— Еще нет, — улыбнулась своему экскурсоводу. — Пусть сначала Цецилия поможет мне разобраться в себе. — Как бы там ни было, знай, я тебе всегда рад, — напомнил душка-венгр и, к моему немалому облегчению, переключился на нейтральную тему: стал рассказывать, откуда стоит начать знакомство со столицей. — Сначала покажу тебе Старый город. Поднимемся на фуникулере в Будайскую крепость. От замка улочками Буды прогуляемся до Рыбацкого бастиона и церкви Матьяша. Это самые яркие достопримечательности западной части города. — Согласна на все! В отличие от родителей, я не фанатела от истории и не тащилась от памятников архитектуры, но в Будапеште меня интересовало все. Когда машина въехала в город, я прилипла к окну, позабыв обо всем и всех на свете. Даже мысли о том, что я ведьма, такая же, как Ясмин и Этеле, ненадолго покинули мое сознание. Их вытеснили восторг и любопытство, что вызывала во мне мадьярская столица, принаряженная по случаю грядущего Рождества. Родина моих предков, частью которой я вдруг себя ощутила. Как будто после долгих скитаний наконец-то возвратилась домой. — Как же красиво! — восхитилась совершенно искренне, любуясь возвышающейся на холме крепостью, которую когда-то называли своим домом короли Венгрии. Величаво растянувшееся по холму здание нависало над Дунаем — мутно-зеленым, тускло поблескивавшим в лучах холодного зимнего солнца. Мимо прогромыхал трамвай, и мы, подождав, пока светофор вспыхнет зеленым, не спеша покатили по мосту, что вел прямо к фуникулеру. Можно было, конечно, подняться и пешком, чтобы не простаивать в очереди. Однако количество припорошенных снегом ступенек, которые необходимо было преодолеть, чтобы добраться до самой вершины холма, услужливо напомнили мне, что никакая я не спортсменка и зачет по физре сдала только лишь потому, что мой папа — декан Исторического факультета. — Точно не хочешь прогуляться? — уточнил Этеле, добавив: — С разной высоты Будапешт выглядит по-разному, можно наделать классных фоток. — Сначала покатаемся, — покачала головой, улыбаясь, и мы пристроились в конец очереди. После беглого знакомства с замком, увенчанным бледно-зеленым, как будто выгоревшим на солнце, куполом; невероятной панорамой, открывающейся с вершины холма, а также сувенирными лотками, которые я, разумеется, не могла проигнорировать, мы отправились бродить улочками Старого города, постепенно приближаясь к ранее упомянутым Этеле церкви и бастиону. Незаметно я расслабилась и, глядя на ведьмака, вслушиваясь в мягкое звучание его глубокого, какого-то согревающего голоса, перестала вспоминать о страшной ночи в Словакии, когда он вынес меня из пожара. О том, что дважды защитил от подлых нападок Эчеда, которые вызывали во мне гнев и раздражение. Со вчерашнего дня меня не покидало ощущение, словно я увязла в своих воспоминаниях, как насекомое в смоле, и вынуждена переживать все заново. Заново испытывать все те чувства, только подхлестывавшие желание стать ведьмой. Тогда я была абсолютно беззащитной перед колдунами, этакой жертвенной овечкой, полностью зависящей от мало знакомых мне людей. Надоело. Пора учиться самой себя защищать. Чтобы в будущем, если Кристиану, или ему подобным, в голову взбредет какая-нибудь блажь, я была к этому готова. К счастью, рассказывая о городе, о том или ином памятнике, возле которого мы останавливались, Этеле помог мне успокоиться. Затолкать поглубже в себя неприятные мысли и думать только о приятном. Единственное, что ему не удалось — так это помочь мне согреться. Даже теплый голос ведьмака в какой-то момент перестал действовать на меня, как раскаленная батарея, и я почувствовала, что медленно, но уверенно превращаюсь в сосульку. Шмыгнула носом и услышала: — Так, все! Пауза. Заходим вот сюда, — подвел меня венгр ко входу в какую-то кафешку и галантно распахнул передо мной стеклянные двери. — Пока ты не превратилась в снеговика. — Если честно, я себя уже им чувствую, — войдя внутрь, с наслаждением вдохнула пронизанный запахами пряной сдобы воздух. Заведение оказалось очень уютным со множеством маленьких круглых столиков. Тяжелые шторы приглушали и без того скупой зимний свет, поэтому на каждом горели свечи. Обитые бархатом стулья и расставленные вдоль стен диванчики добавляли ярких акцентов кофейне. Мы подошли к прилавку из темного дерева, возле которого под стеклом красовались торты и пирожные. Разматывая шарф, я облизнулась. — Попробуй Добош. — Этеле указал на многослойную красоту, щедро политую шоколадной глазурью. — Наш традиционный торт. Уверен, после одного кусочка попросишь добавки. Доверившись выбору венгра и приплюсовав к заказу ароматный латте с корицей, я