– Сойер, сколько тебе лет? – прервал рассуждения друга Армитидж. – Мне восемьдесят четыре, – мрачно ответил тот. …Спустя восемнадцать часов полёта бизнес-джет, несший Юну на борту, приземлился в Сургутской аркологии. Когда шасси наконец коснулись земли, северное, но всё ещё по-августовски тёплое солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая столетнее здание терминала в приятные бронзовые тона. В наушниках Юниного айпода в очередной раз сменился трек – теперь там играла песня «Кровоточу любовью» от звёздочки ушедшей эпохи – британской певицы Леоны Льюис. Бабочкой женщина спорхнула по трапу вниз и, поправив сумочку на плече, быстрым и лёгким шагом направилась к аэровокзалу. Вопреки ожиданиям, её не ждал под трапом бронированный лимузин, да и ей он был не нужен – по крайней мере, в Аркологии. Юна прошла через зал прилётов. За последние полвека он ничуть не изменился внутри – всё такие же металлические зелёные скамеечки с подушками из кожзама, такие же стеклянные перегородки, отделяющие зал прилётов от комнаты выдачи багажа. Всё как встарь… Только вот багаж Юне получать не требовалось. Ушей её, уже освобождённых от наушников, коснулось объявление об очередном прибывшем рейсе – совершил посадку самолёт «Дельта Эирлайнс», выполнявший транзитный рейс из Атланты. Покинув аэропорт, она устремилась в Сургутскую аркологию. Сургутская аркология представляла из себя то, что раньше было городом Сургутом и Сургутским районом. Она поглотила в себя и сам город, и окружавшие его посёлки с деревнями, однако области старой застройки уже были мало заселены – все переехали в новую часть, бывшую собственно Аркологией. Понять, что перед тобой именно она, было несложно. Вся её архитектура выдавала радикально пересмотренные идеи городского планирования. Старые хрущёвки и человейники, конечно, остались, но теперь подавляющее большинство обитателей Аркологии жили в высоких многоэтажных цилиндрических башнях. По всему Северному Эдему, как прозвали этот район, высились, докуда хватало глаз вверх, тонкие, круглые в своих основаниях, цилиндрические стеклянные башни, в которых жили тысячи людей. Они были равновеликими – каждая была ровно пятьдесят метров в диаметре, и каждая устремлялась вверх на ровно полторы сотни этажей. Между ними то тут, то там росли деревья, стояли небольшие – этажей до семи – здания скруглённых форм со светлыми стенами и прозрачными фасадами из стекла. В это царство света и зелени и направлялась Юна. Над Сургутской аркологией уже совсем рассвело, но Юне было ещё далеко идти, хотя башни виднелись на горизонте ещё издалека. Вместе с нею от аэропорта шагали ещё человек пятьдесят. Между аэропортом и городским центром было всего каких-то одиннадцать километров, но застройка – малоэтажная и такая же минималистичная, со скруглёнными формами – начиналась уже километра через три после аэропорта. Разумеется, транспорт здесь был исключительно экологически чистым – на атомном топливе. В воздухе можно было заметить величественные капсулы автобусов, парящие на надуваемых ветром и солнцем парусах. Парусные автобусы были одним из старейших изобретений и технологическим памятником Старого мира. Прототип автобуса на парусной тяге представили в «Сколково» ещё в 2033 году. Там разработавшему его Курганскому автобусному заводу дали зелёный свет – с условием, что прототип будет пригоден для использования в воздухе, чтобы разгрузить и без того забитые наземные автодороги. Завод наказ выполнил, и уже к 2037 году по всем крупным городам России летали автобусы на парусной тяге и антигравитационной подушке. Особенно