— До завтрашнего утра газета не выйдет. Переночуем здесь, а завтра решим, как быть дальше. Решать было особенно нечего, оставалось только уйти из деревни, бросить беззаботную жизнь принцессы у моря в обмен на неизвестность с ее новыми неприятностями. Закрыть за собой дверь Марине не дало странное хриплое мычание. Будто кто-то пытался произнести ее имя, набив полный рот тряпок. Марина обернулась и замерла. Точно так же застыли все присутствующие. Соле пытался заговорить. Его рот был широко раскрыт, и Марина видела с трудом ворочающийся язык. Соле тянул к Марине руку, в которой зажал шевелящую щупальцами багровую морскую звезду. Язык Соле был очень похож на еще одну шевелящуюся щупальцу. Марина зажмурилась от жалости и брезгливости и взяла скользкую морскую звезду. А хозяйка бросилась перед Мариной на колени с криками «Чудо! Чудо!». Только этого Марине и не хватало. Полная тревожных предчувствий, Марина всю ночь ворочалась на старой скрипучей кровати. Мысль, что это кровать Соле, мучила ее по-прежнему. А кроме того, за дни своей болезни она выспалась на несколько лет вперед. Рядом на полу безмятежным сном спал Джакомо. Марина с содроганием вспомнила, как весь вечер жалобно бормотала хозяйка, рассказывая на разные лады одну и ту же историю. Будто маленького Соле, красивого и ласкового мальчика с голосом, подобным колокольчику, забыли на берегу моря после деревенского праздника. Вышли из воды морские девы, наблюдавшие за праздником, схватили Соле и закружили его в своем страшном волшебном танце. Соле кричал и рвался, пока совсем не потерял голос. Так он и не произнес с тех пор ни одного слова. Возили Соле в город к врачу и к бабке-знахарке, но он только плакал и плакал, пока совсем не посинел и его не увели. Хозяйка уже решила, что ей не повезло. Что ей подменили ребенка. Всякие эльфы часто так поступают — берут себе человеческого ребенка, а бедным родителям подбрасывают злого и капризного подкидыша, вечно голодного. А Соле так и рвался в море, даже ночью на берегу сидел. Сидит, смотрит на воду и молчит, будто ждет, что его заберут назад. «Советовалась я с разными людьми. Одни говорили мне выбросить ребенка далеко в море, другие — оставить на большой дороге. Я уже и в яичную скорлупу воду наливала, и свиную щетину запекала в пирог. Ничего не помогло. Молчит и молчит». Слушая этот странный и мрачный монолог, Марина легко могла понять поведение хозяйки, когда Соле вдруг заговорил, протягивая своей гостье морскую звезду. Звезда сейчас лежала на подоконнике, высохшая, сморщенная и поблекшая. Марина не знала, что делать с подарком. Лучше всего было взять, а потом где-нибудь подальше выбросить. Едва забрезжил рассвет, Марина встала, оделась и тронула Джакомо за руку. Он открыл глаза мгновенно, как будто и не спал. Марина молча кивнула на дверь, и Джакомо встал. Он аккуратно свернул матрас, положил сверху несколько купюр и открыл окно. Предрассветный холод ворвался в комнату, и руки Марины покрылись гусиной кожей. Через окно она выпрыгнула в маленький садик, за ней последовал Джакомо. Они уже не могли видеть, как оставленные ими в знак благодарности деньги разлетелись от порыва ветра по всей комнате. Когда от дома их отделяло достаточное расстояние, Джакомо спросил: — Почему ты не захотела попрощаться с ними? Мы должны быть им благодарны. — Да, конечно. Если честно, они пугают меня. Все трое. Их угрюмые, изможденные лица, молчание. В них сидит какой-то страх, загнанный глубоко внутрь. Даже нас они боялись. — Так кто кого напугал? Марине и в самом деле трудно было объяснить свой поступок. — Ну ты же понимаешь, что я хочу сказать? — Ладно, — успокоился Джакомо. — Ты, должно быть, чувствовала себя здесь как среди диких племен Африки? Они вышли на дорогу, ведущую из деревни. Солнце золотило верхушки скал, воздух теплел с каждой минутой, и Марина перестала дрожать. — Ты знаешь, куда нам идти? — спросила она Джакомо. — Нет. Смотря куда ты хочешь попасть. — Наверное, мне нужно в