– Жанна, – ответил приглушенный голос. Вероника открыла дверь и отступила в сторону. Это действительно была Жанна – белые шорты, белые лоферы, сдвинутые на лоб солнечные очки, разлитые по плечам иссиня-черные волосы. – Можно я войду? – спросила визитерша с лисьей вкрадчивостью. – Конечно, пожалуйста, – ответила Вероника, пытаясь угадать, что могло от нее понадобиться жене Эдуарда. – Хотите присесть? – С удовольствием. Жанна устроилась на диване, приняв романтическую позу. Посмотрела на хозяйку каюты и нежно улыбнулась. «Будь я парнем, то подумала бы, будто она хочет меня соблазнить», – пронеслось в голове Вероники. Жанна, судя по всему, ждала вопроса или реплики, но не дождалась. Усевшаяся в кресло напротив нее Вероника сложила руки на коленях, соорудила улыбку, да так и замерла в неподвижности. Она точно знала – чтобы вывести человека из состояния равновесия и узнать хоть что-нибудь стоящее, необходимо держать рот на замке. Жанна должна заговорить первой. А поскольку у нее нет журналистской выучки, долго она не продержится. Так и вышло. – Ну-с, – нервно произнесла гостья, покачав ногой в белоснежном башмачке. – Как вам путешествие? Не правда ли, чудесно? Восхитительные пейзажи, а уж воздух! Вероника скопировала выражение ее лица, а заодно и возвышенный тон, в котором, судя по всему, должны были звенеть поэтические колокольчики, и воскликнула: – Я просто в восторге. Никогда прежде не случалось мне получить столько потрясающих впечатлений. И это всего за два дня! Жанна мгновенно убрала с лица улыбку – трудно было не понять, что над тобой подтрунивают. Она помолчала, потом поерзала немного и села ровно. Приподняла и опустила брови, после чего уже совсем другим тоном сказала: – Послушайте, Николь, мой муж не заглядывал к вам поговорить о Богдане? – Нет. – Мне показалось, я видела, как он входил в вашу каюту. – Вам действительно показалось. – Вероника не знала, как реагировать на подобное заявление. – Я разговаривала с Эдуардом всего один раз и только в вашем присутствии. – Что ж, значит, я ошиблась, – Жанна вспорхнула с дивана с легкостью птички и огляделась по сторонам. – Боже, какая у вас красивая каюта! Не чета нашей. Какая обивка, картины… Можно мне здесь оглядеться? – Валяйте, – разрешила Вероника. Было совершенно ясно: Жанна желает убедиться в том, что Эдуард не прячется в ванной и не сидит в шкафу. Она оказалась права – устроительница поэтического фестиваля пронеслась по смежным помещениям, подняв нешуточный ветер. – Какой у вас большой прекрасный шкаф, – с напряженной улыбкой воскликнула она и резко распахнула створки. Не нашла в нем мужа и, мгновенно сдувшись, добавила: – И очень симпатичная одежка. Я сразу обратила внимание, какой у вас хороший вкус. «Может быть, вчера за ужином я слишком нахально разглядывала Эдуарда? – пронеслось в голове у Вероники. – Это, конечно, не оправдание. И Жанна уже должна была привыкнуть к тому, что на ее мужа глазеют – ведь он красавчик. Неужто она врывается в каюты всех показавшихся ей назойливыми девушек?» Закрыв шкаф, Жанна резко развернулась к Веронике, которая взирала на нее из своего кресла с непроницаемым видом, и примирительным тоном спросила: – А не выпить ли нам по коктейлю? Я угощаю. – Почему бы и нет? – откликнулась Вероника, решив, что Жанна может стать неплохим источником информации. Сейчас, когда приходится блуждать в потемках, всякая мелочь может пригодиться. Как только они вышли из каюты, в конце коридора открылась дверь, и – легок на помине! – появился Эдуард. – Милый, – воскликнула Жанна. – Я на минуточку заглянула к Николь. Вероника в который раз подумала, как