Я замерла испуганной мышкой. Подняла на него взгляд. Его странные желтые глаза, казалось, смотрели в самую душу. — Мам, можно мы пойдем слона посмотрим? Мультики кончились, началась какая-то обучающая передача, и дети заскучали. Хозяин дома кивнул им, разрушая возникшее между мной и им наваждение. — Только не разбейте там ничего, — я сухо кашлянула, пытаясь изобразить строгость. Дети выбежали из кухни. Я ожидала, что они будут пугаться всего, жаться ко мне в незнакомой обстановке. Но, к счастью, страхи не оправдались. Впрочем, это к лучшему. — Я бы пиццу заказал, но сюда доставка не ездит. Мы уже за городской чертой… Но могу позвонить своим, — задумавшись, вспомнил Галавиц. — Правда, сейчас выходные, в баре, в основном, закуски. Но приготовят быстро. — В баре? — я удивленно вздернула брови. — У меня свой клуб. «Алиса». Слышали о нем? В будни работаем как кафе-бар, в пятницу и выходные проходят выступления местных и приезжих групп, всякие мероприятия… Простите, вам, должно быть, не интересно… Я сейчас позвоню туда на кухню, и нам привезут ужин. Не интересно?! Он шутит?! У меня в голове моментально вспыхнул тысяча и один вопрос. Мероприятия? Концерты? Кто проводит — он или менеджеры выступающих групп? Как рекламируют? Как ведут сайт, соцсети? Чем занимается его PR-отдел? С какими брендами сотрудничает? Комьюнити условно закрытое, или работа ведется на сразу широкую публику? Мой поток сознания прервал телефонный звонок. Вот только хозяин дома не спешил брать трубку: — Не хотите ни с кем разговаривать? — спросил он. Ежки-матрешки! Это ж мне звонят. Подойдя к подключенному к розетке телефону, осторожно взяла его в руки, словно бы допотопный аппарат мог укусить. Прежде чем ответить, прочитала надпись на маленьком экранчике: «Мама». У Люси есть мама? Я думала, терпеть такую жизнь, как у нее, могла только самая забитая сиротка. Невольно вспомнила свою собственную маму. На глаза даже слезы навернулись. Сразу стало одиноко и горько. Увидимся ли мы еще? Я была третьим поздним ребенком в семье. Мы не были слишком близки, созванивались нечасто, виделись и того реже. Но в случае чего я всегда знала, что у меня есть тыл. Может быть, и сейчас я обрету поддержку, в которой нуждаюсь? — Алло, — настороженно поднесла трубку к уху. — Люська, ты какого рожна творишь?! — тонкий визгливый голос с истеричными нотками. — Эм… — она серьезно? — Почему мне твой муж звонит и жалуется, какую я шаболду воспитала? Ты чего семью позоришь? С каким это таким мужиком ты от него ушла?! У меня даже дар речи пропал. Значит, только жена за порог, а «Васенька» родне звонить и жаловаться?! Даже когда на работе мой начальник переметнулся к другому работодателю, прихватив с собой ключевого клиента, которого я привела, я не испытывала такого возмущения. — Люська, слышишь меня?! Люська! Не смей домой возвращаться. Так и знай. На порог не пущу! — выкрикнув это, «мама» отключилась, должно быть, считая, что проучила непутевую дочь. — Ну и семейка… — прошептала я, возвращая телефон на место и на всякий случай оставляя от себя подальше, как нечто гадкое. — Что-то случилось? — Руслан обеспокоенно посмотрел на меня. — Вы пока разговаривали, я сбросил своим сообщение, так что скоро будет ужин. Благодарно кивнула, по-прежнему посматривая на телефон с опаской. И, видимо, не зря я так на него смотрела, потому что он зазвонил снова. «Ну сейчас я этой мамаше, которая никак не успокоится, все выскажу!» Вот только, взяв снова трубку, поняла, что номер совершенно другой. «Валерия Васильевна». Что ж, познакомимся. — Алло? — Людмила! Что произошло? Скажи, что это не правда? — голос женщины, казалось, дрожал от непролитых слез. — Что не правда? — устало переспросила я. — Василий позвонил мне сейчас и сказал, что ты