– Слушай, Лил, я буду с тобой честен. Я не обещаю, что влюблюсь в тебя, что мы станем парой, что я женюсь на тебе, – тихо сказал Октавий, вытирая ее лицо платком. – Я вообще ничего не могу обещать тебе – кроме того, что выполню все обязательства по нашему договору. Но ты мне нравишься. И надеюсь, что я тебе тоже. – Нравишься, – эхом отозвалась Лилит. – Если мы нравимся друг другу, почему бы не провести вместе время? – пожимает плечами Октавий. – Если ты согласна так – без обязательств. Ты и я. Слезы моментально высохли на ее глазах – все-таки Лилит отличная актриса. – Твоя работа и мои деньги – это одно, наши отношения без обязательств – это другое. Ясно? – спрашивает он. – Да, – прикрывает длинные ресницы Лилит и тянется к Октавию за новой порцией одурманивающих поцелуев. И он не заставляет ее ждать. Кладет ладонь на затылок и целует. Это яркий по ощущениям поцелуй. Крепкий, волнительный и сладкий. Разрушительный. Он все крушил на своем пути – обиды, домыслы, страхи. Он крушил их самих, заставляя растворяться друг в друге, в их личном крохотном мире, где было место только двоим. Он ломал их. И сносил все запреты. Лилит казалось, что она готова на все – прямо сейчас, прямо здесь, в машине. В какой-то момент, когда Октавий усадил ее к себе на колени, стягивая верх платья и с упоением оставляя на ее коже следы губ, ей казалось, что она больше не может сдерживаться. Она не заметила, как расстегнула его рубашку – поняла это лишь тогда, когда ее руки оказались на его напряженном от прикосновений прессе. Касаясь кончиками пальцев его ремня, Лилит снова нашла в себе силы отстраниться – теперь соприкасались лишь их лбы. – Что опять? – простонал Октавий, гладя девушку по пояснице – платье снова слишком сильно задралось вверх. И это, если честно, сводило его с ума. – Пойдем… ко мне… – задыхаясь, сказала она. – К тебе? – переспросил он. – Ты же не одна живешь. – Никого нет, – прошептала она, глядя на него одурманенным взглядом. – Идем! – Окей, – согласился Октавий, решив, что лучше не светиться в машине – мало ли кто может увидеть их. Папарацци стало слишком много. Лилит, наскоро поправив платье, первой выскользнула на улицу, наполненную упоительной ночной прохладой. Октавий – следом за ней, едва не забыв поставить машину на сигнализацию. Взявшись за руки, они направились к ее дому. Правда, по дороге не сдержались, остановились и снова начали целоваться. Если бы кто-то увидел их, он решил бы, что они – сумасшедшие возлюбленные. Но Лилит и Октавий думали, что их никто не видит. И зря. Едва они скрылись из виду, увлеченные друг другом, как из густой черной тени выскользнул невысокий парень хрупкого телосложения. Его светлые глаза болезненно блестели. По худому лицу ходили желваки. Кулаки были крепко сжаты. – Сука, – выдохнул он с яростью. Его звали Бен Донован, и он уже несколько лет был безнадежно влюблен в Лилит Бейкер. А еще он только что видел, как та, из-за которой его сердце тысячу раз разбивалось на осколки, развлекается с другим. Не просто целуется, а почти отдается. В машине. Как грязная потасканная мразь. Бен влюбился в Лилит еще в первом семестре, и с тех пор чувства к ней его не отпускали. До этого он ровно с такой же силой боготворил лишь одну женщину – известную кинодиву Кэндис Каннингем, чьими постерами и фотографиями была завешана вся его комната с тринадцати лет. Лилит переняла эстафету, отодвинув Кэндис в сторону. А теперь Бен мог видеть, как то, о чем мечтал сам, Лилит проделывает с другим. И да, конечно же, это был красавчик – Лилит под стать. – Дешевка, – повторил тихо Бен и нырнул обратно в тень. Эта дрянь получит свое. А он – свое. …Лилит и Октавий, не зная ничего о мыслях Бена, продолжали наслаждаться друг другом. Они не без труда поднялись на нужный этаж и почти ввалились в темную квартиру, не переставая целоваться – жадно, с