трудно постоянно помнить, что следует откликаться не на свое настоящее имя, а на имя подруги. По правде сказать, это действовало на нервы, да еще как. – Добрый день, – Эдуард улыбнулся Веронике простой человеческой улыбкой, чем сразу завоевал ее расположение. Потом обратился к жене: – Вы вдвоем куда-то собираетесь? – Решили выпить по коктейлю. Присоединишься? Эдуард согласился, и они вместе двинулись по коридору к лестнице. – У Николь и Богдана в каюте панорамные окна, – продолжала Жанна, манерно откидывая волосы за спину. – Выглядит потрясающе. У нас, кстати, таких нет, да и интерьер попроще. Даже обидно – мы ведь не седьмая вода на киселе. А ты хоть разочек заглядывал к брату с женой? У них там, наверное, вообще дворец, ведь Лидия любит все шикарное. – Ты тоже любишь все шикарное, – усмехнулся Эдуард. – Кстати, мой брат и Лидия в разных каютах, они взяли два «коннекта». – Коннекта? – подала голос Вероника, не имевшая понятия, о чем речь. – Это две отдельные каюты, но между ними есть внутренняя дверь. Лидия поселилась с Наташей, а Леонид с Андреем. – Очень удобно иметь под рукой прислугу, – с ноткой зависти и одновременно презрения в голосе произнесла Жанна. – А еще класс их кают подразумевает круглосуточные услуги дворецкого, – подлил масла в огонь Эдуард, которого, судя по всему, забавлял этот разговор. Они вышли на внутреннюю палубу, где супруги, по всей видимости, уже бывали, потому что оба уверенно двинулись вперед. Через пару минут они указали Веронике на высокую полукруглую стойку, за которой веселый бармен демонстрировал всем желающим чудеса создания коктейлей с помощью шейкера и ловкости рук. Две милые старушки, которых Вероника уже видела однажды в коридоре возле своей каюты, как раз дегустировали «Шериданс», громко обсуждая достоинства напитка. – Смотри, не наклюкайся, Маша, а то свалишься за борт – и поминай как звали. Тем более ты плавать не умеешь. – Как это не умею? Я в молодости в секции занималась. – Другие тоже, может, занимались, но их это не спасло. Сколько ты там со своей секцией на воде продержишься, если кувырнешься с палубы в воду? Я заранее все прочитала про несчастные случаи. Пишут, Маша, что каждый год с круизных судов исчезает аж двадцать туристов. Старушки отошли, продолжая оживленно переговариваться. – Двадцать туристов в год! – воскликнула Жанна. – Ничего себе. – И эта цифра наверняка занижена, – вполголоса прокомментировал Эдуард, поглядев старушкам вслед. – Я об опасностях пьянства на корабле даже не задумывалась, – призналась Вероника. – Круизные суда – весьма прибыльный бизнес, потому-то судоходные компании делают все, чтобы не уронить свой престиж, и замалчивают трагические инциденты. – Мне кажется, после круизов недосчитываются самоубийц, – низким заговорщическим голосом высказала предположение Жанна. – Нет ничего лучше, чем броситься в морскую пучину вниз головой. Довольно поэтично. Кстати, – обратилась она к мужу, – эти бабуси поселились между Лидией и твоим братом. Каюта Николь тоже рядом с ними. А мы с тобой где-то в конце коридора. Как так получилось? – Бог мой, да какая разница? – отмахнулся Эдуард, пробуя коктейль, поданный барменом. – Ну, как это? Разница большая, – Жанна посмотрела на мужа с некоторой досадой. – Ведь это может означать только одно – твой брат купил для нас билеты в самый последний момент. Уже после того, как заказал круиз для своих. – Успокойся, мы тоже – свои. – Свои, но на отшибе, – не сдавалась Жанна. – Какой сегодня потрясающий день, – обратился Эдуард к Веронике. Вероятно, ему хотелось закончить разговор о каютах. В подобных случаях погода всегда