Самый маленький размер Оньке как платьице, а Нагме просто велик — она здорово подросла за год. — Спасибо, братец, — сказала она. — Мне нравится. Как ты сказал, его зовут? — Опоссум у нас, и шуздр здесь. Смешное, но довольно опасное существо. — Как мы? — Примерно. — Мы теперь шуздры? — спросила Онька. — Все? — По желанию, — уточнил я. — Шуздрить — дело добровольное. Твоя сестра ещё не выбрала. Кстати, она вернулась. Но ты не спеши, дай ей выспа… Куда там. Новоиспечённая мелкая шуздра чуть дверь не снесла, убегая. Любит сестру, похоже. А я пошёл проведать Колбочку. Постучал в дверь — не открыла. Постучал сильнее — тишина. Выдал несколько мощных пинков, от которых из комнаты напротив высунулась заспанная Шонька. — Я думала, нас штурмует спецназ, а это, оказывается, прем по бабам пошёл… — зевнула она. — Что, так приспичило? — Дженадин уже сутки не выходит и не отзывается. Это нехорошо. Она была простужена, ничего серьёзного, но мало ли. Можно это как-то открыть снаружи? — Мастер-ключом кондоминиума, — сообщила рыжая, — но у нас его нет. Или электронной отмычкой. Тут замки плёвые, даже самая паршивая справится. Но у нас никакой нет. — Ясно, — ответил я. — Иди досыпай, я, кажется, знаю, у кого спросить. И не только про отмычку. Накопилось вопросов… Глава 9. Hell no, we won't go! Кери я нашёл наверху. То есть сначала я думал встретить его по дороге в школу, но, не дождавшись там, обнаружил тут. Прогуливает, засранец. — Люди бывают двух типов, — сказал я внушительно. — Одни сидят на трубах, другим нужны деньги. Парень чуть не навернулся со своего насеста, испортив мне цитату. — Док! Ты… — Я. Не ждал? — Ждал, — вздохнул он печально. — Особенно когда это увидел. Он развернул ко мне нот и запустил плеер. Камера снимала со спины, видимо, от кафе, так что лица не видно, но куртка — да, куртка характерная. Бац, бац, водитель выпал. С этого ракурса видно — да, не жилец. Дверь, девчонки выскакивают, я хватаю Оньку, закидываю на плечо, она закрывает моё лицо с этой стороны. Но вряд ли там была одна камера. — И что ты понял из увиденного? — спросил я тоном учителя литературы. — Что ты настоящий крайм, а не понты колотишь, как Пупер. Завалил кланового бойца с одного выстрела сквозь дверь, выбил движок у их лайбы, вытащил детей и всё тебе норм. Я бы неделю в обмороке лежал. Права Дженадин, я ссыкло. Я не стал говорить, что в водителя попал случайно, и вовсе не собирался никого убивать. — Кстати, о Дженадин… — Понял, понял, она твоя, я отвалил, всё такое… — уныло сказал Кери. — Да мне теперь ей в глаза смотреть стыдно после того, как я так на рынке слился. — Стыдно, а придётся, — сказал я твёрдо. — Мне нужна твоя отмычка. И ты вместе с ней, потому что учиться пользоваться мне некогда. — Откуда ты знаешь… — Что у тебя есть отмычка? Сложил два и два. На рынке ты пасёшься регулярно, тебя там знают, ты знаешь ассортимент и цены, в твоём чулане полно хлама. На одной дышке так не поднимешься. Я сразу предположил, что ты краймишь по мелочи, а когда посмотрел на цены, то убедился окончательно. Для дилера ты мелковат, для грабежей трусоват, в хакинг не умеешь, значит, работаешь по железу. Обносишь кондоминиумы? — Только нежилые! — признался Кери. — Те, которые закрыты. На окраинах рулят кланы, там все кварталы поделены, и чужаку сразу башку отшибут. Но в центре тоже хватает пустующего жилья. Как правило, там ничего интересного, но иногда мне везёт. — Хватай отмычку и погнали, форточник хулев. — Кто? — Неважно. Бегом марш! *** — Вообще не проблема, — сказал Кери гордо. — Моя приблуда может вскрыть двери даже… Неважно где. А тут вообще ниочём. Он ткнул плоской коробочкой в косяк сдвижной двери. Коробочка пискнула, дверь щёлкнула. Я нетерпеливо открыл и вошёл. Игрушки. Огромное количество мягких игрушек. Они самодельные — сшитые из одноразового постельного белья, бесплатных маек, набитые наполнителем из подушек. Вот откуда у Дженадин навыки шитья! Большие и маленькие, симпатичные и корявые, удачные и не очень, они заполнили все свободные поверхности маленького жилого отсека, и я не сразу разглядел среди них саму девушку. А когда разглядел… — Так, бегом все отсюда, — рявкнул я на заглядывающих в дверь ребят. — Нашли, блин, зрелище. Они отпрянули, но, конечно, тайное хобби Колбочки перестало быть тайным. То-то она меня пускать не хотела. Стесняется. — Шоня! — крикнул я вдогонку. — Да, прем? — красно-рыжая причёска снова засунулась в дверь. — Сбегай за моей сестрой, пожалуйста. Скажи, надо порисовать. — Порисовать? — Не спрашивай, просто сделай. — Есть, мой прем! Слушаюсь, мой прем! Уже бегу, мой прем! Уже убежала, мой прем! Вот язва. Дженадин без сознания, дышит еле-еле, но пульс колотит и температура фебрильная. Приложил ухо к груди — крепитация и влажные мелкопузырчатые хрипы. Незалеченная простуда переросла в пневмонию. Кожные покровы гиперемированы, носогубный треугольник цианозный, дыхание поверхностное, учащённое. Скорее всего, сильно снижено давление, но померить мне нечем. — Всё плохо, Док? — спросил заглянувший в дверь Кери. — Паршиво, — признал я. — Она может умереть? — Если не лечить, да. Где там Нагма? — Я тут, братик! — Заходи. И закрой дверь. Через час мы были вынуждены признать, что Аллах не хочет смотреть нашими глазами. Ни вместе, ни по отдельности мы не ловим референс. Только бумагу извели. — У меня без тебя ничего не выходит, — признаёт Нагма. — Мне кажется, что пока ты не можешь, не смогу и я. Ты слишком важная часть меня, братец. — Почему мне так плохо? — почти неслышно спросила Дженадин. — Ты сильно заболела. Выпей вот это. — Что это? — Просто горячая сладкая вода. Тебе нужна жидкость и энергия. Нагма, проследи, чтобы она регулярно пила. Если сможет есть — принеси ей чего-нибудь горячего и жидкого, обратись к Шоньке, она поможет. Побудешь с ней, сестричка? — Она не умрёт, братик? Я испугаюсь, если умрёт. — Не умрёт. Немного времени у нас есть, я постараюсь успеть. Дженадин глухо тяжело закашляла, сплюнула ржавую мокроту в подставленный стакан.