— Да ты полон сюрпризов, пацан. Может, мне тебя усыновить? — Если хочешь сунуть мне в рот сиську, можно обойтись и без этих формальностей. — Пососи чего другого, наглец малолетний! — фыркнула она. — Показывай, как ты влез внутрь… У голов за стёклами странные лица. Несимметричные, с необычным разрезом глаз, с деформированной структурой черепа. Самое пугающее — глаза их открыты. У некоторых в глазные впадины уходят тонкие проводки, у других к глазам прилажены странные конструкции. Глазные яблоки подёргиваются, веки изредка моргают. Что они видят? И видят ли что-нибудь? Я помахал рукой перед стеклом, но глаза рыжеволосой девочки, в череп которой уходят десятки разноцветных проводов, не дрогнули. Может быть, с её стороны стекло непрозрачно, а может быть, она видит только электронные сны. — Вот мрази, — сказала Костлявая. — Жаль, что ты их спугнул. — Какие странные дети, — сказал я. — Это клановые, — ответила она. — Их всегда можно узнать. — Я вижу. Но как они сюда попали? — Иногда город их забирает в клиники. Типа для исследований и лечения. Ни один ребёнок не вернулся. Кланы побухтели, но и только, потому что они все равно не выживают. — Судя по структуре лицевых костей, они подвергались воздействию какого-то токсического мутагенного фактора. Возможно, в перинатальном периоде. — Не поняла, но повторяю приглашение. Нам нужен кто-то типа тебя, пацан. — Что будем делать с этим? — я показал на стойки с головами. — Я займусь. Иди. — Один вопрос, можно? — Давай. — Правда, что в кланах умеют перезагружать арендных? Приводить в сознание? — Это не то, что рассказывают чужакам. Приходи к нам, узнаешь. Может быть. А зачем тебе? — Одна из моих девчонок нашла свою мать на Средке в качестве секс-куклы. И теперь её от этого таращит. Я поспрашивал, контракт можно выкупить. Ну, или просто похитить женщину… — И ты хочешь её разблокировать? — Да. — Тупо. — Почему? — Сейчас твою девчонку таращит от того, что её мать трахает кто хочет. Представь, как её будет таращить, когда она поймёт, что её мать больше ни на что и не годится? Её же никто не загонял в аренду насильно, так? — В общем, да. — И что она будет делать, если ты её, к примеру, сопрёшь и разблокируешь? Я тебе скажу: сначала она тебя проклянёт, за то, что ты лишил её выплаты, а потом пойдёт и наймётся в аренду обратно. И каково будет твоей девчонке? — Наверное, ты права, — признал я. — Но я бы попробовал. Иногда стоит дать ещё один шанс. Даже если человек его просрёт. — Вали отсюда, романтик малолетний. Бесишь. Это она про меня сейчас? Серьёзно? *** Сегоний-Младший жмётся и стесняется. «Менжует», как говорили в моем первом детстве. Три раза переспросил, не узнает ли кто-нибудь о его похождениях на Средке. Я уж думал, он невесть какой маньяк-извращенец, а оказалась, всего-то голубой. Банальное «родители не поймут». Парню восемнадцать, и он скрывает, что гей. Дело житейское. Родителям не признался, а нам доверился. Смешно, уж если кто и может заняться шантажом, так это как раз мы. Крайм-корпа же. Удивительный у них тут наивняк местами, просто диву даюсь. Бордели универсальны, приключений на его задницу (во всех смыслах) найти несложно, но ему хочется романтики. Заведений такого рода в моём экскурсионном меню не предусмотрено, но за три дня я успел завести несколько полезных знакомств среди местных крайм-промоутеров, которые находят клиентуру для услуг, не вывешивающих голографическую рекламу на первой линии. Поняв, что я имею в виду, на нас с Сегонием посмотрели именно так, как я ожидал. Не составить бы себе ненужной репутации… Впрочем, клиент прав до тех пор, пока платит. Хорошо, что я решил провести первую сессию сам, а не поручил Сегония, например, Зонику. Тот бы весь на говно изошёл, если бы его за голубого приняли. Я, по понятным причинам, не бывал в гей-клубах раньше, так что не знаю, чем здешний отличается от наших. Впрочем, наверняка у нас неона меньше, здесь все на нём просто помешаны. А так — обычный кабак с танцульками. Разве что за столиками сидят чаще моногендерно — мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Но и разнополых компаний тоже хватает. На мой взгляд, ничего особенного. Не знать — так и не заметишь разницы. Впрочем, нет, танцпол выдаёт. Медленные танцы разбивают коллектив на парочки по предпочтениям. Я показал Сегонию на пустующий столик и пожелал удачи в любви, но он вцепился мне в локоть. — Посиди со мной, а то как-то страшновато. — Все будут думать, что мы парочка, — возразил я. — Мне, в общем, плевать, но так ты себе кавалера не подцепишь. — Я прошу! Ненадолго! Уселись за столик вместе. — Вы у нас в первый раз? — осведомился официант. Я не понял, арендованный он или наёмный, уж больно причудливо одет и странно накрашен. Или одета и накрашена — сложно определить. — Первый, — робко пискнул Сегоний-Младший. — Тогда за счёт заведения! — офицант/ка выствил/а на стол два высоких бокала с трубочками. Сегоний нервно присосался к своей, а я воздержался. После весёлки, которой мы накидались в клубе с Шоней и Дженадин, решил избегать незнакомых напитков. Мало ли, какой у них эффект. Не хотелось бы внезапно возлюбить ближнего своего. Не в этом месте. Отдал стакан Сегонию, когда тот от нервов всосал свой, как трюмная помпа. — Что-нибудь ещё, ребята? — спросил/а официант/ка, проходя мимо столика. Сегоний сделал жалобное лицо, и инициативу пришлось проявить мне. — Что-то порекомендуете? — Вы просто посидеть или ищете приключений? — Мой дро хочет обрести счастье в любви, — сказал я. Младший то ли икнул, то ли булькнул трубочкой в стакане, что, вероятно, означает согласие. — С вами или отдельно? — уточнил/а официант/ка. — Я тут просто для моральной поддержки. Вы не поверите, этот красавчик такой стеснительный! — я подмигнул официанту или официантке. Сегоний побледнел, покраснел, побледнел снова и всосал с хлюпаньем второй стакан. — У нас есть традиция, — сообщил/а он/а. — Человек в поиске покупает стакан «тёмной любви». Тогда все видят, что он открыт для отношений. — Док? — жалобно посмотрел на меня Сегоний. — Любой каприз за ваши деньги, — буркнул я про себя, а официанту сказал, — тащи вашу тёмную любовь. Махнул платёжной карточкой — на Средке за всё плачу я, клиенты рассчитываются с нами потом. И мы не стесняемся в накрутке. Стаканяка такой, что можно утопить той-терьера. Внутри что-то тёмное с пузыриками. Может быть, так и должна выглядеть жидкая любовь, хотя больше похоже на кока-колу. — Не спеши, — советую я Сегонию, который отхлебнул сразу четверть. — А то накидаешься и провафлишь своё счастье. — Ты думаешь, кто-то подойдёт? — переживает он. — Непременно. Такой видный парень! — Ты так думаешь? — Не ценитель, но вижу, как на тебя смотрят.