бывает палочкой-выручалочкой. – Мне сразу захотелось создать солнечный пейзаж в духе Лорана Парселье. Пожалуй, после коктейля я вернусь на верхнюю палубу и сделаю пару зарисовок. – А как же обед? – напомнила Вероника. – Лидия велела всем переодеваться. В нашем распоряжении не больше часа. – Боже! – немедленно всполошилась Жанна. – Лидия такая… взыскательная. Пожалуй, побегу, куплю новое платье. – Она сделала большой глоток, едва не подавившись. – И туфли. И браслет. И солнечные очки Prada. Она уже было собралась поставить бокал и полететь в магазин за обновками, но тут взгляд ее задержался на Веронике. Во взгляде блеснуло сомнение. Было ясно, что Жанне совсем не хочется оставлять мужа с другой женщиной наедине. Некоторое время она боролась с собой, но потом все-таки ушла, многозначительно похлопав Эдуарда по плечу. – Хотите, вернемся наверх, на променад? – спросил тот, когда жена улетела, подхваченная вихрем собственных страстей. – И не судите Жанну строго, в присутствии Лидии она становится несколько экзальтированной. Они поднялись на верхнюю палубу и сразу же нашли для себя удобное место с прекрасным видом на остров. Оставшиеся на борту туристы уже давно перестали лихорадочно фотографировать и просто смотрели вдаль – разнеженные, опьяненные голубизной. Эдуард начал рассуждать о живописи и о своих работах, но тут раздались торопливые шаги, и на собеседников упала грозная тень Лидии. – Вы не видели Наташу? – вопросила хозяйка тени весьма неласково. – Что-то она разотдыхалась не на шутку. А что вы тут делаете вдвоем? – Общаемся. Вообще-то мы были втроем, – Эдуард усмехнулся, – но Жанна ушла переодеваться к обеду. – Предупреждаю, если за столом твоя жена начнет читать стихи, да еще нараспев, как она любит, я не смогу сдержаться. Вероника немедленно подумала, что Лидия обычно не особо и сдерживается. Сейчас у нее был такой вид, будто само присутствие родственников мужа на этом лайнере было глубочайшим оскорблением лично для нее. – По-моему, ты придираешься. – У Эдуарда на щеках появились два маленьких алых пятна. Вероника называла их «пятнами злости» – они свидетельствовали о том, что человек достиг точки кипения. Еще секунда – и начнется рукоприкладство. – Ненавижу стихи за обедом, они мешают пищеварению, – продолжала наседать Лидия. Эдуард так крепко сжал зубы, что они скрипнули. Дыхание стало шумным и отрывистым. «Ого, да он взрывной парень, – подумала Вероника. – Конечно, эмоции – это топливо для художника, чего удивляться?» Она тихонько придвинулась к Эдуарду, осторожно подняла руку и незаметно для Лидии ущипнула его сзади за локоть. Тот вздрогнул, повернулся и посмотрел на нее с таким изумлением, как будто она только что громко квакнула. Однако щипок подействовал на него отрезвляюще. – Хорошо, никто не будет читать стихи, – ответил он ровным тоном. – Ну и ладно, – Лидия по-королевски кивнула и отправилась дальше, разыскивать свою помощницу. Эдуард и Вероника некоторое время молча смотрели ей вслед. – Я ощущаю испанский стыд, – наконец сказал Эдуард. – Это когда тебе неловко за кого-то другого. Вот сейчас мне неловко за Лидию. – Ей реально нравится говорить обидные вещи, – пробормотала Вероника. Она заметила, что у Эдуарда трепещут ноздри: ему стоило большого труда держать себя в руках. Хороший момент для разговора по душам. – Да уж. Ее гонором можно уничтожать целые поселки. У моего брата выдержка, как у тибетского монаха. Было ясно, что злость разрывает сердце Эдуарда на клочки. Вероника хоть и надеялась извлечь из его возмущения пользу, все же совершенно искренне ему сочувствовала. – Если люди много лет женаты…