с наслаждением устроилась на диванчике. Блаженно вздохнула и даже успела помечтать, как буду смаковать сладкое и запивать его горячим напитком. Внезапно нить предвкушения оборвал звякнувший над дверью колокольчик, стеклянная створка распахнулась, на мгновение впуская в прогретое помещение студеный воздух, и мне захотелось куда-нибудь провалиться. На худой конец, нырнуть под стол и замаскироваться золотистой бахромой скатерти. На пороге, хищно осматриваясь, стоял Эчед. Глава 5. Венгерские сладости и ведьмовские пряности — Надо же! Вот так встреча! — прикинулся он удивленным, заламывая свои темные брови. — Ты что здесь делаешь? — мрачнея на глазах, требовательно спросил Этеле. Поставил на стол высокий бокал с латте для меня и чашку с эспрессо для себя, после чего вперился в ведьмака колючим взглядом. Совсем не похожим на те, которыми меня все утро одаривал. — Решил погреться, — стаскивая пальто, невозмутимо заявил Кристиан. — Пичкаешь Кальман глюкозой? — покосился в мою сторону и сказал одобрительно: — Правильно. Может, сладкое сделает ее добрее. А не пошел бы ты во всем известном направлении. И он пошел. Правда, не туда, куда я мысленно его отправила. Повесив на крючок верхнюю одежду и небрежно набросив сверху шарф в мелкую клетку, Эчед приблизился к нашему столику и уселся на диване рядом со мной. Пришлось вжаться в стену, чтобы между нами остался хоть какой-то просвет. — А ты не мог бы погреться в другом месте? Или на крайний случай за другим столиком, — предложил, на мой взгляд, отличную альтернативу Этеле. Лучше б, конечно, посоветовал слетать на другую планету, но и соседний столик сгодится. Я быстро запихну в себя торт, и мы пойдем дальше знакомиться с городом. Жаль, Эчед наш план не одобрил. — Разве я помешал голубкам? Помешал — не то слово. — Ты же должен был быть на работе, — припомнила я слова Венцеля. — Сегодня воскресенье. Какая работа? — небрежным жестом подзывая официантку, отозвался Эчед. — А где Ясмин потерял? — брякнула, не подумав. Вернее, подумав. О ведьме, мыслям о которой в моей голове точно не было места. — У нее какие-то дела образовались с сестрой. — А у тебя, вижу, нет других дел, кроме как за нами таскаться, — опускаясь на стул (на диванчике мест больше не осталось, просто потому, что Кристиан не умел сидеть компактно), мрачно проронил Этеле. — Не столько таскаться, сколько забрать у тебя Кальман, — ныряя взглядом в поднесенное официанткой меню, проинформировал нас несносный колдун. Я чуть не подавилась латте. Хорошо, еще не успела приступить к дегустации торта, иначе бы он после такого заявления точно застрял у меня в горле. Этеле нахмурился: — Что это значит? — Мать звонила. Просила доставить нашу гостью домой пораньше. Они чем-то там собрались вместе заниматься. Значит, никакой церкви и бастиона. — Я сам ее отвезу, — понимая, каково мне будет ехать в одной машине с Эчедом, вызвался Этеле. — И охота тебе мотаться по сто раз на день за город? Вечером Эрика тоже будет занята, так что на сегодня больше никаких свиданок. — Подняв взгляд на вернувшуюся официантку, ведьмак сказал: — Мне тоже, что и ему, только в двойном размере и с щепоткой специй. Бессонная вышла ночка, — непонятно для чего поставил нас в известность и вдруг ни с того ни с сего спросил: — Эрика, как ты относишься к пряностям? Я растерялась, не понимая, к чему он клонит. — Мать забыла тебе сказать, чтобы сегодня ты пила и ела побольше острого и пряного. Возбуждающего, короче. — Что Цецилия задумала? — цветом лица сливаясь с серыми плитами пола, требовательно поинтересовался Этеле. — Без понятия, — пожал плечами Эчед. — И без разницы. Я всего лишь посланник, — закончил с самым кротким видом, и не успела я даже пикнуть, как придвинул ко мне чашку со своей горькой бурдой, а себе забрал латте. С тортиком. — Принесите ей также вон то пирожное с гвоздикой и кардамоном. Лучше два, — отдал распоряжение официантке. — Ты же хотел взбодриться. — Я и так уже бодр как никогда. — Кристиан принялся быстро расправляться с кусочком торта, к которому я так и не успела притронуться. — Я поговорю с Цецилией, — поднялся было Батори. Но я накрыла его руку своей и мягко возразила: — Все в порядке. Мне самой этого хочется. — А мне хочется знать, какой ритуал она намерилась провести, — жестко парировал колдун. — Так она тебе и расскажет, — хмыкнул его закадычный приятель. — Ей придется… — Все, хватит! — вмешалась. — Этеле, мне очень приятна твоя забота. Но я правда хочу узнать, кто я. И если для этого мне придется пить эту дрянь и есть пирожные, — очень, к слову, вкусные, — то я буду это делать. Разве ты не доверяешь своей предводительнице?