Воспоминания снова нахлынули, теперь уже наяву: когда последнее «задание» стало для меня личным делом, всё вообще вышло из-под контроля. Поэтому я и оказался здесь. Дерьмовый период. Доктор переложил Аннарин на ближайшую кушетку, а я рассматривал её нахмуренное даже во сне лицо. Ей нужно будет как-то справиться с этим. И жить дальше. Я был виноват с самого начала, когда отпустил на ту идиотскую вечеринку. Никогда нельзя считать себя умнее других. В конце концов даже самый дремучий эмбицил может в определенный момент времени оказаться удачливее тебя. Я знал это, знал всегда. А бонзы Данайган, как оказалось, были явно одарённее Тенемхета, Аритайны и меня вместе взятых. — Ллейр? Точно все в порядке? — доктор смотрел на кусок стола, аккуратно раскрошившийся под моими светящимися пальцами, хотя я даже не сжимал их. Пора заканчивать со всем этим. — Конечно, ллири Фрэйн, вне подозрений. Данные с «Менхита Рахта» показывают, что её держали там силой. Если бы не вы, «Менхиту» удалось бы покинуть орбиту. Хотя теперь они угнали «Эмхеру». Поймите нас правильно, с вами еще будут разбираться. Ллири Фрэйн пока лучше подержать в медицинском модуле. — Да, конечно. Мы уже были на земле, в здании космодрома Нирилдарион, и нас сопровождал приличный конвой. Я, наконец, увидел всех парней. А вот Дженри не было. — Её уже отправили специальным рейсом, — я не на шутку встревожился, мне так и не дали с ней поговорить, лишь кормили заверениями, что она в порядке. Ещё трое ребят, которых дал нам капитан Форг, стояли тут же. Я подошёл к одному из них, Нао: — Мы — единственные, кто выжил из экипажа «Эмхеру», — начал он сразу. — Они всех убили, в прямом эфире. Мы всё слышали. — Парень, я сочувствую. — Получается, отправив нас на штурм, он спас нам жизнь. — Нао, мы ещё почтим его память. Форг был, — я замолчал, ведь почти не знал его, — классным. И весёлым. Охрана не подгоняла нас, внимательно слушая разговор. К нам даже подошёл капитан Тей-Риджет со своей частью речи: — Я знал Форга лично. Сочувствую, парни. Он действительно был весёлым, но не вполне опытным, к сожалению. Это результат того, что наша армия не принимала участия в военных действиях с момента последней Тысячелетней войны. Уже тысячелетия. Реального боевого опыта у нас мало, в отличие от Сикарионов. Капитан посмотрел мельком на моих ребят, и я встал на их защиту. — Эти — хорошие ребята, они были на стороне Форга, и на стороне империи. — Разберёмся, — я видел, что капитан непредвзят и хочет мне верить. Мимо нас проехали носилки с бессознательной Аннарин. Пока мы шли, я незаметно поравнялся уже себитами, которые также конвоировали нас: — Аритайна? У номарха получилось? — Простите? А вот это уже странно. Себит вел себя так, будто был обычным дроидом. — Аритайна? Дроид смотрел на меня непонимающим взглядом своих неживых глаз. — Простите, ллеир, я могу вам чем-то помочь? — дроид даже протянул руки к своему травмату. Отличная манера, предлагать помощь, хватаясь за оружие. — Нет, я просто не в себе. — Тогда, возможно, вам стоит запросить помощь медработника. К сожалению, я не обладаю подобной квалификацией. Ещё не хватало того, чтобы исчезла Аритайна. Нас разделили: Девчонка была в Медицинском модуле, я с парнями, кажется, в Модуле федеральных расследований. Нам не давали общаться с Дженри и больше всего я опасался, что ребят, в самом лучшем случае, опять отправят на нейтрализацию. А меня — на опыты. Нас развели в разные комнаты, не давая общаться. Не то, чтобы охрана была какой-то усиленной, или мы официально считались опасными преступниками и даже подозреваемыми. Скорее, задержанными до выяснения всех обстоятельств своего нахождения на орбите в момент, когда Кредесская теократия потеряла два своих супернавороченных корабля. Я сидел на белом стуле в белой комнате час или два. Дверь была заперта снаружи, я только слышал, как персонал носился по коридорам. В городе явно царила какая-то неразбериха. — Харат? — я вспомнил о нейрокопии древнего Ниримтера, который должен был быть в моём ухе. — Да, ллейр Дан-Эйра, рад, что вы живы. — Да, знаешь, твои эксперименты над бессознательными гараидами оказались как нельзя кстати. Я даже благодарен. Ты знаешь, что происходит на планете? — Мои сведения очень обрывочны, я пока ещё только заканчиваю настраивать систему… — Понятно. Ты, как всегда, в процессе, но не в курсе. — Боюсь, что нет, кроме того, что на исходе ночи в Анар-Керасе мной был зафиксирован мощный сейсмический толчок. Вероятно, взрыв на поверхности. Харат отключился. Превосходно просто. Я всё ещё скучал один, когда меня пронзило иррациональное чувство тревоги. В голове всплыл образ Аннарин. Что-то не так, пульсировала единственная мысль в голове. Да, чёрт возьми, сейчас всё — не так. Ладно, пора выбираться отсюда и убедиться, что с ней всё в порядке. Я надеялся поддержать