Часть 16 из 24 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ты ничего не сказала про первую вышку, а она самая главная,- отпустив женщин после ужина, мы с подругой неспешно прогуливались по территории лагеря.
— Ее я захвачу сама, — пнув камешек, я посмотрел в лицо Фатиме,- твоя задача быть наготове. Мы будем уходить через ворота, но только мы вдвоем. Как только свет погаснет, у тебя будет несколько секунд толкнуть ворота и забраться в джип. Если там не будет ключа — мы в жопе.
— А ты? — Демирель остановилась,- как ты можешь одна захватить вышку и еще и успеть вывести трансформатор из строя?
— За меня не переживай, и не делай такого лица. Не хватало, чтобы охранники нас в чем-то заподозрили. Я захвачу вышку без шума, быстро спущусь и вырублю трансформатор. Мы почти одновременно побежим к воротам, просто я буду на метров сорок позади тебя.
— Мы не будем ждать остальных, пока они прорываются через сетку?
— Нет, у нас за воротами постовая будка, там минимум один вооруженный человек. Женщины получат шанс сбежать, я не могу рисковать, дожидаясь развязки. Не стой столбом, привлечешь внимание.
Пару минут турчанка молчала, я терпеливо ждал, предполагая следующий вопрос.
— Значит, все эти несчастные отвлекающий маневр? — Демирель даже немного повысила голос.
— Не ори, дура,- осадил я девушку,- им выпадет шанс, кто сможет — тот воспользуется. Я не нанималась заниматься их проблемами, своих по горло. Если тебя что-то не устраивает, можешь оставаться здесь. Надумаешь сдать меня — пожалеешь.
Оставив растерянную Фатиму, зашагал в свой барак. Где-то глубоко кольнула совесть, турчанка была права — у уйгурок не было шанса уйти далеко. Даже если удастся преодолеть сеточный забор и колючую проволоку, китайцы быстро их нагонят. Пешком не уйти от машин в пустынной местности — здесь нет леса, чтобы спрятаться. Да и лес не особо бы помог — преследующие всегда лучше экипированы, вооружены и знают свою работу.
Демирель пришла примерно через полчаса — ее глаза были заплаканы. Присев рядом, девушка обняла меня за плечи:
— Саша, прости меня, ты права. Просто мне жалко этих несчастных, их убьют и переловят. А затем, китайцы сгноят их в карцере.
— Фатима, их сгноят в этом лагере даже без попытки побега, ты это знаешь лучше меня. Но так у них будет шанс, может несколько человек смогут ускользнуть, добраться до своих родных и укрыться. В этом районе ведь преобладающее население уйгуры, значит, добравшись до людей, они могут получить помощь.
— Почти девяноста процентов уйгуры, — прошептала девушка, пытаясь улыбнуться.
— Значит, не все так плохо. А теперь успокойся, сегодня надо хорошо выспаться, завтра вечером у нас будет ночь страха и героизма.
— Завтра? — Ошеломленная девушка даже отпрянула от меня, — я думала у нас еще несколько дней на подготовку.
— Нельзя тянуть с побегом, с каждым днем возрастает риск что кто-то проговорится или намеренно сдаст нас. Второй попытки у нас не будет, сразу после ужина начнем с душевых, пусть девушки моются неторопливо и без стеснения.
— Я с ними поговорила, они готовы на это, если кто-то получит шанс сбежать,- Демирель в последний раз шмыгнула носом успокаиваясь.
От готовности молодых девушек купаться демонстративно показывая себя, зависело многое. Если мне не удастся нейтрализовать охранников на первой вышке, даже если вывести из строя трансформатор, побег обречен — нас просто пристрелят. Лежа на своем видавшем виды матрасе, заново прокручивал план побега. Ближе к сумеркам надо оказаться рядом с вышкой, чтобы не бежать через весь лагерь. Обычно на вышке дежурили по два человека, что для меня не представляло трудности. Трудность была в другом — вырубить их так, чтобы с соседних наблюдательных пунктов не заметили. Если удастся это сделать незаметно, половина дела сделана. Потом остается сунуть железную распорку во внутренности трансформатора и сломя голову бежать к воротам, до которых около пятидесяти метров.
Как только свет погаснет — штурмовые группы женщин пойдут на прорыв, при чем часть из них будет атаковать вышки. Отобранные Фатимой уйгурки выглядели решительными, суровая жизнь и лишения превратили их в бойцов. Только вот незадача — они все равно оставались женщинами, уступая мужчинам в скорости реакции и в силе.
