– Жаль, – вздохнул я. – Его Величество ваш отец очень хотел, чтобы мы побеседовали с вами. – Это была ложь, но я счел ее ложью во спасение. – Попробуем что-нибудь придумать позже на этой неделе. А сейчас, если позволите, джентльмены, мне нужно уделить внимание нашим гостьям. – И он повел рукой в сторону дам. Я смотрел, как принц неспешно шествует в другой конец зала. Кармайкл обратился к сэру Эрнесту: – Думаете, с ним можно иметь дело? – О, уверен, – пыхнул сигарой сэр Эрнест. И уголок его рта дрогнул в легкой улыбке. Принц обменялся несколькими фразами с махарани Девикой, которая отвечала коротко, не глядя ему в глаза. Затем Пунит повернулся к миссис Кармайкл, оказав ей гораздо больше внимания, чем ее супругу, – дама неожиданно разразилась смехом. Если она надеялась, что это прелюдия к долгому разговору, то была разочарована: принц внезапно обратил взор на Энни. Пунит заметно оживился, как обычно мужчины оживляются в присутствии красивых женщин, и тут до меня дошло, что с момента своего появления в зале он положил глаз именно на нее. Не то чтобы раньше я не сталкивался с подобной ситуацией, просто никогда раньше мужчиной, которого очаровала Энни, не был принц – по крайней мере, у меня на глазах. Она улыбнулась, когда он поцеловал ей руку, и внутри у меня все перевернулось. Принц поклонился, и я готов был поклясться, что Энни в этот момент покосилась в мою сторону. Затем, улыбнувшись, вернулась к беседе с принцем. Я поймал взгляд Несокрушима. – Что такое, сержант? Он кивнул на полупустой стакан в моей руке: – Добавить, сэр? Звук гонга ознаменовал прибытие махараджи. Старик опирался на трость и седую женщину в темно-синем сари с простым золотым ожерельем на шее. Рядом ковылял карапуз в шелковой курте цвета слоновой кости с изумрудными пуговицами. Лицо махараджи было пепельного цвета, смокинг висел на его тощем теле как на вешалке. – Кто это с махараджей? – спросил я Кармайкла. – Мальчик – Его Высочество принц Алок, третий сын махараджи. Его мать – Девика. – А женщина? – А это, мальчик мой, махарани Субхадра, первая жена махараджи и наша прославленная Первая махарани. Она была совсем маленькой, на голову ниже мужа, лицо доброе и умное, как у любимой тетушки. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Третья махарани Девика поднялась с места, как только махараджа появился на пороге. Сейчас она подошла к нему. Поцеловала мальчика, что-то сказала Первой махарани, потом взяла махараджу за руку. Если между женами и существовала неприязнь, я ее не заметил. Напротив, они демонстрировали нежность, касались друг друга пальцами и обменивались взглядами, которые говорили красноречивее слов. Первая махарани, исполнив свой долг, с улыбкой повернулась к гостям, а затем удалилась, забрав с собой маленького принца. А я следил за лицом махараджи, когда третья жена что-то шептала ему на ухо. Он улыбался, глядя на нее. Он, безусловно, ее любил, но гораздо любопытнее то, как махарани смотрела на него. Я не специалист в таких делах, но, кажется, юная женщина тоже его любила. Сопровождаемые диваном и майором Бхардваджем, махараджа и его третья жена начали медленно обходить гостей, начав с сэра Эрнеста Фитцмориса. Они не успели далеко уйти, как явился лакей. Махараджа выжидательно уставился на него. – Ужин подан. * * * В центре обеденного зала стоял длинный стол красного дерева, под сияющей люстрой и двумя большими вентиляторами-панка, затянутыми зеленой тканью. По столу ездила золотая модель локомотива, повторяющая королевский поезд, на котором мы прибыли из Калькутты. Миниатюрный механизм тянул по серебряным рельсам вагоны, нагруженные бутылками шампанского и прочих напитков. Лакеи проводили нас к нашим местам. Махараджа занял кресло во главе стола, по левую руку от него сел Кармайкл, а по правую – диван. Рядом с диваном сидели Фитцморис и Энни. Мои надежды, что общение принца Пунита и Энни прекратится во время ужина, продлились ровно столько же, сколько заморозки в Калькутте: я увидел на столе карточку с его именем рядом с ее. Третья махарани села в другом конце стола, напротив махараджи, а я – справа от нее. Официанты принялись наполнять бокалы и разворачивать салфетки. Махарани Девика отдавала какие-то распоряжения прислуге, а миссис Кармайкл была занята разговором с мужем. Мне не оставалось ничего другого, кроме как игнорировать улыбочки и шутки, которыми обменивались Пунит и Энни на другом конце стола. Это не должно было представлять больших сложностей, учитывая качество «Монтраше» 1907 года, но