Петрович крякнул и хитро прищурился: - И ты, конечно, хочешь выяснить, кто бы мог себе это позволить? - В финансовом и моральном плане, включая оба фактора сразу или по-отдельности, – кивнула я. - Не думаю, что твой отец пришел бы в восторг от такого интереса. - Поэтому я спрашиваю у тебя, а не у него, - и широко улыбнулась. - Я уже давно не держу руку на пульсе, - только и покачал он головой. - Раньше мог Чернов-старший, у того все возможности, включая саму перевозку. Теперь, наверное, и его сын, – он задумался, глядя поверх моего плеча. - Петраков еще, пожалуй. В финансовом плане запросто, он до сих пор самый богатый человек в городе, но на счет моральных аспектов большие сомнения, ты знаешь, что случилось с его дочерью. Я кивнула. Семь лет назад, отец, по просьбе товарища из органов, занимался поисками девушки, дочери Петракова Самуила Яковлевича. История стара как мир – ушла и не вернулась. Как богатый человек, Самуил Яковлевич подключил к поискам каждого мента в городе. Ее фотографию то и дело показывали в новостях, дни шли и поиски зашли в тупик. Нашел ее отец через неделю, наспех зарытую в нашем лесу. Экспертиза показала, что скончалась она в день пропажи, в крови лошадиная доза героина, одежда изорвана, руки и ноги в синяках, все остальные признаки изнасилования так же присутствуют. Чудовищ, что проделали с ней все эти мерзости и вкололи наркотики, так и не нашли. То, что именно вкололи, сомнений не вызывало, Анастасия была девушкой скромной и даже застенчивой, дом покидала редко и все больше читала. Да и патологоанатом косвенно это подтвердил: укол был сделан в левую руку, а она как раз была левшой. - Если это наркотики, Маршак не при делах, – продолжил он. - А вот оружие… черт его знает, на чем он сколотил свое состояние. Хотя, только его завода по переработке отходов, одного на весь район, хватит за глаза. А это не единственное его предприятие, с успехом функционирующее и сегодня. Что касается других возможных заинтересованных лиц, тут ничего сказать не могу, надо сделать пару звонков. - Мне б сегодня… - заныла я. - Уж расстараюсь, - крякнул он, - но отцу ни слова, что помогал. Побаиваюсь я его, знаешь ли. Я хихикнула и кивнула: что есть, то есть. Отец, под два метра ростом, косая сажень в плечах, густая борода и взгляд исподлобья, мог вселять ужас одним своим видом, правда, только на людей, с которыми не был знаком близко. Остальные-то знали, что он человек исключительной доброты, веселый и отзывчивый. «Если получатель Маршак, - думала я уже в машине по пути на квартиру, - и Скрипач похитил Катю по его указанию, то найти ее будет нереально, учитывая его возможности и сильно поджимающие сроки. После поставки товара ее жизнь не будет стоить ни копейки». Эти мысли убивали во мне все задатки оптимизма, который и так стремительно таял последние несколько дней. В квартиру я вошла с пустым взглядом и нервными движениями. Куртка не хотела держаться на крючке, молния на сапоге не расстегивалась, в итоге я швырнула ее на пол и прошла в одном сапоге на кухню, где Пашка уминал бутерброды и клацал по клавиатуре со скоростью звука. - Петрович не порадовал? – не поднимая головы спросил он. - Не порадовал, - вздохнула я, глядя, как снег с сапога превращается в грязную лужу. Пашка доел бутерброд, легко снял с моей ноги сапог, отнес его в прихожую и повесил куртку. - Васька, - с укором сказал он, - если ты не соберешься, мне придется к тебе переехать. И тебе это не понравится, можешь позвонить моей матушке, она расскажет в красках, почему. Я схватилась за голову и согнулась, опустив локти на колени. Посидела так немного, глядя в пол, потом резко встала, схватила тряпку, вытерла лужу под ногами и набрала отцу. - Привет, котенок, - ответил он после первого гудка, - все в порядке? - Да, конечно, - торопливо успокоила я, - мне срочно нужен контакт в нашем аэропорту. - Новое дело? - Да. Похоже, похищение. Но надо убедиться. - Виноградов поможет, - и добавил, поняв, что я не вспомнила такого: - Дядя Жора. - Ну конечно! – расплылась я в улыбке. - Продиктуешь номер? - Две минуты, был где-то в блокноте… - послышались шаги, потом шелест бумаги. - Ага, вот, записывай. Я торопливо попрощалась и тут же позвонила по номеру, что он дал: - Григорий Александрович? – уточнила я на всякий случай, хотя узнала его певучий голос сразу же. - Василиса, - довольно протянул он. - Как я рад тебя слышать! Как твои дела? Как успехи? Замуж вышла? – завалил он меня вопросами и тут же сам себя одернул: - Да что я, в самом деле, дурак старый, ты, поди, по делу! А знаешь, что? Приезжай! Я скоро смену заканчиваю, помогу, чем смогу. Часа через полтора, подойдет? Пиши адрес! А хотя, давай у терминала тебя встречу, который по прилету. Позвони как подъедешь. - Буду ровно через полтора часа! – обрадовалась я. Час на то, чтобы добраться и еще успею что-нибудь перекусить. Вид Пашкиных бутербродов отозвался глухим урчанием в животе. Через час я уже парковалась возле