В бараке был слышен храп, сопение, приглушенное бормотание. Перевернувшись на бок, попробовал заснуть, но сон не шел. Не спала и Фатима, я слышал, как она ворочается, устраиваясь поудобнее.
— Саша, ты спишь? — прошептала турчанка. Проигнорировав ее вопрос, постарался думать о Проскурнове и своей мести ему и его подручным. Чувство ненависти всегда помогало отвлечься от тревожных мыслей. Помогло и в этот раз — не понял, как провалился в глубокий сон. В моем сне я пытал Виталия Ивановича и Баргузина подвешивая их на дыбе. И если Баргузин молил о пощаде, генерал проявлял чудеса стойкости и терпимости, сверля меня ненавидящим взглядом. Проснувшись, чуть не взвыл от досады — настолько реалистичным был сон.
Но не только это разочарование ждало меня — проклятый женский организм вновь напомнил о себе цикличностью кровопотери.
— Ты не беременна, счастливая,- с завистью протянула Демирель, протягивая мне гигиенический пакет. С того дня, как нас оприходовали в бараке, правда я был в отключке и не видел ничего, она каждый день ждала подтверждения, что не беременна.
— Да уж, счастья у меня полные трусы,- раздраженно буркнул в ответ, направляясь в туалет. Эти несколько дней меня бесили, превращая в неуравновешенного человека.
— Будьте вы все прокляты, ублюдки, кровью будете умываться,- вслух повторил свою угрозу в тысячный раз в адрес моих мучителей-экспериментаторов. В мире немало особей мужского пола, мечтающих стать женщинами, даже ложатся под нож хирурга. А эти твари меня превратили в женщину, меня, ярко выраженного гетеросексуала и мачо.
— Кастрирую и заставлю съесть свои причиндалы,- добавилась новая угроза в адрес Проскурнова. Приведя себя в порядок, покинул кабинку, игнорируя недовольные взгляды женщин, стоящих в очереди. Малое количество кабинок в лагере было очередной задумкой администрации лагеря — все должно было напоминать о ничтожности наших персон.
За завтраком Фатима почти не поела, девушка волновалась, каждую минуту задавая мне на ухо вопросы.
— Если ты нормально не поешь, не успеешь за мной, а я тебя тащить не буду,- пригрозил турчанке, чтобы отдохнуть от ее вопросов.
Этот день мне самому казался самым длинным в моей жизни: обед внес некоторое разнообразие, уменьшив время ожидания на полчаса. Снова мы собрались за одним столом: я, Демирель и старшие пяти штурмовых отрядов. Глядя на горящие глаза женщин, осознал, что они не отступятся и скорее умрут, чем останутся в лагере. Еще раз обговорив детали, отпустил женщин со словами:
— На ужин вместе собираться не будем, не стоит испытывать судьбу. Каждая из вас знает, что делать, некоторые скорее всего умрут, но все равно есть шанс.
— Все мы смертны, Назугум,- грустно улыбнулась Алтан, самая возрастная из всех. Ей было под пятьдесят, но женщина была подвижная. Со слов Фатимы, двоих ее сыновей убили «эскадроны смерти», формируемые из числа уйгуров -предателей, а ее саму уже пять лет держали по разным лагерям.
— Что значит Назугум? — спросил у турчанки, когда мы закончили обедать.
— Какая-то героиня из сказки,- Демирель была бледна, что я встревожился — того гляди и упадет без чувств.
— Фатима, мне не нравится твой настрой. Если ты не готова — скажи прямо и оставайся в лагере. Я выберусь и доведу до турецких властей, что тебя удерживают здесь.
— Я просто волнуюсь, — турчанка глубоко вздохнула, — не все так просто как ты думаешь. Но я готова и не подведу, не волнуйся, Саша!
Демирель ушла, оставив меня в задумчивости. Меня терзала совесть, когда думал о том, что при побеге многих женщин просто перестреляют, но другого выхода сбежать из Сяодуна не виделось. Время до вечера шло невероятно долго и медленно, словно издеваясь над нашими планами. Когда солнце коснулось своим нижним краем горизонта, пришло время действовать. Уловив взгляд Мирай, возглавляющую отряд купальщиц, коротко кивнул — минут через десять включится освещение в лагере. Девушки торопливо направились в душевые, даже в их лагерных робах было видно, что Мирай подобрала стройных и симпатичных.