понравилась концепция администрации Сургута – за неимением возможности построить метро ввиду многолетней мерзлоты местных почв, и к 2042 году все сургутские автобусы стали парусными. Электричество, как и предполагалось проектировщиками, впоследствии награждёнными за эту разработку, автобусы получали из ветра, надувающего паруса. А в 2045 году Россия экспортировала технологию, и с тех пор выпуск парусного транспорта ведёт и корпорация «Три-Оптимум» – так стремящаяся быть социально ответственной… Спустя несколько часов Юна уже шествовала по проспектам Северного Эдема. Солнце бликами играло на стёклах башен, отражались на асфальте – или его экологичном заменителе. Вокруг певицы сновали люди в просторных одеждах. Иные напоминали древнеримские тоги, но большинство старалось копировать фасоны и покрои итальянского высокого Возрождения. Впрочем, было много и тех, кто в одежде старался подражать эстетике первой эпохи VHS и «конца истории» – особенно их много было среди местных подростков. Гавайские рубашки и клетчатые брюки на парнях, топики, джинсовые куртки и короткие шортики на девушках – всё это гармонично соседствовало в такой эклектичной среде. Мимо, бия в бубны, прошли поющие киртан бритоголовые кришнаиты в оранжевых одеждах; пронёсся на электросамокате какой-то молодой парень, гремя рэпом из закреплённого за спиной бумбокса на кассетах; пролетел, шелестя парусом, воздушный автобус. Северный Эдем никогда не спал. – Простите, – раздался из-за спины женщины голос. – Простите, вы – леди Юна? Юна остановилась и обернулась. За её спиной стоял чернявый мускулистый кудрявый молодой человек, явно южанин. – Ну допустим, да, – кивнула она, приветливо улыбаясь. – Можно просто Юна. А вы… кто? – Сулейман, – представился брюнет, одетый в широкие белые штаны и белую рубашку-поло на размер больше его самого. – Вы продаёте рыбов? – Нет, только показываю, – слегка нахмурилась Юна. Сулейман удовлетворённо кивнул и улыбнулся. – Значит, вас прислал Сенька Лэй? – полушёпотом спросила певица. – Именно так, – ответил Сулейман. – Вам не стоит переходить на шёпот. Сургутская аркология – полностью нейтральная территория, она не контролируется корпорациями. – Ну хорошо, – облегчённо выдохнула Юна. – Нужно найти место, где мы сможем дождаться остальных. Сулейман развернулся и направился в другую сторону, жестом позвав Юну за собой. Та немедля последовала за ним, и вскоре они дошли до небольшого овального четырёхэтажного здания, немного походившего не то на крытый стадион, не то на теннисный корт. Здание же это на самом деле было культурно-офисным пространством. На первых двух этажах удобно расположились выставочные залы, библиотека и кинозал, третий этаж был отведён под конференц-залы, огромный просторный коворкинг, где за небольшую плату можно было трудиться над своими проектами хоть целый день – в одиночку ли, в команде – и кофе-бар. Четвёртый же этаж занимали небольшие магазины, офисы местных компаний, очень сильно недотягивавших до мегакорпораций, рестораны и спортзал. Представленные в Аркологии компании были поистине крошечными – их классифицировали как компании B- или даже C-класса, в то время как мастодонты рынка – «Арасака», «Три-Оптимум» или почившая в бозе «ВерсаЛайф» – уже относились к AAA-классу. Класс компании складывается из множества факторов – размер и количество сотрудников, оборот, территориальное влияние компании и так далее. Юна, шедшая за Сулейманом, впорхнула в культурно-офисное пространство и только удивлённо обвела взглядом это царство теней и стекла. – Сюда пожалуйте, – позвал брюнет, направляясь