ну, как умела. — Я слишком устала, ошиблась. Пожалуйста, Канро-шан… Не нужно. Владетель резко выдохнул сквозь зубы и, сжав мою ладонь, потащил прочь. С трудом поспевая за ним, я оглянулась — и едва не бросилась обратно, заметив, каким взглядом провожает нас Йонто. Он пострадал из-за меня. А я даже не имею права узнать, как он! Здесь я ни на что не имею права… До дворца мы добрались быстро. Никто из многочисленной свиты нас не нагнал. Я чувствовала, как бесится сила владетеля, поднимаясь гигантской волной, набирая мощь… И надеялась, что шэт-шан успокоится и возьмет ее под контроль. Но получилось так, что под контроль взяли его. В одном из пустых коридоров он упал, так и не выпустив моей руки. Я с трудом освободила ладонь, перевернула его на спину. В призрачном, приглушенном свете фонарей лицо владетеля казалось восковой маской, и липкий страх вцепился в мое сердце, покрыл кожу мурашками. — Канро-шан! — срывающимся голосом позвала я, с опаской касаясь ледяной руки. — Эй… Откройте глаза! Его сила опаляла. Она становилась все плотнее, ощутимее, она искала выход… Воздух искрился. Дышать было тяжело. И я поняла, что у меня совсем мало времени. Что она вот-вот рванет, камня на камне здесь не оставив. — Очнись! Ну же! — отчаявшись, крикнула я, потянулась к его запястью, чтобы проверить, а есть ли пульс… Да так и застыла. Широкие рукава задрались, открывая вьющиеся по запястьям линии татуировки. Я поспешно подняла один рукав выше… Причудливо сплетаясь, линии обвивали предплечье. Серебристые, как у Йонто, но более яркие. Живые. И по ним то и дело пробегали алые искры. Откуда-то я точно знала, что так быть не должно, что их нужно погасить. Любой ценой. Речка, да? Будет вам речка! Да хоть горный поток, если это поможет!