все равно понадобилось несколько бокалов, прежде чем я начал получать удовольствие от процесса. Когда же юная махарани обратилась наконец ко мне, наш мимолетный разговор стал единственным светлым пятном за весь вечер. – Еда вам не по вкусу, капитан? – произнесла она с акцентом, в котором звучало нечто среднее между британской публичной школой и швейцарским пансионом благородных девиц. Она и вправду была очень хороша собой – впрочем, от молодой жены махараджи другого и не ожидаешь. Большие миндалевидные глаза и таинственный флер. – О, напротив, – ответил я. – Просто я, кажется, потерял аппетит. Она перехватила мой взгляд в сторону Энни и принца Пунита. – Ах да, – она изящно тронула салфеткой губы, – могу понять, принимая во внимание обстоятельства. Меня это поразило. Неужели мои чувства настолько заметны? – Недостойно развлекаться подобным образом в такое скорбное время, – продолжила она, гневно и неприязненно глядя на принца. И, как по заказу, до нас донесся голос Пунита: – Моя дорогая мисс Грант, вы просто обязаны посетить Côte D’Azur[72]. Другого такого места не сыскать. – Он повернулся к Фитцморису: – Кстати, сэр Эрнест, у вас ведь есть яхта, верно? Вы не могли бы одолжить ее мне на несколько недель? – Разумеется, Ваше Высочество, – отвечал старик. – С удовольствием. Махарани определенно говорила дело. Моя неприязнь к принцу росла, и хотя, возможно, корни ее крылись в его наглых попытках подбить клинья к Энни, я все же искренне недоумевал: кем надо быть, чтобы планировать средиземноморский круиз всего через несколько часов после того, как ты поджигал погребальный костер своего брата. * * * Ужин закончился внезапно, к большому моему облегчению. Махараджа что-то шепнул слуге, тот помог ему медленно подняться на ноги. Он болезненно поморщился, и юная махарани, заметив страдания мужа, вскочила и поспешила к нему. Сдержанно извинившись, княжеская чета покинула зал. Единственным, кто, кажется, был искренне расстроен таким поворотом дела, оказался Пунит. Он почти сразу же повлек всех оставшихся в гостиную. По отрывистой команде принца лакей завел граммофон, и комнату заполнило протяжное пение Чарлза Харрисона[73], какая-то слащавая ерунда про цветущие яблони. Мне надо было как следует выпить. – Рюмочку на ночь? – предложил я Несокрушиму. Он покачал головой. По правде говоря, он уже принял больше чем достаточно. – Ну хотя бы посиди со мной, – попросил я. – Конечно, сэр, – вздохнул он. – Я выпью виски, но только чуть-чуть. – Вот это по-нашему, – заключил я и двинулся к бару за парочкой двойных. – Итак, что удалось узнать из документов в конторе Голдинга? – спросил я минуту спустя, протягивая ему стакан. Сержант нерешительно взвесил его в руке, прежде чем сделать глоток. – Он крайне дотошный человек. У него были квитанции на все, начиная с содержания наложниц до платы за обработку алмазов. Чтобы просмотреть все документы, мне потребуется гораздо больше времени, сэр. Я надеялся начать завтра с утра. – Ты нашел документы, которые он готовил для принца Адира, – доклад об оценке шахт? – Пока нет… – Он замолчал, задумавшись. – Странно, что я обнаружил множество черновиков – расчеты темпов добычи, геологические изыскания и прочее, но самого отчета нигде не нашлось. Даже набросков. – Может, он его уничтожил? Несокрушим отрицательно мотнул головой: – Этот человек хранил квитанции о жалованье нянькам за последние двенадцать лет. У меня сложилось впечатление, что он никогда ничего не выбрасывает. – Думаешь, отчет кто-то забрал? – Возможно, сэр. – Кому выгодно украсть документ? – Тому, кто пытается сорвать продажу шахт Англо-Индийской компании? – пожал он плечами. – Но ведь это всего-навсего отсрочит сделку? Можно быстро составить новый отчет, особенно если, как ты говоришь, рабочие материалы сохранились. – Тогда кому? – Может, тому, кто хочет знать содержание отчета до того, как оно станет известно всем? – Я покосился на сэра Эрнеста Фитцмориса, который был занят разговором с диваном. – Но это не объясняет исчезновение мистера Голдинга, – возразил Несокрушим. – Это вообще ничего не объясняет. Пей, дружище, пока виски не выдохся. Он глотнул и поморщился. Я наблюдал за Энни, которая увлеченно охмуряла Пунита. – Мисс Грант, кажется, полностью освоилась, – заметил Несокрушим. – Ее легко можно представить принцессой королевского двора Самбалпура. Да, пожалуй, предлагать ему двойной виски было ошибкой. – Какая проницательность. Я и забыл о твоих энциклопедических познаниях во всем, что касается женщин.