— Поострее? — еще никогда я не ела холодное мороженое так быстро. Водой запивать было бесполезно, от нее могло начать жечь только сильнее. — Это самая острая вещь в мире, которую я пробовала, а пробовала я… Пришлось прикусить язык. Мой бывший был любителем острого, поэтому всяких соусов и приправ я действительно знала много. Знала, что такое шкала Сковилла, как высчитывается острота блюда и многое другое. Мы даже в Европу специально ездили в гастротур. Но что из этого всего могла знать Люся? В итоге, я добавила: — …А пробовала я не так уж много… У вас, наверное, отбоя нет от любителей подобной еды? — Мама, с тобой все в порядке? — Миша подозрительно посмотрел на хозяина дома, а затем на собственный ужин. — Да, солнышко. Просто мне слишком много перца положили, — я вымученно улыбнулась детям, все еще чувствуя, как все жжется внутри и на языке. — Но мороженое меня спасло. — Их почти никто не спрашивает, — пожал плечами Руслан. — Да и не уверен, есть ли они в меню… — Шутите? — расширившимися от удивления глазами я уставилась на него. — С этим же можно придумать столько предложений! На начальном этапе можно ввести какие-нибудь акции для привлечения внимания, вроде «самый острый бургер в городе — бесплатно». Моя идея была воспринята явно скептически. — Бесплатно? А в чем тогда смысл? — В том, что один этот бургер голью никто съесть просто не сможет, — авторитетно заявила я, — продавайте наборы соусов, соответствующие напитки к нему, аперитивы… Когда народ уже заинтересуется, можно устраивать конкурсы по поеданию перцев с повышением остроты, принимать ставки на конкурсантов… с этим надо быть осторожным, чтобы не попасть под регулирование азартных игр, но широкое освещение местной прессой будет обеспечено, причем бесплатно… На этих словах мужчина задумался. — …В любом случае, УТП отличное, — подвела итог я. — Что? Вот черт! Вряд ли Люся могла знать, что такое «уникальное торговое предложение». — Говорю, это отличное… отличный… может отлично выделить вас на фоне других баров и ресторанов, — не сразу нашлась я. — Хм… Видимо, все-таки из образа Люси Клеевой я сильно выбилась, потому что остаток вечера Руслан смотрел на меня очень подозрительно. Детей уложила спать в гостиной на расправленном диване. Пока дети и хозяин дома спали, приняла душ, медленно расчесала волосы. Рассматривая собственное, такое знакомое и незнакомое тело в большом зеркале в ванной, я не сразу заметила произошедшее изменение: фингал с лица пропал, словно и не было. Это удивило и напугало одновременно. Неужели это так подействовала «перекись» хозяина дома? Или просто изначально синяк не был таким уж большим, как мне показалось? Уже выходя из ванной, одетая в один из старых халатов Люси, я нос к носу столкнулась с владельцем дома. — Ой! — пискнула я, отступая, но сзади оказалась стена. Мужчина замер напротив, видимо, не ожидал, что я тут буду шастать в такое время. С минуту мы смотрели друг на друга настороженно, словно выжидая. И мне в очередной раз за сегодня показалось, что глаза его блестели неестественной желтизной. Он вдруг странно облизнулся, на губах появилась нехорошая предвкушающая улыбка, а уже секунду спустя Руслан подался вперед, шумно вдыхая. Это было завораживающе и жутко и испугало меня до дрожи: — Я воспользовалась вашим шампунем! — выставив руки перед собой, выпалила я первое, что пришло в голову. — Извините, пожалуйста. Галавиц вздрогнул, потряс головой, будто только проснулся. Осмотрелся. — Да-да, конечно… — рассеянно произнес и, развернувшись, ушел в свою спальню. Я еще пару минут постояла рядом с ванной и отправилась в гостиную. Какое-то время мне понадобилось, чтобы собраться с духом. Я долго вертела в руке маленький телефон Люси, прежде чем включить его снова. Четырнадцать пропущенных! Вот это да! Но пока еще кто-нибудь не начал мне звонить, я набрала свой собственный номер телефона. Длинные гудки на том конце провода заставили напрячься и забыть обо всем, что произошло сегодня: о странном поведении Руслана, беременности, детях. Вся жизнь стала одним бесконечным ожиданием того, что произойдет дальше. Я и хотела