Метнувшись к себе в барак, торопливо просунул в штанины распорки, снятые с душевых, по две на каждую штанину. Фатима ждала на месте, ее бледный вид мне не понравился, нам еще подбираться к первой вышке, а она выглядит как мертвец.
— Соберись, наш выход,- дав ей пару несильных пощечин, привел девушку в чувство. Идти с распорками в штанах было трудно, ноги практически не сгибались. Буквально пара минут и свет включат, а при освещении не удастся незаметно вытащить распорки из штанин.
— Фатима, прибавь ходу,- сумерки сгустились, пришлось рисковать, чтобы успеть. Едва я успел незаметно вытащить распорки, как по периметру лагеря вспыхнул яркий свет.
— Иди в сторону ворот, будь недалеко от них и как только свет погаснет, рви когти.
— Зачем рвать когти? — захлопала ресницами турчанка.
— Это выражение такое, означает бежать изо всех сил. Все, иди,- слегка подтолкнул девушку в направлении ворот. Хотя первая вышка была довольно далеко от душевых, наверху тоже наслаждались видом моющихся девушек: слышались восклицания и смех.
Сбросив с ног грубые тапочки, взялся за поручень, аккуратно перенося вес тела на нижнюю ступеньку. Вопреки моим ожиданиям, ступенька не скрипнула: семь, восемь, вот и последняя пятнадцатая ступенька. Поручни поднимались выше и укреплялись к полу кабинки, люк был открыт, в нос даже ударил запах пота и чего-то кислого. Сантиметр за сантиметром подтянулся, пока глаза не оказались выше пола: оба охранника увлеченно рассматривали в бинокль купающихся девушек. Молясь про себя, чтобы ступенька не скрипнула, поднялся и в полуприседе оглядел помещение. Охранники по всей видимости оторвались от ужина: на небольшом столике стояло две початые банки похожие на тушенку, миска с рисом и термос. Мой взгляд упал на массивный армейский нож, похожий на штык-нож к автомату Калашникова.
Первый китаец умер мгновенно, даже не поняв, что случилось. Нож мягко вошел в область ключицы, но бинокль, выпавший из его рук, заставил оглянуться второго. Левой рукой прикрыв ему рот, всадил нож в область сердца. Тщедушное тельце охранника подвело — я ошибся и попал в грудину. Невероятным образом китаец умудрился вырваться из моих рук с застрявшим в груди ножом. Страх помешал ему крикнуть и поднять тревогу, вместо этого он рванулся к люку. Но второй раз меня провести не удалось: я запрыгнул ему на спину, обвивая ногами туловище и проводя удушающий. Китаец рухнул на меня, чудом не задев столик с посудой. Еще в падении я успел сгруппироваться, усиливая захват шеи и растягивая его ногами.
Этот подонок оказался живучим, прошло не менее минуты, прежде чем он перестал царапать меня по лицу и его руки безвольно повисли. Осторожно поднявшись, огляделся — ближайшие вышки самозабвенно рассматривали купающихся девушек. С вышки хорошо был виден весь периметр лагеря, но к моему счастью, моя выходка оказалась незамеченной. Оба охранника были вооружены китайскими копиями автомата Калашникова, у первого убитого еще был фонарик. Прихватив один автомат, забрал бинокль и фонарик. Второй автомат жалко было бросать, но толку от Фатимы в бою ноль, а рисковать, навьючившись двумя автоматами, желания было мало.
Спустившись вниз, нашел свои четыре металлические распорки — трансформатор, гудел довольно сильно, возможно поэтому шум потасовки и не слышали. Первая попытка попасть внутрь катушек не увенчалась успехом — негромко звякнув, распорка отлетела. Попал я только я третьей попытки — трансформатор взорвался веером искр, из его внутренностей вырвался сноп пламени.
На мгновение даже я ошалел от наступившей темноты и тишины: опомнившись, побежал в сторону ворот, надеясь, что не напорюсь в темноте на железяку. Когда глаза выхватили в темноте фигуру турчанки — тишина в лагере взорвалась адскими криками, почти следом послышались одиночные выстрелы. Отряды женщин под руководством Алтан и других командиров пошли на приступ вышек и стены из рабицы. Схватив за руку Демирель, через пару секунд очутился у ворот: не останавливаясь, навалился плечом, чувствуя как расходятся створки. Едва мы успели выскользнуть наружу, как послышался приглушенный шум дизеля и периметр лагеря расцвел светом галогеновых ламп.
