– Артемий Андреевич, к вам посетитель, – звонким голосом известила секретарь. – Протасова Бэлла Альбертовна. – Да, я жду ее, – отозвался Павлов. – Пусть заходит, и, пожалуйста, организуй чай. Он поднялся из-за стола, когда дверь уже открылась. – Вы пунктуальны, Бэлла Альбертовна, – похвалил он пожилую женщину. – Доброе утро! Располагайтесь. – Адвокат жестом показал на массивный диван, обтянутый бежевой кожей. – Здравствуйте, Артемий Андреевич, – проговорила вдова, не без усилий присаживаясь на диван. – Увы, это утро для меня далеко не доброе… Как и многие предыдущие. Артем подвинул стул к сверкающему глянцем журнальному столику и сел напротив Протасовой. – Сейчас принесут чай, – сказал он. – Или, быть может, вы предпочитаете кофе? – Благодарю, но кофе мне уже нельзя, врач запретил, – вздохнула она. Павлов внимательно смотрел на посетительницу. Прежде ему доводилось встречаться с ней, только было это лет пять назад. Но даже учитывая минувшие с того момента годы, он был поражен происшедшими переменами с Протасовой, словно прошли не пять, а все двадцать пять лет. Пальцы, беспрестанно комкающие вышитый платок, опущенные уголки губ, глубоко запавшие глаза, наполненные безысходной тоской, красноречиво говорили сами за себя – к безутешному горю, обрушившемуся из-за смерти супруга, добавилась новая беда, и Артем мог только догадываться, что происходит в душе этой хрупкой, интеллигентной старушки, которая вот-вот готова расплакаться прямо у него в кабинете. – Бэлла Альбертовна, давайте постараемся не волноваться и начнем с самого начала, – нарушил паузу Павлов. – Для того чтобы я смог вам помочь, мне нужна ясная картина происходящего. – Да-да, конечно, простите, – пробормотала вдова и перевела взгляд на Артема. – До нашей встречи Андрей Васильевич был женат, но развелся в шестидесятых годах… Мы поженились в 1974 году, через год у нас появилась дочка Марина. К сожалению, она родилась с серьезным недугом. Не буду вдаваться в медицинские термины, суть в том, что у нее парализована нижняя часть тела. И все это время, вплоть до смерти Андрея Васильевича, мы прожили вместе… Есть ли смысл перечислять заслуги моего покойного мужа перед страной? – Андрей Васильевич был талантливым и выдающимся писателем своей эпохи, – подтвердил Артем. – Это факт. Но для дела по спору о наследстве сейчас большее значение имеет материальная сторона. То есть то имущество, которое осталось после его ухода. Давайте начнем с этого. Протасова молча положила на столик папку с документами. – Хорошо, можно и короче, – добавила она, прежде чем адвокат взял папку в руки. – Загородный дом в Барвихе, в котором в настоящее время проживаем мы с Мариной. Трехкомнатная квартира на Маросейке… Дачный участок с домом в Крыму… Деньги… У Андрея было два счета. Он не скрывал от меня свои сбережения… В общей сложности там около пятидесяти миллионов рублей… Голос Бэллы Альбертовны предательски дрогнул, и она, торопливо промокнув глаза платком, быстро взяла себя в руки. – Вы сказали, что до вашей женитьбы у Андрея Васильевича была другая семья, – напомнил Артем. – Да, супругу звали Раиса Денисенко, – пояснила Бэлла Альбертовна. – Племянница Никиты Хрущева, кстати. Адвокат удивленно приподнял бровь. – Да-да, Андрей Васильевич был не промах в выборе невест, – грустно улыбнулась вдова. – Впрочем, это к делу не относится. Раиса умерла давно, где-то в середине девяностых. От этого брака у моего покойного мужа остался сын Петр. У Петра есть ребенок… То есть внук Андрея Васильевича… Зовут Эдуард. Весьма непростая личность, это если говорить мягко. – Я, кажется, припоминаю этого парня, – промолвил Артем, слегка наморщив лоб над переносицей, будто что-то припоминая. – Ваш муж обращался ко мне. Молодому человеку требовалась юридическая помощь. Речь шла тогда о ДТП. И виновником был этот Эдик. – Да, все верно. К сожалению, это