Москву, — жалобно сказала Марина. — У меня билет на самолет из Рима. На завтрашнее утро. Я теперь уверена, что дома буду чувствовать себя в большей безопасности. Джакомо молча обдумывал ситуацию. Они двигались, утопая чуть ли не по щиколотку в мелком сером песке, похожем на пыль. Джакомо снял ботинки, и его босые ступни оставляли в пыли четкие отпечатки. — Насчет самолета и Москвы — это, наверное, здорово, но ты не боишься, что тебя будут встречать в аэропорту в Риме? Марина охнула и побледнела. — Я как-то не подумала. — Вот именно. День твоего отлета и номер рейса не составит труда узнать и полиции, и бандитам. Даже если одни перестреляли других и бандитов стало в два раза меньше, на твою долю хватит. — Ты прав. Но что же мне делать? Джакомо не ответил. Пыльная проселочная дорога незаметно слилась с асфальтированной, идущей вдоль линии берега. Они увидели указатель с количеством километров до Венеции и пошли в противоположную сторону. Джакомо держал руку с поднятым большим пальцем на случай, если кто-нибудь согласится подбросить их. Действительно, оранжевый разбитый «фиат» притормозил, немного опередив их. Джакомо открыл дверцу, и они с Мариной устроились на заднем сиденье. — Путешествуете? — спросил толстяк водитель, приглушив звук приемника. — Должно быть, студенты? — Да, — рассеянно ответила за них двоих Марина. — Ну-ну… — многозначительно бросил водитель и снова включил приемник на полную громкость. — Куда едете? — закричал он, пытаясь заглушить старую песенку «Роллинг Стоунз». — Прямо. — Марина не в состоянии была вести сейчас непринужденную беседу, а Джакомо молчал, отвернувшись к окну. Оба они были подавлены. — Ну-ну… — повторил свое фирменную, ничего не означавшую фразу водитель и фальшиво замурлыкал, подпевая «Роллинг Стоунз». — Послушай, — обратилась Марина к Джакомо, — если я не могу улететь из Италии, хорошо бы мне попасть на Кипр, У России с Кипром безвизовый режим въезда и выезда. Никому в голову не придет искать меня там. Джакомо подскочил на сиденье. — Из Венеции на Кипр ходят паромы, туристические теплоходы и все, что угодно. Федерико устроит тебя на любой из них. Марина растерялась. — Но это значит, что мне придется вернуться в Венецию. А я боюсь этого как огня. Джакомо сдвинул брови. — Подожди, мы сможем что-нибудь придумать. Но сначала нужно выйти из этой машины. Нам с ней не по пути. Джакомо похлопал по плечу толстяка, и тот обернулся. — Остановите машину! — закричал Джакомо. — Что-что? — крикнул ему в ответ водитель. — Говорите громче, ничего не слышно! Марина сама потянулась рукой к радиоприемнику и убавила звук. В салоне сразу стало уютнее. — Остановите машину, нам нужно выйти, — произнес Джакомо нормальным голосом. Водитель затормозил. — Что, передумали? Марина открыла дверцу, но это не помешало водителю высказать свое мнение. — Сразу видно, сбежали от родителей, а потом передумали. Вот в наше время, бывало… Но Джакомо уже хлопнул дверцей и потянул Марину на противоположную сторону дороги. Оранжевый «фиат» взвизгнул и скрылся за поворотом. — Мы не будем заезжать в Венецию. Из пригорода я позвоню Федерико, и он заберет нас на своей машине. Все будет хорошо, не волнуйся. Марина и не волновалась больше. Она решила отдаться на волю рока. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. В кузове грузовичка, рядом с двумя худыми блеющими козами, Марина и Джакомо тряслись часа три. В пригороде они слезли и, помахав водителю на прощание рукой, отправились искать телефон-автомат. В волосах у себя Марина то и дело находила сено. Из маленькой придорожной пиццерии Джакомо позвонил. С сияющим лицом он подсел к Марине за столик. — Все в порядке. Федерико работает в порту, знает там все ходы и выходы. Он будет здесь не позже чем через полчаса. Джакомо взял меню и углубился в его изучение. — Тебе какую пиццу? — наконец спросил он. — С индейкой, с говядиной, с грибами или… — С грибами, — перебила его Марина. — А большую или маленькую? — Достаточно будет маленькой.