Ведь Тэссена может и передумать рисковать свободой ради чужого человека. Но именно она предложила вариант, который Дэну не то, чтобы понравился, но показался интересным. Разделить боль с кем-то еще? Любопытный опыт. И то, как легкомысленно все согласились, Дэна позабавило. Они даже не представляли, что их ждет. Не то, чтобы он хотел их наказать — хотя гинн Наиде определенно этого заслуживал. Но то, как они пренебрежительно отозвались о его боли, парня задело. Пусть попробуют, каково это, испытывать непреходящую боль. Чего Дэн не ожидал, так это уменьшения собственной боли. Не потом, когда она станет невыносимой — а сразу после заклинания. Боль уходила, растворялась в ощущениях остальных, и это было приятно. Ему — но не другим. И Дэн не мог сдержать невольную усмешку — все они морщились, касаясь рук, даже не подозревая, насколько мал их дискомфорт. А ведь не так давно в жизни самого Дэна тоже не было боли. А может, ну ее, эту бомбу? Пусть взрывается? Мысль мелькнула и пропала. Нет, не для этого Дэн столько вытерпел, чтобы просто так умереть. Заклинание можно было прочесть и от порога, но он понимал, что счет будет идти не на секунды даже — на доли секунд. И, чем меньше будет расстояние до бомбы, тем выше шанс, что заклинание сработает вовремя. Поэтому Дэн шел к бомбе, читая заклинание, вычерчивая нужные руны и пропуская через свой Ограничитель магию. Боль была… терпимой. Достаточно, чтобы не отвлекаться на нее и не терять концентрацию. Ничего общего с тем, что он испытал на волне. Дэн даже удивился, что те, кто разделил ее с ним, так остро отреагировали. Особенно девочки — но это можно понять. Едва ли кто-то учил их справляться с болью. Бомба все-таки взорвалась, но уже внутри сферы уничтожения. Дэн мог собой гордится, он снова спас гимназию, и даже получил за это награду. На которую совсем не рассчитывал. Его освободили от повинности. И сняли все ограничения внутри гимназии. Директор даже был готов переселить его к обычным студентам, но Дэн решил не настаивать. Для начала следовало разобраться в себе и наметить дальнейшую тактику. Не факт, что благодушный настрой директора сохранится, если Дэн все же надумает переехать, но парень в общем-то не возражал против своей нынешней комнаты. Он проводил девочек до общежития — просто, чтобы с ними еще чего не случилось — и отправился в библиотеку, с сожалением ощущая, как боль возвращается. Стоило поблагодарить гинну Тэссену, она отлично сработала с обезболиванием и лечением. Даже с учетом рассеявшегося заклинания Дэн чувствовал себя на удивление неплохо. В библиотеке Дэн собирался поискать сведения о бомбе. За всеми делами он как-то забыл спросить об этом, а теперь любопытство гнало его выяснить, что за странную штуку он уничтожил. Тайной бомбы определенно не были. Информация о них находилась в свободном доступе, и Дэн легко ее нашел. Бомбы были еще одной особенностью Провинций как созданного магией места. В местах концентрации магии порой возникали точки притяжения, которые собирали вокруг себя магическую энергию — до тех пор, пока концентрация магии не становилась критической. И тогда происходил взрыв, после которого не оставалось ничего. Если волна лишь деформировала магию на своем пути, то бомба просто все стирала. Обычно образование бомб предотвращали защитные чары, но в гимназии они дважды давали сбой. Очевидно этого хватило, а проверить гимназию на наличие бомбы никто не удосужился. — Какая потрясающая беспечность, — только и нашел, что сказать, Дэн. Утешало одно — бомбы дважды в одном месте не возникали. Удовлетворив любопытство, Дэн вернулся к себе. Сдав последний экзамен, Дэн в полной мере осознал, что наконец-то предоставлен самому себе. Нет нужды отмечаться у гинна Плейне, отрабатывать, готовиться к занятиям. Все время — в его полном распоряжении, и нет никого, кто бы мог на него покуситься. Никаких косых взглядов или шепотков за спиной, никаких ограничений… если не свобода, то что-то очень к ней близкое. Поначалу Дэн подумывал отказаться от магических тренировок, но счел, что лучше этого не делать — самому ведь будет труднее вернуться к учебному режиму. Но тренировался он в основном с уже известными ему заклинаниями, заучивая новые руны и заклятия, но не пытаясь ими воспользоваться. А еще много работал с мажистиком, заполняя и опустошая его, стараясь подобрать максимально удобное сочетание заклинаний. Он помнил, как ему не хватило второй каменной кожи во время противостояния с Отголоском. К сожалению, многого от простой учебной указки ждать не приходилось, он и так использовал ее по максимуму. Но ничего лучшего позволить себе не мог. И за такой-то мажистик следовало благодарить гинна Аусверри. Дэну очень повезло с учителем. Он столько времени мечтал, что обзаведется подходящим инструментом, который позволит вместить все нужные заклинания, что в первый момент не поверил, когда гинна Тэссена вручила ему целых три полноценных мажистика. Первым порывом было отказаться. Серебро в Провинциях стоило дорого, потому что лучше других материалов взаимодействовало с магией, и Дэн понимал, что никогда не сумеет расплатиться с Аусверри за такой подарок. Но затем логически рассудил, что в тюрьму ему эти мажистики забрать не позволят, а значит, они