Глава 17
На запад
Асфальтовая дорога уводила нас на запад: в свете фар мелькнуло название населенного пункта на иероглифах, продублированное на английском — Усу. Асфальтовая дорога забирала вправо к странному названию, крутанув руль я съехал на грунтовку, уходящую на запад.
— Александра, зачем ты съехала с шоссе? — перекрикивая шум машины, Фатима не отрывала взгляд от неровностей дороги. Китайский аналог американского «Вранглера» клевал пятой точкой на каждом ухабе, норовя выскочить из наезженной колеи.
— В город нельзя на таком близком расстоянии от лагеря, там наверняка уже выставлены посты,- отвечая едва вписался в поворот, дорога петляла довольно сильно. — Мы едем всего полчаса, надо уехать как можно дальше, чтобы иметь шанс уйти от погони.
Фатима промолчала, соглашаясь с моими доводами. Выскочив из лагеря, мы слышали рев сирены, треск автоматных выстрелов и крики людей. Пройдет пара часов, и китайцы выловят практически всех беглецов в радиусе десятка километров от лагеря. Наше направление бегства не останется незамеченным — в ближайшие города уйдет указание перегородить дороги, остановить беглянок. Но даже азиаты с их исполнительностью потеряют какое-то время, прежде чем успеют закрыть дороги. Если мы успеем удалиться на сто километров, есть шанс избежать первого и второго заградительного кордона.
Прошло еще полчаса, на грунтовке мне удавалось держать скорость не выше шестидесяти километров: временами дорога была размыта и с очень глубокой колеей. Бросив взгляд на датчик топлива, не удержался, чтобы мысленно не поблагодарить водителя джипа. Бензина оставалось три четверти бака, даже по скромным подсчетам это не меньше двухсот пятидесяти километров.
— Как думаешь, как далеко мы отъехали, — нарушала молчание турчанка, все еще крепко держась за поручни джипа.
— В районе пятидесяти километров, твою мать,- вырвалось у меня едва успевая затормозить. Грунтовую дорогу в паре метров от передних колес джипа пересекала широкая канава. Заглушив мотор вышел из машины — так и есть, здесь работал экскаватор.
— Это из-за нас перекопали? — Фатима дрожала всем телом. Ночной воздух в этой степной местности был прохладный.
— Нет, канава старая, даже края осыпались, но на машине ее не преодолеть. Надо искать объезд или идти пешком.
— Пешком далеко не уйдем,- мрачно заметила турчанка, спускаясь в канаву, достигавшую глубины не менее метра.
— А если искать объезд, потеряем время. Если дорогу перекопали, то явно исключили возможность объезда на ближайшие километры. Нет смысла искать объезд, думаю китайцы такое бы предусмотрели. Кроме того, свет фар ночью можно заметить издалека, — парировал слова Фатимы, вытаскивая свой автомат из кабины. Беглый осмотр машины дал немного — в боковом карманчике лежала непочатая полуторалитровая бутылка воды, перочинный нож. В бардачке нашлось две пачки печенья, на заднем сиденье было грязное шерстяное одеяло.
— Фатима, уходим, время работает против нас. Держи воду и печенье, не вздумай пить, неизвестно сколько нам придется идти.
— Я уже хочу пить,- призналась девушка, принимая от меня свой груз.
— Вода и печенье на крайний случай, точно не сегодня ночью. — Скатав одеяло в валик, закинул его себе на плечо, поморщившись от неприятного запаха. Повесив автомат за спину, бодро преодолел канаву, помог турчанке подняться наверх.
— Идти надо быстро, мы не на прогулке, но загонять себя не будем. Если сильно устанешь, сделаем небольшой привал. Лишний раз не разговаривай, в степи звуки разносятся далеко.
За себя не беспокоился, физическая форма позволяла преодолеть большое расстояние даже бегом. Но турчанка не была так подготовлена, хотя стоически выдерживала мой быстрый темп ходьбы. Шли мы по грунтовой дороге, которая с каждым километром все больше становилась похожей на окружающую степь.
Первый привал Фатима запросила, когда по моим внутренним часам мы шли уже три часа.
book-ads2