– Если бы, – хмыкаю я. – Я никогда не принадлежала к популярным ученикам, не тусовалась с ними на вечеринках «для своих», плевать хотела на чирлидинг, не беспокоилась о лучших местах на стоянке и не стелилась перед учителями. В общем, я была далека от звания Королевы школьного бала. – Что-то я сомневаюсь, что ты была последней в социальной школьной иерархии, – усмехается Дастин. – Я просто любила музыку и общалась с теми, кто разделял мои увлечения, – отвечаю я. – То есть была гиком, – подытоживает он. – И положи голову обратно. – Я была обычной, – отмахиваюсь я, снова удобно устраиваюсь на его плече и слышу: – Такие, как ты, не бывают обычными. – Это комплимент или?.. – Констатация факта, – поясняет Дастин. – Ты слишком яркая, и наверняка это бесит кучу людей. А в старшей школе не любят тех, кто слишком выделяется. – Может быть. Пара драк в женской раздевалке решили эту проблему, – смеюсь я. – Я вырвала у Элис О’Кифф впечатляющую прядь волос, а Ханну Колкуитт засунула под ледяной душ. После этого ко мне перестали цепляться. К тому же я общалась с парнями из Южной банды – а их боялись как огня. – Да ты опасная девочка, – весело тянет Дастин. – Тебе нравились бандиты? Романтика криминала и все такое? – Нет, конечно, – со смехом отвечаю я. – Просто один из них жил по-соседству, и я знала его с детства. – Тогда в каких парней ты влюблялась? Окей, мы выяснили, что это были не качки из футбольных команд и не бандиты, так кто же? Музыканты? Ребята из театрального кружка? Ботаники? – Какая тебе разница? – отмахиваюсь я. – Мне интересно, на какой типаж ты западаешь, – отвечает он. – Вообще, я люблю умных парней, но в этот раз вышла промашка, – иронизирую я. – Главное, ты признаешь, что я тебе нравлюсь, – почему-то это знание доставляет Лестерсу огромное удовольствие. Он обнимает меня, и мы едем в обнимку. На мне – его пиджак. А на губах до сих пор остается слабый привкус ментоловых сигарет. На следующей станции его едва не узнает какая-то девушка с рюкзаком. Она даже направляется к нам, но мы спешно целуемся, и незнакомка решает, что парень рядом с рыжей – явно не знаменитый Дастин Лестерс. Она садится на свободное место и включает плейер. – Я думал, что популярность – это круто, – усмехается вдруг Дастин. – А сейчас? – лежать на его плече удобно. – Сейчас я тоже думаю, что это круто. Но не всегда удобно. Днем я не могу никуда пойти – люди смотрят на меня, как на животное, сбежавшее из клетки. А я обожаю фастфуд, – смеется он. – И заставляю покупать его Хью. – Как же ты живешь, мой несчастный котик? – от переизбытка чувств треплю я его за щеку. – Такие страдания… – Я этим наслаждаюсь. Чем-то всегда приходится жертвовать, – признается Дастин. – Если это всего лишь иллюзия свободы передвижения… То ничего страшного. Не слишком большая плата за достижение цели. Ты хочешь быть знаменитой? – Хочу, – признаюсь я. – Я с самого детства об этом мечтала. Какое-то время даже чувствовала себя не такой, как все. – Мне становится смешно – в подростковом возрасте в наши головы постоянно приходят дурные мысли. – Но учеба в Хартли отлично проветрила мне голову. – Значит, стань знаменитой, детка, – уверенно говорит Дастин. – Я хочу попасть на твой концерт. – Приходи, – легко соглашаюсь я, называю дату выступления и название клуба. – Приду, – обещает он. – Серьезно? – Да. Слушай, Франки, ты ведь хорошо умеешь бренькать на гитаре? – спрашивает вдруг Дастин и делает странный жест пальцами, который, по его мнению, наверное, подразумевает перебор струн. – Нет, – отрезаю я. – Как нет? Я же слышал, что ты играла! И хорошо играла! – восклицает Лестерс. – Играть – умею. А бренькать – нет, – отвечаю я. – Как с тобой сложно, – вздыхает он, поднимает руки в воздух, но потом снова обнимает меня. – Хорошо, хорошо. Играть. Ты умеешь играть. – Теперь Дастин не спрашивает, а утверждает это. – И что из этого? – Научи меня. – Что? – переспрашиваю я. – Тебя? – Ты так изумляешься, будто со мной что-то не так, – оскорбляется Дастин. Я закатываю глаза. – Что-то? Ты издеваешься? Да с