неприятное событие никак не вразумило или, как теперь принято говорить у его сверстников, не вправило мозги юному отпрыску, – со вздохом проговорила Бэлла Альбертовна. – Собственно, он и его отец Петр – все, кто остался от той семьи. Причем у меня нет уверенности, что Петр жив – он как-то внезапно исчез из поля зрения, и я давно ничего не слышала о нем. В общем, на тех родственниках можно поставить крест. – Ошибаетесь, – возразил Артем. – По закону, даже если Петр и в самом деле умер, Эдуард может требовать долю своего отца по праву представления. Увидев недоуменное выражение на лице Протасовой, Павлов объяснил: – К примеру, у пожилого мужчины есть два сына. У одного из них – тоже сын, а у другого – дочь, то есть, внук и внучка. Неожиданно глава семейства (наследодатель) и один из сыновей, у которого дочка, погибают в автокатастрофе. В таком случае наследниками по закону будут оставшийся сын и внучка, то есть дочь второго погибшего сына. – Теперь понятно, – кивнула Бэлла Альбертовна. – Но это произошло бы в том случае, если бы не было завещания, – продолжал Артем. – Насколько я понимаю, Андрей Васильевич составил завещание, по которому оставлял все имущество и деньги вам с дочерью? – Разумеется. Именно так было прописано в первом завещании, которое я хранила у нас дома. Оно у меня с собой. Показать? – Позже, – остановил ее Павлов. – Пожалуйста, продолжайте. – Примерно пару лет назад Андрей Васильевич познакомился с семейной парой, это Руслан Сацивин и Лидия Коржина. Как я поняла, они представляют некий фонд, оказывающий помощь ветеранам войны и труда… Если меня не подводит память, он называется «Гарантия помощи» или «Центр помощи “Гарантия”»… Эти двое обладают феноменальной способностью убеждать людей и вынуждать их делать то, что они скажут! Они быстро находят общий язык с собеседником и моментально втираются в доверие… На первых порах Андрей Васильевич держался настороже, ведь мы все знаем, как изворотливо и последовательно действуют мошенники, добираясь до цели! Но время шло, и ничего противозаконного со стороны этой парочки я не замечала. Я успокоилась. Сацивин и Коржина стали постоянными гостями в нашем доме, они часто приглашали Андрея на какие-то торжественные мероприятия, выставки, лекции и прочее… Лишь однажды я встревожилась не на шутку – муж как-то обронил, что Сацивин предложил оформить уход за нами в виде пожизненной ренты, на что Андрей Васильевич ответил категорическим отказом. – Я попрошу вас дать мне координаты этих благодетелей, – сказал Артем, делая пометки в блокноте. – Конечно, только в последнее время они практически не отвечают на мои звонки. – Давайте перейдем ко второму завещанию вашего супруга. Я правильно понял, что нотариус зачитал вам совершенно другое завещание, нежели то, что хранилось все эти годы у вас? Стараясь не упустить ничего важного, Бэлла Альбертовна рассказала адвокату все, что произошло в нотариальной конторе. Выслушав, Павлов погрузился в размышления, размеренно барабаня пальцами по столу. – Копия этого второго завещания у вас есть? – наконец спросил он, поднимая глаза. Протасова отрицательно покачала головой. – Мне стало плохо, и я потеряла сознание, пришла в себя только в карете «Скорой», – пояснила она. – Марине дали возможность сфотографировать это завещание на телефон… У меня есть… – Вы позволите? – О чем разговор! Отыскав нужное фото на смартфоне, Бэлла Альбертовна показала его адвокату. – Здесь сказано, что душеприказчиком назначен Сацивин, – сообщил Артем. – Вы знаете, что это означает? – Весьма приблизительно. Что-то вроде управляющего? – Вы правы. Это лицо, на которое возлагается обязанность по исполнению завещания, – объяснил он. – Даже если он одновременно является наследником? – не поверила вдова. – Это не противоречит законодательству. Из сего документа следует, что загородный коттедж, в котором