и боялась того, что будет. А если трубку возьмет Люся? Что я ей скажу? Как она отреагирует? Что скажет? — Алло… Голос был мужской, басовитый, и в первый момент я испытала полнейшую растерянность. — Алло, — эхом повторила я. От неожиданности из головы вылетело и то, кому я звоню, и то, зачем я это делаю. — Это кто? — сонно переспросил мужчина. «А что, если это Люся себе уже нашла кого-нибудь!» — мысль показалась безумной только в первый момент. — Здравствуйте. А Людмилу вы не могли бы пригласить к телефону? — я скрестила пальцы на левой руке и затаила дыхание. — Вы не туда попали, — пробормотали на том конце провода и отключили связь. «Как это не туда попала?» Несколько секунд непонимающе смотрела на мобильный, проверяя номер еще раз. Да нет, все правильно. Это мой. Нажала кнопку вызова еще раз. — Алло! — на этот раз более раздраженно. — Извините, пожалуйста, что снова беспокою, но я уже пользовалась этим номером, и он принадлежал Людмиле… — обтекаемо произнесла я. И ведь, главное, не соврала ни в чем. — Подскажите, вы эту симку недавно купили? Может быть, Люся решила сменить симку, как и я? Вот номер и отдали другому человеку. В конце концов, такие ситуации были сплошь и рядом. — Девушка, не знаю, кем вы там пользовались, но у меня этот номер уже двадцать лет. Знакомых Людмил у меня тоже нет. Не звоните больше. — Спасибо… — растерянно прошептала, чувствуя опустошение. Словно бы я бежала длинный-длинный марафон, а на финише вместо пьедестала победителей и ревущих трибун обнаружила голый пустырь. Зачем я бежала, куда? «Я этим телефоном пользуюсь уже двадцать лет…» Но как же так? Ведь это был мой номер! Мне его еще в школе купили, и я помнила его наизусть. Неужели и правда — все, что я помню, — это бред травмированной Люси, результат удара головой? Существует ли вообще успешная, не обремененная семьей и детьми Людмила? Которая ездит на выходные в другие страны и сходу решает любые рабочие проблемы? Из самокопания и ощущения того, что мир рушится на глазах, меня вырвал слабый голос Маши. Девочка проснулась и, не узнав окружение, тихонько захныкала. — Тише, тише, — я подошла к ней и успокаивающе погладила по спинке. — Все хорошо. Миша, спавший рядом, даже не шелохнулся. Услышав мой голос, девочка сонно приоткрыла глаза и успокоилась: — Мама, ты только не уходи… — Не уйду, — пообещала, продолжая гладить девочку. Глава 4 С утра Галавиц, как и обещал, отвез нас в квартиру. Она находилась почти в самом центре. На последнем этаже старого шестиэтажного дома. Сам дом был огорожен забором, в подъезде сидела тучная и хмурая консьержка. Он выдал мне часть денег, обозначенных в договоре за следующий месяц, предупредил о том, что завтра нужно будет явиться в клинику, сдать анализы по беременности, и, скомканно попрощавшись, уехал, оставив меня с детьми одну. Наверное, если бы не свалившиеся на меня обязанности, я бы раскисла, сломалась, но то, что на моем попечении оказались двое маленьких, сейчас помогало хоть как-то не потерять связь с реальностью. Первым делом нужно было разобрать привезенные из Люсиного дома вещи, документы. Изучить наконец договор с Галавицом. Девять месяцев пролетят быстро, а оказаться с детьми после этого на улице и без денег не хотелось бы. О том, что по истечении этих девяти месяцев придется рожать, думать не хотелось вдвойне. Если будет возможность, после этого срока вообще лучше уехать из этого города, подальше от «любящих» бабушек и борова. После неудачного звонка самой себе вернуться обратно в свое тело я уже не слишком рассчитывала. Я все еще хотела проверить соцсети и все сайты, на которых я была зарегистрирована, но теперь одновременно и боялась это сделать, опасаясь, что результат будет такой же, как и с телефонным звонком. Не хотелось думать о том, что меня просто не существует. Организовать детей было делом непростым. Гулять их одних не отпустишь, игрушек я с собой тоже не привезла, попросту не нашла ничего у Люси и борова. Так что в то время, пока я разбирала вещи, дети с криками носились по квартире, играя в догонялки, а потом принялись играть с водой и мылом в ванной.