— А откуда ты с ней знаком? — спросила Лирания. — Давняя история, это неважно. — Откуда у тебя «давние истории», прем? На что намекала эта жуткая баба? — ещё больше возбудилась Тоха. — Типа ты был не такой, а теперь такой… А какой ты был? — Не хочу это обсуждать. — Ну, пре-е-ем! Это офигительно нечестно! Я же изведусь вся! Нельзя так поступать с влюблёнными девушками! — Ты уже влюблённая? — фыркает Лирания. — Готовлюсь. Разогреваю чувства. Насыщаю кислородом кровь. На, вот, прем, пульс пощупай! Или сразу приложи ухо к сердцу — лифчик снять? Чувствую, это будут глубокие серьёзные отношения. Прем, ты просто обречён. Ведь ты же не претендуешь, Лир? Совсем-совсем нет? — Ты прекратишь уже? И эту девушку я рекомендовала в корпу? Мне за тебя стыдно! — А мне за тебя смешно! — Девушки! — Прем, так ты пойдёшь к ней или нет? — серьёзно спрашивает Лирания. Берана сказала, что ей не помешает в команде человек с моим талантом, а уж тем более пригодится Нагма, способностями которой она прониклась ещё тогда. Я не сказал, что утратил талант, проигнорировал намеки на Нагму, не ответил на вопрос, где она сейчас. Я ловко (надеюсь) ушёл от расспросов, что мы делаем на месте, где стоял дом Дмитрия. Я не признался, что у меня есть способ связаться с Калидией, который Верховная оставила мне на всякий случай. Я не знаю, что именно Берана извлекла из нашего разговора. Подозреваю, что многое. Она умная женщина и настоящий учёный. Я ей не то чтобы не верю — не доверяю. Её никогда не стеснял выбор средств для достижения цели. Она собственную дочь превратила в научный инструмент, и я не уверен, что только в научный: смерть Креона была уж очень своевременной. К Нагме я её не подпущу. Но встретиться ещё раз — почему нет? Ей нет смысла заманивать меня в ловушку. — Почему бы и не сходить, раз зовут? — ответил я Лирании. — Это может быть, как минимум, любопытно. — Мне уже сейчас любопытно! — заявила Тоха. — Чур, я с тобой! — И я, если можно, — просит Лирания. — Если у неё мои родители… — Прем! — перебила меня стоящая у окна Тохия. — Там какая-то фигня творится. Мне кажется, тебе стоит на это посмотреть. *** — Это наши низы, а не ваша окраина! — на повышенных тонах объясняет Копень. — Нам насрать, мы сюда не жить приехали, — отвечает здоровенный, татуированный и имплантированный клановый Северных. — На нашей территории действуют наши правила! — настаивает низовой «смотрящий». За ним несколько набитых силовыми имплантами «быков», держащих в руках разнообразные металлические предметы ударно-дробящего действия. — Я на кардане вертел ваши правила! — за «северным» четверо на мотах и машина с неизвестным количеством людей внутри. Клановые вооружены огнестрелом, и видно, что применить они его не постесняются. Клан Костлявой вёл себя, помнится, намного скромнее. Эти, судя по всему, абсолютные отморозки. — По беспределу хотите? — давит Копень. — Можем и по беспределу. Но вам не понравится. — Да похер, — скалится острыми зубами клановый, — вон там парень, на которого у нас заказ. Он уверенно показал пальцем на окно, из которого мы смотрим. — А ещё он вальнул наших, одного наглухо. Северные такого не прощают, так что не становитесь на нашем пути. Мы заберём его и уйдём, а вы можете дальше дрочить на то, какие вы крутые краймы. — Не у вас одних к нему вопросы. Серьёзные люди с самого Верха желают прояснить с ним за какого-то пропавшего пацана. И лучше вам не перебегать им дорогу. Потому что это очень серьёзные люди. — Ты не понял, низовой? — ржёт клановый. — Нам похрен. На вас, на вершков, на полисов, на гвардию, на Владетельницу и на ваш сраный город! Мы — клан! — Если вы нарушите соглашение, то не продадите больше ни одной ржавой железки ни на одном рынке! — заходит с козырей Копень. — Нам не нужны ваши тупые рынки! — парирует «северный». — Всё, что нам надо, мы возьмём сами! Нагнём город, братва? — Нагнём город! Нагнём город! — дружно скандируют клановые. Из