вы сейчас проживаете, тоже отошел в собственность этой пары в равных долях. Но с одной существенной оговоркой – вы с дочерью имеете право проживать в нем пожизненно. – Да, Сацивин потом мне тоже это все разъяснил, – отозвалась Протасова. Из сумочки она достала старомодный бамбуковый веер и, раскрыв его, принялась энергично обмахиваться. – Что, мол, никто нас на улицу не выгоняет… Только я воспринимаю этот жест как брошенную кость собакам! – Он как-то объяснил, что вам, по сути, ничего не досталось? – спросил Павлов, в упор глядя на вдову. – Просто интересно услышать хоть какую-то версию, если эти люди удосужились ее приготовить для вас. Бэлла Альбертовна вновь принялась мять платок. – Он рассказал, что Андрей Васильевич собирался снять фильм по одному из своих произведений… Вроде как заключил договор с какой-то кинокомпанией, но для съемок понадобилась астрономическая сумма! Он не хотел снимать деньги со своих счетов и занял нужную сумму у какого-то бизнесмена в расчете на то, что расплатится с долгами, когда фильм окупится. Но, как выяснилось вскоре, эта кинокомпания оказалась мошеннической организацией, которая попросту присвоила деньги моего мужа… А человек, который ссудил эти деньги Андрею, потребовал их назад. Поэтому мой муж составил такое странное завещание, иначе мне пришлось бы расплачиваться всем имуществом по его долгам. Неужели долги тоже переходят наследникам?! – Переходят. Таковы нормы Гражданского кодекса о наследстве, – подтвердил Артем. – Наверняка Сацивин убедил вас в том, что изъять у них с супругой имущество будет сложнее? Бэлла Альбертовна кивнула. – Предусмотрительные ребята, – оценил адвокат. – И как только они разберутся с долгами моего мужа, все имущество снова перепишут на нас с Мариной, – добавила Протасова, и в ее голосе прозвучала нотка надежды. – Нда. Бэлла Альбертовна, вы притчу про Ходжу Насреддина помните, как он обещал научить осла говорить? Бэлла Альбертовна тяжело вздохнула. – Но все же эти предприимчивые «благотворители» не учли один важный момент, – внезапно сказал Артем, что-то отметив в блокноте. – А может, просто забыли впопыхах. Протасова замерла, ее худая рука с веером застыла в воздухе. – Вы сказали, что ваша дочь имеет инвалидность с рождения, – произнес Павлов. – Совершенно верно, у нее первая группа. – А вы являлись нетрудоспособной супругой умершего. – Да, – нерешительно подтвердила вдова, не совсем понимая, куда клонит адвокат. – Открываем Гражданский кодекс, статья 1149, – сказал Артем, начиная листать пухлый сборник. – Она гласит: «…нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособные супруг… а также нетрудоспособные иждивенцы наследодателя… наследуют независимо от содержания завещания не менее половины доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону…» Закончив цитату, он посмотрел на пожилую женщину: – Вы и ваша дочь имеете право на обязательную долю. – Господи, мне даже в голову это не пришло, – медленно проговорила Бэлла Альбертовна. – Странно другое. Нотариус должен знать такие очевидные вещи. – Артем задумчиво крутил в руках ручку. – Или он дилетант, что маловероятно, или состоит в сговоре с мошенниками… – Артемий Андреевич, вы возьметесь за мое дело? – тихо спросила старушка. – Извините за мою настойчивость, но мне… элементарно больше не к кому обратиться. А вам я полностью и всецело доверяю. – Я тронут вашими словами, Бэлла Альбертовна, и вашим доверием, – сказал Павлов. – И я знал вашего супруга. Пускай наше знакомство было поверхностным, но я ничуть не сомневаюсь, что это был порядочный, честный и самоотверженный человек, многое сделавший для нашей страны. И я верю, что он никогда бы не предал свою любящую семью, в какие бы неприятности ни попал. Конечно, я возьмусь за ваше дело, и, уверен, совместными усилиями мы восстановим справедливость. Глаза Протасовой заблестели от слез.