— Не в этом дело. Просто мне не нравится, что она не договаривает. — Как будто ты не знаешь мою мать. Она всегда была себе на уме. А за Эрику не волнуйся, я буду рядом. Не сдержавшись, фыркнула: — Успокоил! — Вот совсем не в тему ирония. Я, между прочим, тебя спас. — До этого чуть дважды не прикончив! — Лучше не провоцируй на третий раз… — Крис! — прикрикнул на друга Этеле. — Все, замолкаю, — пошел тот на попятную. — А ты, Эрика, доедай скорее и поехали. Наслаждаться сладким в такой душевной компании у меня бы при всем желании не получилось, поэтому я по-быстрому доела пирожные, залпом выпила горькопряную гадость и решительно поднялась. Чем скорее мы отсюда уйдем, тем скорее я отвяжусь от зеленоглазого и сосредоточусь на единственно сейчас важном — на своем скрытом даре. — Ну чего расселся? Поехали! — взглядом велела колдуну подняться или хотя бы подвинуться, чтобы я имела возможность пройти. — Желание дамы — закон, — покладисто отозвался Керестей. Так его, кажется, иногда называет Цецилия, на венгерский манер. — Точно не хочешь, чтобы я тебя отвез? — Этеле удержал меня за руку. — Все в порядке. Созвонимся вечером? — улыбнулась колдуну, и тот, разочарованно поджав губы, кивнул. Из кафе мы вышли вместе. Этеле проводил нас до автомобиля Эчеда — серебристого Бентли с тонированными стеклами (выпендрежник), распахнул передо мной дверцу и сказал, дождавшись, когда я окажусь в теплом, пропахшем кожей и дорогим одеколоном салоне: — Будь осторожна и не доверяй слепо Цецилии. — Паникер, — фыркнул Кристиан, усаживаясь на сиденье водителя. Я послушно кивнула, помахала Этеле на прощание, после чего пристегнула ремень безопасности и замерла, не зная, куда деть взгляд, руки и всю себя. Если блондин водил осторожно, памятуя, что быстрая езда на машине — одна из многочисленных моих фобий, то Кристиан, похоже, поставил своей целью так или иначе свести меня в могилу. Если не с помощью магии, то банально организовав мне остановку сердца от страха. — Ты не мог бы ехать помедленнее? — Это как? — громко спросил он, стараясь перекрыть бьющую из динамиков какофонию, которую язык не поворачивался назвать мелодией. — И как тебя Ясмин только выносит. — Скрестив на груди руки, я отвернулась. Пробормотала это тихо, но он все равно услышал. — Мы друг к другу привыкли. Притерлись, можно сказать. Эчед приглушил музыку. — Как ты нас нашел? — Это было несложно. Этеле всегда такой предсказуемый. — Или просто следил? — не поверила я. — Не много ли для тебя чести, маленькая ведьма? — хмыкнул он в ответ. — Может, перестанешь меня так называть? Ведьмак сделал вид, что задумался, а потом, покачав головой, сказал: — Нет, мне так нравится. — А еще тебе нравилось следить за мной в России. Зачем? — Тебе, Эрика, никто не говорил, что ты очень злопамятная? Причем запоминаешь только плохое и в упор не замечаешь хорошего. Впрочем, ничего плохого в моих… хм, ночных посещениях не было. — Из-за тебя, между прочим, меня мучали кошмары, — буркнула я, снова отворачиваясь. — Бывает. Мы как раз въезжали в приветливо распахнутые ворота ведьмовского дома, и я уже мысленно считала секунды до того, как машина остановится, и я из нее выскочу. Одна… десять. двадцать пять. — И все-таки? Зачем ты за мной следил? Эчед резко затормозил, но воплотить свою в данный момент самую заветную мечту — метеором вылететь из автомобиля — я не успела. Злосчастная дверца сама собой закрылась (ну то есть не сама собой, а стараниями одного зловредного демона). Который развернулся ко мне и, отравляя ядовитой зеленью взгляда, с усмешкой проговорил: — Не уверен, что ты уже готова к таким откровениям. Как же достали его игры. Достало чувствовать себя беззащитной мышкой наедине с этим вконец обнаглевшим хищником. Подавшись к нему, чтобы не думал, что снова его боюсь, тихо предложила: — А ты попробуй. Взгляд