Естественно, у нас ничего не получается. И шампанское частично оказывается на диване, а частично – на его рубашке. Пока он, ругаясь, оттирает ее салфеткой, я смеюсь. Все-таки с романтикой у нас туго. Но Дастин не сдается. Вместо того чтобы читать нотации и переживать за судьбу рубашки, он вдруг предлагает: – Давай сбежим. – Куда? – На улицу. Гулять по ночному городу. Кататься в метро. Мы одновременно вскакиваем. Я понимаю, что пальцы наших опущенных рук переплетены. Однако прежде чем выйти, мы отпускаем друг друга и молча, по-английски, покидаем вечеринку. Я успеваю лишь перекинуться парой слов с Самантой, которая, кажется, прекрасно понимает, что происходит между нами, и обменяться взглядами с Лилит, держащей за руку Октавия. Она украдкой крутит у виска, явно не понимая, куда я направляюсь с Дастином. А я подмигиваю подруге и убегаю. На улице царит летняя блаженная прохлада. Людей совсем мало, зато ярко светят фонари. Это один из самых респектабельных районов города, и здесь можно гулять ночами, не опасаясь нападений и прочих прелестей трущоб. – Куда идем? – спрашиваю я. – Я давно не катался в метро. Несколько лет, – признается Дастин. И мы направляемся к метро – в Нью-Корвене оно работает круглосуточно. Маршрут выбирает он. А когда я интересуюсь, куда мы поедем, говорит, что хочет показать мне кое-что интересное. Но что именно – молчит. В метро людей тоже мало – практически нет. И Дастин наслаждается этим – он может особо не скрывать свою внешность. Я вижу, что он радуется тому, что может просто так, без особой маскировки, находиться в общественном месте, и понимаю, что это не напускная радость, а искренняя. Мне нравится, когда Дастин искренен, без маски высокомерия и усталости, без желания быть лучшим. Мне нравится держать его за руку, идти следом за ним, разговаривать о какой-то ерунде и изредка останавливаться, чтобы поцеловать. Мне нравится быть рядом с ним, хотя я понимаю, что завтра все это может растаять как дым. Я хочу наслаждаться тем, что есть сейчас, и ни о чем не думать. Кажется, мы оба дорвались до чего-то, чего нам обоим не хватало. И время бежит с небывалой скоростью. В нашем вагоне пусто. Несколько мужчин, модно одетая девушка, залипающая в телефон, и пожилая женщина – все они явно возвращаются домой. На нас с Дастином никто не смотрит. Мы сидим рядом – плечом к плечу – и разговариваем. Романтики в наших разговорах не так уж и много, зато это весело. И мне безумно нравится то, что даже сидя мы держимся за руки, словно настоящая пара. – У тебя веснушки, – замечает Дастин. – И что? – спрашиваю я. В детстве я гордилась, что они у меня есть, лет с тринадцати начала стесняться и пыталась замазать дешевыми тональниками, а в пятнадцать послала все к черту и объявила самой себе: «Мне плевать». – Я раньше не замечал, – Дастин касается моих щек. – Забавно. У меня никогда не было рыжей девушки с веснушками. – Как так? – ехидно спрашиваю я. – За всю твою карьеру великого соблазнителя ты ни разу не подцепил рыжую? Какой позор, Лестерс. Ты меня разочаровал. – У тебя странные представления обо мне, Франки, – отвечает он. – По-твоему, я интересуюсь исключительно женщинами? – Как знать. Кстати, почему ты расстался со своей последней подружкой? Как же ее зовут?.. – Я щелкаю пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить имя актрисы. – Ну той, у которой впечатляющее седло. Дастин закатывает глаза. – Марго. – Да, точно, Марго Белл, – радуюсь я. – Так почему ты ее бросил? – С чего ты решила, что я ее бросил? – ухмыляется Дастин. – Так сказала Лилит, – припоминаю я. – А она узнала из новостей. – Больше верьте этим новостям, – смеется Дастин. – Мы никогда и не встречались с Марго. – Как же так? – удивляюсь я. – Я же сама читала про тебя – ты встречался с какой-то моделью, а потом с Марго. – Ты искала обо мне информацию? – растягиваются его губы в довольной улыбке. – Как мило, Франки. Это потому что я сразу тебе понравился? – Это потому что я хотела понять, кто ты вообще такой, – хмурюсь я, чувствуя себя глупо. – Свалился как снег на голову. Ну, давай, говори, что там случилось с твоей Марго! – Ничего, – убирает Дастин с моего лица волнистую прядь. – Я же сказал уже, что мы не встречались. Мы делали вид. Чувствуешь разницу? – Зачем? – изумляюсь