машины выходят ещё трое, теперь у них, вдобавок к оружию, численное преимущество. Но я вижу, что за их спинами появляются из переулка несколько квадратных боевиков с дубинами. Копень тянет время. Здесь его территория, у него короткое плечо логистики, а клановым до своих далеко. Будь тут тотализатор, я бы поставил на местных, но я никому не желаю удачи. — Давайте-ка попробуем тихо свалить, — говорю я девушкам. — Пусть без нас разбираются. И мы попробовали. Безуспешно. Стволами в лоб нас встретили уже на лестнице. Оказывается, не все клановые звенят стальными яйцами на пустыре, есть у них и свой засадный полк. — Попадалово, — комментирую я, поднимая руки. — Не то слово, блядь, — соглашается Тоха. Нас не обыскивают, но пистолет слишком далеко, чтобы рискнуть им воспользоваться, имея дробовик у башки. — О, вот и он! — радуется клановый. — Даже с бонусом! Двумя! — Наши претензии к этому парню имеют приоритет, — напоминает Копень. — А наши стволы к нему ближе! — парирует тот. — Причём нам он нужен живым или мёртвым, а вам только живым. Так что вы уже проиграли, нижники. Если начнём замес, мои его просто вальнут, так что вы по-любому в пролёте. Поэтому предлагаю вам отвалить и остаться живыми! — Вы, будучи вонючими тупыми дикарями, недооцениваете значимость деловой репутации, — качает головой Копень. И я понимаю, что решение принято, и нам пиздец. — Как ты меня назвал, говнюк? — не поверил своим ушам клановый, хватаясь за ружьё. Копень отскакивает назад, прикрываясь бойцами, один из них получает заряд картечи в грудь, сбивается с шага и начинает валиться на землю, но двое других сносят «северного» с мота и, не останавливаясь, врезаются в стоящих за ним. Меня обдаёт фонтаном горячего и липкого, на ногу падает дробовик, рядом валится разрубленный почти пополам клановый. Девочки, кажется, истошно визжат, но ожидаемого выстрела в упор не происходит. Я, не тратя время на осознание происходящего, вытаскиваю из-под куртки пистолет и стреляю во всех, кто оказывается на линии прицела, пока затвор не встаёт на задержку. Меняя магазин, успеваю понять, что те, кто стоял за нашими спинами, теперь лежат мёртвыми, а когда я дослал патрон, стрелять уже не в кого. *** — Щас сблюю, — сдавленным голосом говорит Тохия и немедленно приступает. Лирания, выдержав для приличия паузу, присоединяется к ней. Девчонки уляпаны кровью с ног до головы, а то, что творится у них под ногами, вызвало бы приступ тошноты даже у вампира. — Великая Владетельница Берана велела обеспечить вашу безопасность, — сообщает своим жутким голосом оболочка. Блестящая кровавая плёнка на ней на глазах истончается, поглощаемая бронёй. Так они питаются. Не только так, но и так тоже. — Она уже Великая? — уточняю я, делая усилия, чтобы не последовать примеру девочек. — Все Владетели велики пред нами, — отвечает оболочка. Ещё три головастых тени беззвучно скользят в тумане по пустырю, наклоняясь над телами. Стоны и проклятия затихают, девочки обретают новые силы на поблевать, однако я не могу разглядеть среди погибших Копня, который был в стороне от схватки. Надеюсь, в ближайшее время ему будет не до меня. — Она Великая Владетельница, — продолжает делиться со мной оболочка. — Вы Великий Колдун. — Я? — переспрашиваю растерянно. — Я видел вас стариком, я видел вас зрелым мужчиной, я вижу вас безбородым юношей. Только очень сильный колдун может жить назад. Я нервно оглядываюсь, но Лирании, кажется, не до этих откровений. Если я «живу назад», то она прямо сейчас назад кушает. Почему-то не хочу, чтобы она знала, что я старик. Как будто это что-то меняет. Как будто у нас могут быть отношения. Надеюсь, они с сестрой вскоре воссоединятся с родителями и вернутся на родину, где бы она ни была. — Может быть, вы когда-нибудь сможете расколдовать нас, — заканчивает свою мысль оболочка. Голоса у них одинаковые, но интонации кажутся знакомыми. — Абдулбаки? — Да, это я, Великий. — Рад, что ты выжил.