колдуна скользнул по моим губам, и я вдруг поняла, что подалась к нему очень зря. — Боюсь, если начну пробовать, вряд ли смогу остановиться, — прошептал он хрипло. Понять, что имел в виду, я не успела. Откуда-то извне, как будто из другого мира, раздалось требовательно-нетерпеливое: — Кристиан! — Цецилия постучала по лобовому стеклу машины. Я резко откинулась на спинку сиденья, негромко выдохнула, пытаясь понять, что это сейчас такое было. Почему сердце в груди скачет как сумасшедшее (не иначе как от страха, хоть я и запретила себе бояться) и ладони стали влажными. Нервно потерла их о джинсы, а услышав, как щелкнула разблокировка автомобиля, выскочила из него и с жадностью глотнула морозный воздух. В машине было жарко. Очень. И зачем было включать обогреватель на полную мощность… Цецилия обвела меня взглядом: — Извини, Эрика, что пришлось оторвать тебя от прогулки, но подготовка к ритуалу займет больше времени, чем я предполагала. А мне бы не хотелось спешить в таком деле. — Она заговорщицки улыбнулась. — Все-таки это важный для тебя день: сегодня ты станешь ведьмой. — Маленькой несносной ведьмочкой, — не поленился вставить свои пять копеек Эчед. «И первое, что сделаю, став ею, — подумала я, покосившись в его сторону, — нашлю порчу на одного зеленоглазого упыря». Вот только Цецилии об этом знать вовсе необязательно. — Пойдем в дом, милая. — Не догадываясь о моих кровожадных мыслях, колдунья подхватила меня под руку. — Сегодня еще холоднее, не хочу, чтобы ты простудилась. А со следующей недели в Будапеште обещают сильные морозы, которых не было уже много лет. Болтая о всякой ерунде, госпожа Эчед повела меня к крыльцу. Кристиан отправился отгонять машину в гараж, хотя лучше бы укатил к Ясмин, на работу или еще куда-нибудь. Куда угодно, лишь бы подальше от меня и этого дома. — Передохни немного, родным позвони, если сегодня еще не звонила, — оказавшись в холле, принялась инструктировать меня Цецилия. — Не хотелось бы, чтобы вечером нас кто-то отвлекал. Сейчас я тебя оставлю, а сразу после обеда мы займемся подготовкой к ритуалу. — И в чем же заключается эта подготовка? — спросила я, уже готовая скончаться от любопытства. Не каждый же день становишься ведьмой. — Ничего сложного, — голос чародейки продолжал сочиться теплотой и медом, как если бы она разговаривала с обожаемой дочерью или очень близкой, горячо любимой родственницей. — Тебе придется пить отвар, который приготовила для тебя Йолика, и находиться в покое. Ну и на прихорашивания, конечно, время оставим, — не то пошутила, не то сказала серьезно. — На прихорашивания? Можно подумать, я на бал собираюсь, а не на ведьмовскую инициацию. Поднявшись на второй этаж, Цецилия повернулась ко мне и с задумчивым видом пропустила сквозь пальцы мою прядь. — Эта ночь станет для тебя началом новой жизни. Сегодня ты, Эрика, переродишься. Этот ритуал особенный. А я всегда неукоснительно следую традициям. — Она снова улыбнулась и, погладив меня по плечу, как будто успокаивала, опустила руку. — В общем, отдыхай пока, общайся с близкими. Обед подадут в час. С этими словами госпожа Эчед направилась в свой кабинет, а я, услышав, как внизу хлопнула входная дверь, поспешила в спальню, чтобы, не дай бог, снова не столкнуться с зеленоглазым нервотрепателем. После обеда, на протяжении которого я ерзала от нетерпения и тщетно пыталась затолкнуть в себя хоть что-то, хоть все пахло и выглядело более чем аппетитно, я вернулась к себе. Собиралась звякнуть Изке (с отцом созвонилась до того, как спустилась в столовую), когда в комнату вошла Цецилия. — Я принесла отвар, — сказала она, ставя на туалетный столик бокал из толстого стекла, больше смахивающий на старинный кубок. — Зачем он нужен? — Я сунула телефон в карман джинсов и настороженно покосилась на готичную тару, над которой вилась тонкая струйка пара.