вернутся к настоящим владельцам. А во временное пользование — почему бы и не взять? Разговор с Тэссеной об отце оставил у Дэна странное впечатление. Он не обманул девушку — злости на магов Дэн не испытывал. Он успел заметить, что жители провинций больше эгоистичны, чем любопытны, и не станут рисковать своим комфортом ради правды. Такое уж тут воспитание. Но что Дэна поразило — так это подтверждение его догадок, что Тамион Суотерри отнюдь не был таким чудовищем, как о нем говорят. И, пусть с ним мало кто согласится, но Дэн мог считать отца достойным человеком. С возвращением гинна Аусверри возобновились и их занятия магией. Однако наряду с обычными уроками гинн Аусверри предложил Дэну обучиться артефакторике. И, поскольку артефактом можно при достаточном умении сделать практически все, что угодно, отказываться Дэн не стал. Как объяснил учитель, создание артефактов изучают на последних курсах, когда маги уже хорошо владеют своей силой, но для черного мага артефакторика не должна представлять особых трудностей. Она и не представляла. Создание артефакта требовало концентрации и дозированного вливания магии, что Дэну, при его Ограничителе, подходило больше, чем обычное заклинательство. К тому же артефакты можно было бы продавать, тем самым получив источник дохода, который помог бы расплатиться с долгами. Конечно, прежде чем научиться делать достаточно качественные артефакты, требовалось посвятить тренировкам немало времени, но с этим проблем у Дэна не было. Упорства парню не занимать. Будущее перестало казаться таким уж беспросветным. А затем в гимназию вернулась Эвилейн Милшерри. Узнал об этом Дэн в довольно двусмысленной обстановке. За время каникул он привык, что в гимназии никого нет, а потому в определенных ситуациях позволял себе немного лишней свободы. Не прийти вовремя в обеденную залу, не носить форму, плавать в бассейне голым. Все равно ведь никто не увидит. А потому нежданно-негаданно заявившаяся вечером в бассейн девушка несколько выбила Дэна из колеи. Конечно, он смутился. Дэн не был таким уж мачо, хотя ему уже доводилось спать с девчонками. И смелость Эвви, так легко предложившей ему интрижку, в другой ситуации ему бы импонировала. Вот такая, в купальнике, раскрепощенная, она была чудо как хороша. И это было просто огромной проблемой. Дэну не хватило духу признаться Эвви, почему он вынужден отказаться от ее предложения. Но он был уверен, что девушка найдет нужную информацию. И она нашла. На следующий же день объявилась на пороге его камеры с несчастным видом и угощением. — Прости. Я не знала, — она протянула ему бумажный пакет. — Это в качестве извинений. Из любопытства Дэн заглянул в пакет и с сожалением увидел внутри несколько пирожных. Выглядели они очень аппетитно и пахли умопомрачительно. Форменное издевательство. — Боюсь, ты просто зря потратила время, — он вздохнул. Вкус пищи за прошедшие три месяца Дэн почти забыл. — Почему? — изумилась она. — Здесь разные, что-то да понравится. — Потому что в моем случае это зряшный перевод продуктов, — он ткнул в одну из рун на Ограничителе. — Отключает вкус. Вся еда для меня — со вкусом картона. — Что? — ахнула она и покраснела: — Прости. Хотела извиниться, а вышло только хуже… Дэн улыбнулся: — Не переживай. Я оценил намерение. И, кстати, я на тебя не злюсь. Ты ведь не в курсе. К тому же у меня не стандартный Ограничитель. — Это пыточные руны, ты знал? Они запрещены! — Для меня это ничего не меняет, — пожал Дэн плечами. — Убрать их все равно нельзя. — Но… так же… это же… — Эвилейн, — он улыбнулся, — не переживай. Не стоит. Девушка помолчала, опустив глаза, а затем уставилась на него: — Я бы хотела, чтобы мы подружились. Брови Дэна взлетели вверх: — А? — он рассмеялся. — Нам же не по пять лет. В нашем возрасте дружбу вообще предлагают? — Эй! — Эвилейн рассердилась. — Для меня это тоже непросто, чего смеяться-то? Я, между прочим, первый раз кому-то дружить предлагаю! — А как же Эльза? — Дэн все еще улыбался. — Это она хотела стать моей подругой, — пожала плечами Эвилейн, потом задумалась и добавила: — Кажется… Они рассмеялись вместе и умолкли. Чуть помедлив, Эвилейн спросила осторожно: — Так… что скажешь? — Эвилейн, — он вздохнул. — Мне очень… приятно, что ты хочешь видеть меня другом, но… понимаешь, твое присутствие… причиняет мне боль. Дэн тщательно подбирал слова, чтобы не обидеть девушку. Проще простого, грубо послать настырную девчонку, чтобы больше и не подумала приблизиться. Но почему-то обижать Эвилейн ему не хотелось. Она была славной, и в другой ситуации Дэн был бы не против познакомиться с ней поближе. Во всех смыслах. — Что? — она изумилась. — Почему? — Потому что ты красивая, — Дэн ничего не терял, говоря правду. — И очень мне нравишься. Но руна переключения не делает меня импотентом, понимаешь? Глаза Эвилейн широко распахнулись, и девушка густо покраснела. — Прости, я… я совсем не подумала. — Я бы стал твоим другом, — Дэн улыбнулся, пряча печаль. — Если бы только мог. Ее плечи опустились, и Эвилейн отвела взгляд. Прикусила губу и вдруг встрепенулась: — Но мы ведь можем общаться по связи! — Не можем, — покачал он головой. — У меня нет нужного артефакта. — Можем! — решительно возразила Эвилейн и торопливо попрощалась.