— Знаешь ли ты, Шоди, что этот клей приклеивает намертво? И как ты теперь домой пойдёшь, бедняга… Я похолодел. Как же он догадался? Ну и проныра! «МАГЗОБА» У меня много разных прозвищ, но самое обидное — «Магзоба́». Но, прежде чем начать свой рассказ, я должен объяснить, что такое «магзоба». «Магзоба» состоит из двух слов-слогов. «Магз» означает «ядро плода» — орехов, миндаля, абрикосов. «Об» — «вода». Так что, как видите, ничего плохого пока нет. Пока! Пока не вступает в силу последняя буква, окончание «а». Вот этот хвостик всё портит. Когда «магз», «об» и «а» соединяются в одно слово «магзоба», сразу же куда-то исчезают и вкусные ядра плодов, орехов, и сладкая прохладная вода и появляется новое слово, которое означает: «грязная мыльная пена, которая остаётся после стирки белья». Даже учитель родного языка не смог объяснить тайну такого превращения. И вот представьте себе положение человека, когда все, словно напрочь позабыв его настоящее имя, обращаются к нему, с этим противным «магзоба»! «Как живёшь, Магзоба?» «Пошли в кино, Магзоба!» Как же случилось, что я, Шоди — а моё имя означает «веселье, радость», — превратился в Магзобу? Однажды возвратился я из школы домой. На столе две записки. Сестра Латофа́т пишет, чтобы её к обеду не ждали — она пошла на репетицию в клуб, вернётся поздно. «Поехала в гости», — нацарапала бабушка. Вот и прекрасно! Никто не станет делать мне замечаний. Хочешь — книжку читай, хочешь — мяч гоняй! Швыряю пальто в одну сторону, учебники — в другую. Включаю телевизор и заваливаюсь на диван. Подкладываю подушки под спину, чтобы удобнее было смотреть. Правда, это кино я уже однажды видел, но ведь недаром говорится, что повторенье — мать ученья. К тому же фильм интересный, приключенческий. Три раза посмотришь, и всё равно интересно. Лежу, смотрю, наслаждаюсь… И вдруг на самом важном месте зазвонил телефон. Я не пошевелился. Телефон звонил долго. Наконец перестал. Вот и прекрасно! Не успел я порадоваться, как он снова зазвонил. Пришлось взять трубку. — Алло… — Латофат? — спросила мама. — Нет! — сердито ответил я. До каких пор мама будет путать наши голоса? Латофат, хоть и постарше, но всё равно девчонка! — Ты один, что ли, дома? — Да… Латофат на репетиции. Бабушка уехала в гости… — Жаль… Но тогда придётся тебя попросить… — Я слушаю… Говори же скорей!.. — А куда ты так торопишься? Небось снова телевизор смотришь? Сколько раз говорила тебе, чтоб глаза берёг… Лучше бы уроки делал. — Я и делаю уроки… — Но ведь я слышу чьи-то голоса. — Это радио… — Ну, тогда ладно… Слушай, сынок. Я поставила суп варить. Так ты долей в кастрюлю немного воды, брось туда несколько картофелин и убавь огонь… Воду долей из чайника. Понял? Я через часок вернусь. — Хорошо. Всё сделаю. Я кладу трубку. Торопливо бегу на кухню, чищу картошку, вываливаю её в суп. Потом подставляю кастрюлю под кран, доливаю воды. Убавляю газ — и скорей к дивану. Да, по пути я ещё разбросал на столе учебники и тетради, будто и правда уроки учу… Когда в прихожей послышались мамины шаги, я мигом за стол! Сижу за столом, и книжки передо мной. — Молодец! — похвалила меня мама и отправилась на кухню. — Шоди, что ты натворил? — вдруг услышал я мамин крик. Я помчался на кухню. — Что это?! — показывает мама на кастрюлю. — Суп… — Да какой же это суп? Это же магзоба! Я заглянул в кастрюлю: в мутной жирной и тёмной пене плавало мясо… Мама сняла кастрюлю с плиты и вылила суп в помойное ведро. — Смотри! Мама поднесла кастрюлю прямо к моему носу. Гляжу — ко дну прилип жалкий обмылок… Я понял, как он попал в суп. Видно, когда я в спешке поставил кастрюлю под кран, мыло и шлёпнулось в суп, а я не заметил: мыльница висит рядом с краном… Да-а, и верно: не суп, а магзоба! — И когда этот ребёнок начнёт понимать, что к чему, — принялась отчитывать меня мама. — У других дети как дети, а у меня бестолковый лентяй… Видно, все мамы одинаковые: своих детей ругают, а чужих хвалят. Мама долго отмывала кастрюлю, а потом снова налила её водой. — Жаль, мясо пропало, — проговорила она. — Даже собака такого есть не станет. Схожу в магазин за новым… Тут мне стало очень стыдно. И я дал себе честное слово научиться готовить тот же самый картофельный суп или там шавлю́. А шавля — это такая каша из риса и моркови… Человек всё может сделать, если постарается. Когда мама вернулась и снова принялась готовить, я сказал ей, что обязательно сам научусь обед варить. Мама ещё сердилась и ничего мне не ответила. Я поплёлся в комнату и на самом деле принялся за уроки, но мысли мои были не о географии и литературе, а о том, как я снова оскандалился. Хорошо, что это произошло, когда никого, кроме нас с мамой, не было. Никто ничего и не узнает, если только мама не проговорится… Но мне не везёт в жизни! На следующее утро в дверях школы я столкнулся с Вафо. — Эй! — крикнул он мне. — Куда так несёшься, словно магзобы наелся! Я просто окаменел от удивления и отчаяния. Даже не стал допытываться у проныры Вафо, откуда он узнал про этот злосчастный суп. С того дня прозвище Магзоба приклеилось ко мне. Прошло некоторое время, и я научился готовить. Сегодня я сварил и картофельный суп, и шавлю. Маме понравилось. БУКСИР Вчера наш классный руководитель Дильба́р Сама́довна задержала нас после уроков. Она сказала, что хочет поговорить об отстающих учениках. Мы все притихли, особенно двоечники. — Большинство из вас учится хорошо, — говорила учительница. — Почему же другие отстают? Разве они не такие же люди, как и отличники? Посмотрите сами. И голова у них есть на плечах, и два глаза, и по два уха, и ноги, и руки есть… И ничто не мешает им учиться хорошо. Всё дело в том, что они ленятся. И с этим надо бороться! Тут поднялась с парты Рано и сказала: — А бороться нужно вот как: пусть отличники возьмут на буксир отстающих.