аэропорта, еще через десять минут подходила к терминалу. На ходу набрала номер, но тут же дала отбой, потому что дядя Жора уже ждал меня, прогуливаясь из стороны в сторону. Высокий, худощавый, с длинным носом и резкими движениями, он здорово напоминал цаплю и видно его было издалека. Я ускорила шаг, подошла к нему со спины и коснулась плеча. Дядя Жора вздрогнул, обернулся, в глазах мелькнуло недоумение, но через секунду он узнал меня и широко развел руки, заключая в объятие: - Василиса, ну надо же, какая девица! Что за косища! Загляденье! – нараспев заговорил он, взмахивая руками, как крыльями. - Григорий Александрович, - начала я, но он тут же меня перебил: - А ну перестань сейчас же, какой я тебе Григорий Александрович! - Дядь Жор, - прошепелявила я, как в детстве, а он засмеялся и обнял меня за плечи: - Пойдем в коморку, расскажешь, что за нужда привела. Мы улицей пошли до одноэтажного строения на территории аэропорта, по пути рассказывая друг другу о житье-бытье. Дядя Жора открыл дверь своим ключом, жестом приглашая пройти, поставил чайник, усадил меня на диван, и, резко посерьезнев, сел рядом. - Опять поиски? - Тем и живем, - развела я руками и объяснила причину своего визита. Он пожевал губами, налил мне чаю и пошел к выходу. - Посиди, чайку попей, а я побегаю. Я сидела с пол часа, разглядывая стену и уже пожалела, что не напросилась с ним. Бездействие утомляло невыносимо, чай давно был выпит, и вдруг за окном пошел снег, такими крупными хлопьями, что я невольно залюбовалась. Из состояния, близкого к нирване, меня вывел вернувшийся дядя Жора. - Не было девушки, - заявил он с порога, а я выдохнула. Ничего хорошего, конечно, в этом не было, но камень с души все равно упал, подозревать в подлости Серегу было неприятно. – Помог я тебе? - Помогли, дядь Жор, еще как помогли, - закивала я и понеслась к машине. Уже когда я подъезжала к дому, позвонил Максим. Заданий я ему не давала и информацию он выдал уже всю, что знал сам, так что звонка я не ждала и, мягко говоря, ему не обрадовалась: предчувствие закралось неприятное. Я прижалась к обочине, включила аварийные огни и ответила. - У меня новости. - Хорошие? – с надеждой спросила я. - Для кого как, - заявил он, - нашли одного охранника Испанца. - Что значит нашли? Он пропадал? - На второй вопрос ответить не смогу, а вот на первый – пожалуйста. Нашли в ста километров от города на обочине. Мертвым, разумеется. Руки противно задрожали, я сглотнула и постаралась максимально равнодушно уточнить: - Давно? - Нашли или скончался? – ехидно поинтересовался он, подозревая меня в злостном сокрытии информации. - И то, и то, - вздохнула я, не спеша делиться своими мыслями. - И то и то сегодня ночью. Я прикрыла глаза, разминая правый висок свободной рукой. Вчера вечером я сообщила Сереге о некотором охраннике, и уже на следующий день, то есть буквально через несколько часов, его нашли мертвым. Нехорошо-то как. - Как он выглядел? - Довольно паршиво, - съязвил Макс. - Пытали? – сердце сделало стремительный скачок, резко опустилось и, кажется, перестало биться вовсе. - Почему пытали? – удивился Макс, и я вместе с ним. - Просто мертвые не красавчики. А этот с дыркой от пули в башке, причем стреляли сзади в упор, так что, если и был симпатичным, этого уже не видно. - А как опознали тогда? - Документы в куртке нашли, а мать на опознании узнала по шраму на руке. Ничего об этом не знаешь? - Откуда? – изобразила я удивление напополам с возмущением. - Я так и думал. Ладно, пока, – и отключился. «Что мы имеем?» – по обыкновению принялась рассуждать я, заводя мотор и плавно трогаясь с места. - «Если бы Сергей добрался до охранника первым, то уж точно не стал бы стрелять в него со спины. Во-первых, он, как минимум, стрелял бы стоя к жертве лицом, ему нужно было задать вопросы, а глаза собеседника порой дают больше ответов, чем слова. Во-вторых, начал бы он все же с допроса и тогда парень бы мог остаться жив, посидел бы где-нибудь взаперти до самой поставки и не нужно руки марать. Тут же получается, что от него избавились как от ненужного звена в цепочке, то есть, свою роль он уже выполнил, а делиться никто не любит. Особо умным он не выглядел и до последнего доверял своему убийце, иначе не повернулся бы спиной. Хотя, возможно, его застали врасплох, но общей картины это не меняет». В квартире Пашки не оказалось, на холодильнике под магнитом записка - «у матери». Коротко и по делу. Я поужинала и завалилась с альбомом на кровать. Нужно было составить план действий, исходя из полученных сегодня сведений. Факт номер один: Катю действительно похитили, и никто иной, как Скрипач. По указу или нет, вопрос остается открытым. Пока можно прокатиться в поселок, посмотреть на дом Черновых, если получится – выяснить оттуда ли она была похищена. Уже стемнело, особого внимания я не привлеку. К тому же, машину можно оставить у дома Потаповых. Я отвлеклась отправить Пашке сообщение: - Есть ли у Масловых отдельное жилье?