тобой все не так, и… Он закрывает мне рот ладонью – я чувствую едва заметный аромат ментола. Знаю, что этот жест не самый классный, но мне… нравится. Ладонь Дастина перемещается мне на щеку. – Мне предложили сыграть рок-музыканта. Именно поэтому я приехал на концерт «Красных Лордов». Я… – Вспоминая, что произошло на этом самом концерте, он замолкает. – Кхм. В общем, мне нужно научиться играть на гитаре. Лестерс – рок-стар? Забавно. – Можно подумать, ты сам будешь исполнять песни, – фыркаю я. – Санудтреки запишут профессиональные музыканты. – Да не в этом дело, – морщится он. – Мне нужно это для достоверности. Я же должен иметь представление, что это такое – играть. Что такое – быть музыкпантом. Я хочу научиться чувствовать музыку. Съемки совсем скоро. – Это, конечно, замечательно и все такое. Но не мог бы ты убрать руку с моего лица? – интересуюсь я. – А, да. Извини. Он опускает ладонь, но целует в щеку. – Ну как? – Почему ты просишь об этом меня? – интересуюсь я. – Мне кажется, мы признались друг другу в симпатии и решили встречаться, – хмурится он. – Мы решили встречаться?! – А разве нет?! – Все зависит от того, как ты будешь себя вести, – изрекаю я и теперь сама глажу Дастина по лицу. – А если ты хочешь играть на гитаре… Через пару дней я буду свободна. Его лицо разочарованно вытягивается. – Я хотел начать завтра. – Завтра у меня репетиция с группой – важная. Нам нужно будет подготовиться к выступлению в клубе. Послезавтра я встречаюсь с тетей и братом – они приедут в Нью-Корвен. – Мне надо знать свое расписание, – раздосадованно сообщает Дастин. – Я позвоню тебе завтра, и мы договоримся. Встречаться со знаменитостью непросто, – добавляет он. – Я еще не решила, будем ли мы встречаться, – весело сообщаю я, желая его подразнить. – Я уже решил сам, – спокойно отзывается он. – Кстати, мы выходим на следующей станции. – И куда идем? – Сюрприз. Покажу тебе свое любимое место в этом городе. Его настоящее сердце. У тебя всегда теплые руки, – замечает внезапно Дастин. – А у тебя всегда ватная голова, – зачем-то снова дразню его я. И снова целую, не узнавая себя. Мы выходим из метро и шагаем по ночному городу, держась за руки. Идем мимо старинных зданий и утопающих в блеске небоскребов, мимо полуночных кафе, откуда упоительно пахнет кофе, и мимо баров, из которых доносится разбивающая темный воздух на осколки музыка. Мы шагаем мимо арок, витрин, парковок, галерей, рекламных вывесок, медиафасадов, газовых фонарей. Пересекаем дороги по пешеходным переходам, перебегаем улицы, обходим стороной людей. Черничная тьма бережно скрывает нас от посторонних глаз, а огни – бирюзовые, желтые, алые – стелятся перед нами, прокладывая путь к сердцу города. Сначала я не понимаю, куда Дастин ведет меня, а потом до меня доходит – мы направляемся в западную часть Вест-Чарлтона, к пересечению 32-й Восточной улицы и Симпл-стрит. И оказываемся в Хай-Хадсон парк. Неподалеку от него стоит круглосуточный супермаркет, и Дастин, нацепив темные очки, тащит меня туда и покупает два красных пледа, воду и какие-то чипсы. Его никто не узнает, и он этим наслаждается. – Зачем нам все это? – с любопытством интересуюсь я у Дастина – но он упрямо хранит молчание. И снова тянет меня за собой. Мы оказываемся в Хай-Хадсон парке. Если честно, я ни разу не была здесь, но от других парков Нью-Корвена он ничем не отличается. Это спокойное, ухоженное место, тянущееся вдоль оживленных улиц. Здесь много зелени, лавочек, зон со столами для барбекю, асфальтированных дорог, фонарей и указателей. Наверняка днем парк занят любителями спорта, жареного мяса и долгих прогулок, но сейчас, в столь поздний час, почти пустынен. Лишь вдалеке я вижу три фигуры – парень и девушка выгуливают собаку, да какой-то пожилой мужчина совершает позднюю пробежку. Лестерс ведет меня в глубь парка, к огромным деревьям с густой кроной, в которой запутался слабый ветер. Он явно бывал здесь не раз и не два – слишком хорошо ориентируется и знает, куда идти. – И когда мы будем на месте? – спрашиваю я. – Скоро, – отвечает он.