её и привести в чувство. К тому же было бы хорошо разузнать, что происходит, а потом добровольно вернуться. Окно выходило на заднюю, не очень людную улицу. Этаж одиннадцатый. Метров тридцать-сорок. Я даже не стал напрягаться с тем, чтобы заклеить камеру слежения. Судя по всему, сейчас мы представляли для местных копов не самый большой интерес по сравнению с чем-то намного более захватывающим там, снаружи. Теперь симбионты даже не нужно было специально активизировать. Я мгновенно засветился голубым, вырвал решётку и спрыгнул на асфальт, приземлившись, как белка. Медицинский модуль был неподалёку — я был там с Семнадцатым. Можно добежать пешком. Охраны здесь было не много, я представился ллейром Фрэйн — отцом Аннарин. Соседи из Модуля расследований до сих пор не заявили о моей пропаже. — Подождите, пожалуйста. Я ищу информацию. Огромный визор на стене как раз транслировал руины Башни Данайган. Верхних этажей практически не было — тех, где я был совсем недавно, и куда должен был идти Тенемхет. Первое желание — рвануть туда. Но в трансляции всё было окружено огромным количеством себитов и других служб. — Простите? Ллири Фрейн уже отправили на Нейтрализацию. — Что? Она же не преступница. — Нет-нет, — «успокоила» меня девушка медработник, — на добровольную. Разве она вам не говорила? — Разве это возможно? — Конечно. Вы не знали? Если человек заявляет, что сейчас наложит на себя руки или же просит предоставить ему возможность нейтрализации, разумеется, ему предоставляют. Человеческая жизнь священна. Да. Они здесь всё время это повторяли. В этот момент девушка начала соображать, что когда человек просится на добровольную нейтрализацию, возможно, хочет в том числе избавиться от воспоминаний о всей своей семье. Подошедший старший менеджер, как раз начал её распинать за это грубое нарушение конфиденциальности. Я на всех парах вылетел из Модуля, забежал на парковку и угнал первый попавшийся медицинский аэробайк, попутно, как полоумный, пытаясь заставить машину заговорить голосом Аритайны. Нейромать упорно не отзывалась. Слабая надежда на то, что она просто обиделась, таяла. Конечно, в свете новой информации о криокапсулах, с ней нужно было что-то делать. Но не сейчас. Сейчас ещё было слишком рано. Сейчас она была нужна как никогда. Жёсткое приземление на той самой крыше, где, казалось, я уже тысячу лет назад, прощался с Кириган, немного погнуло байк. Я нёсся по переходам, налетая на охрану, прямиком к её кабинету. Знакомая девушка из персонала с кокетливой улыбкой выдала информацию, что Кириган сейчас принимает пациентов. Сегодня — день добровольной нейтрализации. За сорванной дверью первого кабинета оказалась не Девчонка. Ещё одна грустная женщина, которая не смогла справиться с чем-то в своей жизни. Я уже давно заметил: Дахрариг был планетой женщин с грустными глазами. Не могу сказать, почему, но знал, что на Гарат-Нитера было не так. С момента нахождения в открытом космосе, обрывки воспоминаний захватывали меня с головой, так и не складываясь в единую картину. Это было похоже на ворох рваных лоскутов, из которого было невозможно сшить новое одеяло. Я влетел во второй кабинет, где Кириган уже занесла инъектор над шеей Девчонки. — Не делай этого, — я вырвал у неё пистолет с инъекцией и тут же раскрошил его. — Не обязательно было ломать, можно было просто отбросить, — невозмутимо выдала Кириган так, будто мы расстались полчаса назад. — Доктор, не оставите нас ненадолго? — Кириган понимающе кивнула, и тут же остановила охрану, уже явившуюся по мою душу. Наконец, мы остались одни, а я вдруг понял, что не знаю, с чего начать. Девчонка была абсолютна спокойна и решительна. Уже не было тех слёз, которые на борту «Алайи» испугали меня больше, чем Крэйннар и вся его шайка, не было дрожащего подбородка. Только равнодушие и спокойствие. Она просто посмотрела на меня: — Гайл, я решила, я не хочу так. — Я всегда думал, ты — сильная. Ты всегда представлялась такой. Никогда не видел у тебя слез или слабости. Она молчала, упорно глядя мимо меня в стену, как ребенок. Она и была им. — Аннарин. Посмотри на меня. Я добился её внимания только с третьего раза. — Каждый раз, когда тебя лишают воспоминаний, тебя лишают части твоей души, части тебя самой. Ты больше не сможешь это осмыслить, не сможешь стать сильнее, стать умнее. Ты все равно будешь чувствовать боль, просто не будешь понимать, почему. Так же, как и в первый раз. Они стерли твои воспоминания, но не смогли стереть грусть из твоих глаз. Ты ощущала это, правда? Ведь ты говорила мне, что не хочешь ничего вспоминать. Именно потому, что ты знала: все эти воспоминания будут очень грустными. Не уважать свой опыт, свои воспоминания — это слабость. Ты обязана их уважать. Ведь это именно то, зачем ты пришла сюда, в этот мир. Чтобы стать сильнее. — Для чего становиться сильнее?