Боль колола ее острыми осколками зеркала, но Силь почти не чувствовала ее. Сейчас самым главным чувством, завладевшим ею, был страх. Нет, не так. Небеса, пожалуйста, только не так! Только не Тинклер! – Ты рано, – сухо сказал Крис. Силь закрывала лицо руками и не могла видеть, но слышала, что он отступил на шаг. – Ничего подобного, – проскрежетал Тинклер. – Ты обещал освободить дом к рассвету. Он уже наступил. Только что. – Слушай… потерпи до полудня, – попросил Крис. – Сейчас я помогу… Фиалке собраться, и мы уйдем. – Собирайтесь, – милостиво ответил Нейтан. – Я вам не помешаю. Что с ней? Почему она у тебя среди осколков сидит? – Упала… – Угу. – Силь затряслась, услышав, что кто-то сделал шаг в ее направлении. Пожалуйста, пусть это будет Крис, пожалуйста! – Отойди от нее, Тинклер. – В голосе Криса слышалась тревога. – Просто дай мне немного времени, я ей помогу и… – Да она в крови! Ты совсем слепой? – Тинклер наклонился к ней и коснулся пальцами тыльной стороны ее ладони, закрывающей лицо. И сразу убрал, будто обжегшись. Сиэлла услышала, как он делает шаг назад. Небеса, пусть он уйдет! Пусть он даст Крису отвести ее к Ифриту, а потом… потом она вернется домой, попросит прощения у отца, у Элис, у Эви… она объяснится с Нейтаном, но только пусть сейчас он уйдет! Что будет, если он сейчас ее узнает, Силь было страшно представить… – Убирайся, – проскрипел Тинклер. Сейчас его голос был еще более хриплым и казался ей скрежетом ножа по стеклу. – Я уйду, – ответил Крис. – Только дай мне помочь ей собраться… – Ты не понял, – перебил его Нейтан. – Я сказал убираться только тебе… хотя нет, рано. Принеси-ка мне перо и чернильницу. Здесь же есть? – Что? – удивился Крис. Сиэлла еще сильнее скрючилась на полу. Боль начинала давать о себе знать, но Силь не хотела напоминать о себе, из последних сил сдерживая стоны. – Я сказал, принеси мне перо и чернила, – прорычал Тинклер. – Быстро, Винтспир, иначе, поверь, я тебя убью прежде, чем ты успеешь отсюда сбежать. Силь услышала, что Крис уходит из спальни, и еще сильнее прижала ладони к лицу, почти не дыша. Она осталась наедине с Нейтаном… пусть и ненадолго. Она слышала его дыхание. Шумное, но медленное. Казалось, что он был просто раздражен. Он не произнес ни слова, не сделал ни одного движения. А боль становилась все сильней. – Вот. – Крис вернулся. – Но я не понимаю, зачем… Послышался шорох бумаги, потом скрип пера, а потом… – Бери. И убирайся. – Я не понимаю. Что это? – Убирайся, Винтспир. Это теперь мой дом. А это, – Тинклер внезапно наклонился над Силь и резко отвел ее руки от лица, – моя невеста. Если ты не заметил, ты держишь в руках чек на десять тысяч золотянок. Силь зажмурилась и бессильно задергалась, тоненько подвывая от ужаса. Как он ее узнал? Как? Что теперь делать… что он теперь с ней сделает? Убьет? Оставит здесь и будет приходить, как Крис? Она же сейчас никто… ее не существует. И сейчас она оказалась во власти того, кого боится до икоты. – Кто еще знает? – Его хриплый голос разрывал барабанные перепонки Сиэллы. – Никто, – ответил Крис, и Силь услышала в его голосе страх. – Врешь, – отчеканил Тинклер, отпуская ее руки. – Ты не мог провернуть это один. Кто. Еще. Знает? – Мой напарник. – Отлично! Тогда передай ему то, что я сейчас скажу. Если кто-то из вас проболтается о том, что произошло на самом деле, я устрою вам такую веселую жизнь, что твои нынешние проблемы покажутся тебе мелкими неприятностями. Ты меня понял? – Тинклер, послушай… – Прочь. Прочь, пока я тебя не убил! – прорычал Нейтан. И в тот момент, когда шаги Криса стихли в коридоре, разум Сиэллы не выдержал и покинул ее, подарив блаженное забытье. * * * Она была во тьме. Тонула в черной смоле. Всплывала на миг, делала глоток воздуха и снова тонула. Чьи-то пальцы с острыми ногтями впивались в ее тело и тянули вниз, в бездну, заполненную чернотой. Сиэлла отбивалась. Всплывала. Делала глоток воздуха. И снова тонула. И снова. И снова. Казалось, это продолжается вечность. Казалось, так будет всегда. Она обречена на это с самого своего рождения. Вот она, расплата. В один прекрасный момент тьма хлынула ей в рот, Силь захлебнулась и, закашлявшись, пришла в себя. Был день. А потолок – белый, украшенный лепниной – чуть не упал на Сиэллу, когда она резко открыла глаза. Не шевелясь, боясь даже скосить глаза, Силь смотрела в потолок и пыталась понять хоть что-то. Она прекрасно помнила, что упала в обморок, когда Крис оставил ее на растерзание Тинклеру. Дальше была только тьма, но предшествующие тьме события Сиэлла помнила очень ясно. Она жива. И она не в доме на улице Синих Ветров. Там потолок не был украшен лепниной. Сиэлла медленно подняла руку, вяло удивившись тому, что ее даже не связали. Аккуратно повернула голову к окну. На Омиршу ласково лились холодные солнечные лучи. Она не видела улицы, а значит, эта комната, скорее всего, находилась на втором этаже. Неторопливо, боясь, что голова снова закружится, Сиэлла села на кровати и огляделась. Гостевая спальня, не иначе. Мягкий ковер, прикроватный столик из красного дерева, платяной шкаф из него же… зеркало в золоченой раме. Взглянув в него, Сиэлла сначала усмехнулась привычному видению, а потом поняла, что в этот раз кое-что изменилось. Медленно встав с кровати, она, пошатываясь, подошла к зеркалу, не сводя взгляда со своего отражения. Нет, ей действительно не показалось. Видимо, осколки зеркала, на которое она упала, распороли ей щеку, а судя по шву – рана была глубокой. И рваной. Шевелить губами было больно. Открывать рот – еще больнее, да и шов так и норовил разойтись. Вот и сбылось. Теперь она не просто падшая женщина. Теперь она – падшая женщина с изуродованным лицом. Сиэлла опустила взгляд вниз. Ночная сорочка из нежнейшего шелка облегала фигуру. Дорогая вещь. Впрочем, все вокруг Силь было дорогим. Открыв шкаф, она обнаружила, что он пуст. Даже халата не было. Вздохнув, она вернулась к зеркалу. Осколки порезали не только ее лицо. На руках тоже были порезы, а приподняв подол, она обнаружила раны и на бедрах. Десять тысяч золотянок. Тинклер все-таки отдал за нее деньги. Купил. Купил порченый товар. Во всех отношениях. Сморгнув очередную порцию слез, Силь вернулась в постель. Она не хотела думать, что будет дальше. Она хотела уснуть и больше никогда не просыпаться. Но уснуть ей не дали. Дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина. Скорее всего, она была ровесницей Элис. Ее темно-русые волосы были заплетены в косу и лежали на голове короной, платье темно-бордового цвета облегало тонкую фигуру, а глаза… Глаза были злыми.