напором. По пути в комнату Лилит они что-то перевернули, но обоих это совершенно не смутило. Октавий кинул Лилит на кровать, стоя у ее ног и рассматривая полуобнаженное его стараниями женское тело. Возможно, Лилит была не самой идеальной девушкой в его жизни, однако притягивала к себе так, что мозг его начинал отказывать, а ощущения обострялись до предела. – Ну же, – капризно протянула Лилит, не понимая, почему теперь Октавий вдруг медлит. Ей хочется продолжения – она не может терпеть. – Тихо, малышка, – прошептал он, снимая с себя ремень. – Отшлепаешь меня? – хихикнула девушка. Однако он не ответил. Просто подошел к изголовью кровати и хрипло сказал: – Руки. – Что? – не поняла Лилит. – Вытяни руки, – повторил Октавий. И она послу- шала его. Он сложил ремень вдвое и вдел его в отверстие пряжки – получилась петля. Ему оставалось лишь расширить эту петлю – так, чтобы можно было накинуть на хрупкие кисти рук Лилит, вытянутые к изголовью кровати. А затем Октавий ловко затянул петлю – да так, что девушка не могла высвободиться. Он сел рядом, гладя Лилит по лицу, спускаясь к шее, дотрагиваясь до ключиц, будто играя с ней. Верх ее открытого платья неприлично спущен почти к самой талии, и это кажется Октавию ужасно соблазнительным. Ее нежная кожа покрывается мурашками от его дыхания и поцелуев, которые чередуются с осторожными покусываниями – ему нравится экспериментировать и заставлять девушку выгибать спину, цепляясь пальцами в покрывало. Себя же он контролирует отлично – пока что. Прежде чем склониться к Лилит, чтобы поцеловать, Октавий вдруг отстранился и сказал: – И не думай о глупостях. Ты просто мне нравишься, Лил. – Эй, просто делай уже что-нибудь, – нервно попросила она, – а то… Но договорить не успела – его губы накрыли ее губы, и их обоих затопило светом. Мягким, теплым, чистым. Белым светом далекой утренней звезды. Болезненное дыхание. Неровное биение сердец. Пронзительный блеск глаз. И полет в пропасть, наполненную доверху ванильными облаками. Эта ночь для обоих была словно вспышка. Словно пламя под звездным небом. Живительным воздухом. Ненавидеть – это легко. Любить – это непросто. Ты первый, к кому так нелепо влекло. Цени меня, словно воздух. Глава 5 Пломбирное солнце с кусочками шоколада Сохрани свое доброе детское сердце. Октавий находится у нас не слишком долго – после кофе он соизволяет-таки одеться, и Лилит отвозит его домой. Почему роль его личного водителя выполняет она, мне не очень понятно. А потом подруга тихо сообщает мне, что Октавий не слишком хорошо умеет водить. Делает это она с долей драматизма в голосе и в жестах, но я же вижу, что Лилит в восторге от того, что ей удастся побыть со своим кумиром еще некоторое время. Я никогда не замечала, чтобы ее глаза горели так ярко и чтобы улыбка ее была столь светлой. – Будь осторожна, – напутствую ее я, пока Октавий одевается. – Не теряй голову. Пусть ее теряет он. – Кто бы говорил, – хихикает Лилит. – Ты вообще видела себя со стороны, когда рядом с тобой Лестерс? – Со мной что-то не так? – удивленно спрашиваю я. – Что-то не так? – ехидно смотрит на меня подруга. – Да с тобой все не так. Влюбленная дурочка, – треплет она меня по волосам. – Я не влюбленная, – возмущаюсь я. – Просто он мне нравится. Иногда. – Да ты без ума от Лестерса, – объявляет Лилит. – Вы с ним вчера?.. – Она не продолжает фразу, а играет бровями, с любопытством глядя на меня. – Нет! – тут же отвечаю я. – Ты слишком быстро ответила! – торжествует она. – Неужели Лестерс соблазнил нашу невинную девочку Ховард вчера в парке?! – Что ты несешь, – устало говорю я. – Никто никого не соблазнял. Мы целовались и разговаривали. Лицо подруги разочарованно вытягивается. – Кто-то из вас жутко тормозит. Или оба, – объявляет она. – Ах да, мы же не такие реактивные, как вы со Сладким, – замечаю я. Лилит снова чуточку краснеет.