к рядам эскалаторов. – Нам в коворкинг на третьем. – А на постой где останавливаться? – поинтересовалась женщина. – Здесь на четвёртом этаже капсульный отель есть. В коворкинге Юна и Сулейман заняли место около стоящей по центру перегородки, походившей на вырванный и перемещённый кусок стены, на которую был направлен проектор. Сулейман тут же лёгким движением сбросил с плеч рюкзак и вытащил оттуда ноутбук, сразу же подключив его к проектору. – Это, – указал он на спроецированное на стену фото, – Настя Калинина. Наш инсайдер. Корпорация «Три-Оптимум» держит её как актив, она – их продюсерский проект. Была до этой ночи. – И какое это имеет отношение к Сопротивлению? – В голосе Юны читалось недоверие. – Самое прямое, леди Юна, – вздохнул Сулейман. Было видно, что и ему эта тема не особо по нраву. – Вскоре после того, как она поступила на журфак МГУ, Настя присоединилась к Сопротивлению. Она просекла, что корпорация использует её для дискредитации счастливых людей, чтобы их демонизировать, и одновременно с основной работой в подконтрольных «Три-Оптимум» СМИ писала памфлеты для Сопротивления. – Дай угадаю, её схватили? – Абсолютно верно. – Сулейман горько вздохнул. – По нашим данным, её держат в подземной тюрьме в Красноярске. В неё корпораты переделали один из сегментов красноярского метро. Скорей всего, – мужчина сделал паузу, – Настю за такое запытают или казнят. – Я в курсе, что со шпионами делают, – спокойно, даже несколько холодно ответила Юна. – Я читала «КУБАРК», мне прекрасно известны расширенные методы допроса. Мы с супругом применяем их против врагов нашей семьи – прежде всего, против той сволочи, что лезет к нашей дочери. – Да вы прямо Доминик Торетто в юбке, – засмеялся Сулейман, на что Юна только скромно, по обыкновению своему, улыбнулась. – В общем, суть миссии такова: мы дожидаемся наших людей, которые уже сейчас спасают Настеньку, а после – по-тихому, естественно – проникаем в Нео-Норильск. Ударим «Арасаку» в спину, а дальше… Договорить Сулейман не успел, потому что в этот момент на его плечо легла рука, и спокойный голос произнёс: – А мне нравится этот план, самурай. Но есть нюанс: часть его пунктов уже успела устареть. Как минимум на пару часов. Сулейман испуганно обернулся. Юна подняла голову. Их стол окружили Армитидж, Сойер и Сенька Лэй, держащий под руку Настю. – Что? Так быстро? – Юна не верила своим глазам. – Но как… как вам удалось? – Оперативность, Юночка. Мы все действовали достаточно слаженно и оперативно, чтобы обогнать время, – всё так же спокойно ответил Армитидж. – Так что теперь нам остаётся только дать рок-н-ролла и зажечь! – Окей, братья и сёстры, развлекайтесь, – отпуская Настеньку, сказал Сенька. – Оставлю вас тут, а нам с Сулейманом надо перетереть за житуху, да кое-какие вопросики обкашлять. Это касается рейда на «Арасаку» в Нео-Норильске. Жду вас ночью здесь же! – Сказал это и ушёл, уводя за собой Сулеймана. По коворкингу громом разнеслись аплодисменты. 14. Вокруг света за 72 часа Ровно в полночь в коворкинге собрались все шестеро. Несмотря на то, что людей было немного, говорить старались шёпотом – по привычке, чтобы не потревожить никого из посетителей. Настя, ещё не совсем отошедшая от шока последних двадцати четырёх часов, сидела, вжавшись в Сеньку Лэя, и молча наблюдала за тем, что на стену проецировал Сулейман. А проецировал он графики курсов акций «Арасаки» и «Три-Оптимум». И без лишних слов было ясно: акции растут и будут ещё бесконечно долго расти. «Всё никак не нажрутся, ублюдки», – подумал Сойер, продолжая вслушиваться в речь Сулеймана, выступавшего