я. – Реклама фильма, – отвечает он. – Ничего особенного. Не хочу тебя шокировать, но большое количество «звездных пар» – это постановка чувств. – И почему же ваша «постановка» закончилась? – спрашиваю я. – Потому что закончился срок действия нашего договора, – отвечает Дастин. – И продлять его мы не собирались. Знала бы ты, какая Белл высокомерная задница! – вдруг выдает актер. – Тошнотворная стерва. Балуется коксом. И ненавидит всех остальных актрис мира. – Вот оно что, – кладу я голову ему на плечо. – А с моделью тоже были договорные отношения? – Нет, мы действительно встречались. – А почему расстались? – Не сошлись характерами. Если честно, мы даже ни разу не ссорились. Дорогие отели, отличный секс, утреннее селфи для инстаграма – каждое свидание по одному и тому же сценарию. Иногда – совместный выход в свет. Красные ковровые дорожки, заранее обговоренный костюм – чтобы подходил ее платью, интервью. Как-то мы вместе ездили в отпуск на Багамы на три дня. Все три дня она снимала видео и делала фотографии. Это ужасно раздражало. После пары месяцев вместе я понял, что нам даже не о чем поговорить, – рассказывает Дастин. – А еще она хотела сделать меня вегетарианцем. Это меня добило. А после нее, пожалуй, серьезных отношений и не было. – А кто такая Сальма? – задаю я следующий вопрос и чувствую, как Дастин вздрагивает. – Моя первая любовь, – нехотя отвечает он спустя несколько секунд. Я не отстаю от него, и Дастин рассказывает, как они познакомились. Он был начинающим актером, а она работала в журнале, специализирующемся на современном искусстве. Они понравились друг другу на интервью, и Дастин пригласил ее на свидание. Сальма согласилась. С тех пор они и стали встречаться. Их отношения были пылкими, но недолговечными. И закончились некрасиво. В один день она просто исчезла, прихватив его деньги. И больше не появлялась. Это и смешная и грустная история одновременно. Но я молчу. Просто слушаю его и молчу. – И знаешь, что мне от нее осталось? – с усмешкой спрашивает Дастин и достает из-под рубашки кулон-пулю – тот самый, который я должна была выкупить на аукционе. Несколько движений, и Дастин раскручивает его – кулон полый, и внутри лежит бумажка. – Знаешь, что там? Там все мои пароли, – смеется он, вертя кулон в пальцах. – От карт и социальных сетей. Дастин соединяет половинки кулона и закручивает его, а после снова прячет под футболкой. Слушая это, я не могу сдержать праведного возмущения: – Лестерс! Я так старалась найти этот кулон, потому что думала, что он для тебя много значит, а ты хранишь в нем свои пароли! Просто пароли от карт! – И что? – пожимает он плечами. – В наше время пароли – это самое ценное, что у нас есть. – Ценнее, чем люди? – спрашиваю я. Дастин косо смотрит на меня и продолжает: – Это еще и напоминание о том, что людям доверять нельзя. Доверишься – а они тебя кинут. Исчезнут из жизни. И больше не вспомнят. Мне остается только вздыхать. Я так не сделаю. С тем, кого люблю, – не сделаю. Моя любовь словно подснежник из хрупкого хрусталя. Сорви его — только нежно. Не бей – разобьешь и меня. Глава 4 Пламя под звездным небом Я думал, что чудо – грандиозная квинтэссенция небывалого, нарушение законов природы, волшебство. А потом просто встретил тебя. Поезд делает остановку, и в вагон заходят несколько молодых парней и девушек. Один из них пристально смотрит на Дастина, но тот успевает отвернуться и прикрыть лицо. Это срабатывает – парень не признает в нем популярного актера и отворачивается. Лестерс облегченно вздыхает. А я с иронией смотрю на него. Он вроде бы остается все той же заносчивой звездой, которую порою мне хочется прикончить, но что-то в нем незримо меняется. Я ловлю себя на мысли, что просто хочу смотреть на Дастина Лестерса, касаться Дастина Лестерса, слушать Дастина Лестерса. Мой пульс бьется часто. А виски легонько покалывает от странного, плохо еще осознаваемого чувства радости. – А какой была твоя первая любовь? – вдруг спрашивает Дастин. Я поднимаю голову с его плеча. – Да никакой, в общем-то, – отвечаю я. Говорить о личной жизни мне не очень нравится. – Серьезно? Да ты, наверное, кружила парням головы со средней школы! – не верит он. Кажется, подначивает меня. Что ж, откровенность за откровенность.