перед остальными. План был простой – в теории, по крайней мере. Из Аркологии все пятеро вылетают в Сингапур, где, погрузившись на корабль до Нео-Норильска, спрятавшись в контейнере, доберутся до города, а оттуда – прямиком в башню «Арасаки». Сперва по-тихому, а потом – с пушками наголо. – Здесь-то нам и пригодятся твои навыки, Армитидж, – подмигнула супругу Юна. – Вспомни свою хакерскую молодость. – Обязательно вспомню, солнышко, – подбодрил её блондин. – Надеюсь, я не устарел. Юна засмеялась. – Да не должен был. – Она хлопнула его по плечу и спросила: – И когда вылет? – Завтра в шестнадцать ноль-ноль, – ответил Сулейман. – Я с вами не полечу, но буду координировать вас отсюда. Но только до момента погрузки на корабль. Дальше вы будете предоставлены сами себе. – Ну спасибо, что хоть так, – фыркнула Настя. – Арсений, а Вы не с нами? – Я вернусь в Красноярск, а оттуда потяну своих парней, – сказал Лэй-Брянцев. – Не скучайте тут. – Отлично. Будем ждать! – усмехнулся Сойер. Сингапур встретил друзей влажной тропической жарой, характерной для середины августа в регионе. Когда неистовый квартет покинул аэропорт, над огромным городом уже сгущались сумерки, а свет фонарей и неона уже заливал улицы. Над головами проносились ховеркары на антигравитационных подушках, где-то величественно, сверкая отполированными металлическими поверхностями, проплыл дирижабль – после энергетического кризиса конца 2050-х они пережили своё второе рождение, разве что накачивать их стали не взрывоопасным водородом, а чуть более тяжёлым, зато инертным гелием. – Если мы уложимся в график, – заметил Сойер, – то всё путешествие должно занять у нас не более семидесяти двух часов. Девять из них мы уже потратили на перелёт до Сингапура, оставшееся время нам останется провести на корабле. – Неплохой расчёт, – усмехнулась Юна. – Только до корабля надо ещё добраться. И найти нужный. – Не думаю, что с этим у нас возникнут проблемы, – ответил актёр. – Но могут. Не забывай, что Сингапур – один из крупнейших портов во всём мире. – Я в курсе, леди Юна, – выдохнул Сойер. – Сойер, – шикнула на него шатенка, – не называй меня леди. Я уже давно не тот нежный цветочек, что лет двадцать назад. Не та, какой была в молодости. Перед глазами Юны, точно в углу поля её зрения, всплыло сообщение от Сулеймана: «К ВАМ СЕЙЧАС ПОДЪЕДЕТ ЧЁРНЫЙ ВНЕДОРОЖНИК. ОН ОТВЕЗЁТ ВАС В ПОРТ КЕППЕЛ. БЕРИТЕ ЧТО НУЖНО И ЖДИТЕ УКАЗАНИЙ». Это сработал имплантированный в её правый глаз интерфейс вывода сообщений, связанный со вшитой в череп точно над правым ухом антенной, принимающей сотовый, пейджинговый и спутниковый сигналы. – Котятки, – чуть громче произнесла она, обращаясь ко всем, – наш план переходит в активную фазу. Сейчас за нами подъедут. – Кто? Ревизор? – ёрническим тоном спросила Настя. Юна только закатила глаза. – Дайте мне кирпич, – раздражённо протянула певица, – я ей втащу… Армитидж, булочка моя с корицей, вот на кой хрен ты позволил этой дуре ехать с нами? То, что она, как все мы, из Сопротивления, – это слово она произнесла шёпотом, – не означает, что у неё есть карт-бланш на катание по свету с нами. Таскается как пёсик, чёрт подери. – Юна гневно выдохнула. – Ну извини, фарш назад не провернуть, – виновато улыбнулся рокер. – К тому же, мы втроём, – он кивнул на Сойера, – очень удачно сбежали. На нас открыл охоту кризис-контроль «Арасаки». А дальше ты в курсе. – А, ну это всё объясняет, – рассмеялась женщина. – Так бы и сразу… Так, все на борт, котятки! Рядом с отрядом остановился и мигнул фарами чёрный «кадиллак». Четвёрка незамедлительно села в авто.