он него ушла. Собрала вещи, детей. Ушла. Вот так. Без причины, — она звучала так, словно читает речь со сцены. «И этой Васенька позвонил. Вот паскуда». — Да, Валерия Васильевна. Я от него ушла. — Но… почему? — кажется, это действительно вызывало у нее искреннее недоумение. — Он снова напился и ударил меня. — А ушла-то почему? — переспросила женщина. Так, разговаривать, судя по всему, с ней не о чем. — Валерия Васильевна… — Зови меня «мама», — поправила она. — Мы же с тобой всегда так близки были. «Ага, свекровь, значит!» — Мама, если вы не понимаете, почему я ушла от вашего сына, то мне с вами разговаривать не о чем. Можете жить с ним сами, если острых ощущений так в жизни не хватает. Всего доброго. Сбросила звонок, отключила телефон. Надо бы подумать о том, чтобы совсем сменить номер. Нафиг, нафиг таких родственничков. Боров сейчас всех будет обзванивать, ныть им, какая я нехорошая, а мне отбиваться? Ну уж дудки! Закончив разговаривать — осмотрелась. Руслан куда-то вышел. Из коридора раздавались веселые детские голоса. Присела обратно на стул, повернувшись к окну. Уже достаточно темно, но по силуэтам было понятно, что вид из кухни выходил прямо на кладбищенские кресты. Да уж. «Мементо мори». В этом доме разве что подростковые вечеринки хорошо проводить. Мои размышления прервал вернувшийся Руслан. В руках у него были кусок ваты и какая-то склянка с прозрачной жидкостью внутри. — Аптечки у меня нет, но… — он придвинул один из стульев и сел рядом. — Позволите? Его рука осторожно коснулась моего лица, убирая непослушные белые пряди. «Надо избавиться от этого жуткого блонда и вернуть свой цвет», — мысленно сделала я себе зарубку на память. И тут же выбросила из головы и дурацкий цвет, и все остальное, замерев и забыв как дышать, когда чужие чуткие пальцы коснулись моего лица. Мужчина вскрыл флакон, намочил жидкостью ватку и осторожно приложил к тому месту, где, я знала, — Это перекись? Думаете, поможет? — попыталась неуклюже пошутить я. Что угодно, лишь бы не было этого уютного молчания, этих маленьких, едва заметных токов между нами. Влечение к другому человеку — это последнее, что мне сейчас было нужно. Я ведь знакома с ним всего ничего, почему же меня к нему тянет? Он же лишь таинственно пожал плечами и неохотно отодвинулся от меня. — Людмила, я тут краем уха услышал ваш разговор с матерью… — начал он смущенно. Разговор? Она наорала и бросила трубку. Вряд ли это можно назвать разговором. — Так вот, — продолжил Руслан, тем временем. — Вы все сделали абсолютно правильно. Я долгое время сам жил с отцом. Он у меня садист, насильник и вообще не самая приятная личность. Так вот, пока я жил с ним, я думал, что так все и должно быть, что сильный всегда прав. Так что, если вы все еще сомневаетесь в своем решении, подумайте о детях. О том, нужен ли им такой пример в жизни. Эта искренность была неожиданной, но после нее Галавиц словно закрылся. Боялся, что после «насильника и садиста» отца я начну опасаться самого Руслана? Не получилось даже разговорить его насчет клуба, хотя меня так и подмывало выспросить все подробности. Но, похоже, кое-кто твердо вбил себе в голову, что мне «не интересно» и грузить меня этим не надо. А ведь в подобных заведениях всегда много текучки на самых низших вакансиях. Но даже на мой намек устроиться к нему уборщицей ответил, что у него «все свои» и в персонале он не нуждается. То ли намек не понял, то ли вообще клуб — это только прикрытие для какого-то криминала, потому-то и не хочет о нем говорить. Может, конечно, просто бизнес шел очень плохо и он не хотел, что бы я знала об этом. По крайней мере состояние дома на это намекало. Так или иначе, вечер прошел достаточно тихо. Компьютера в доме не оказалось, а просить у хозяина телефон, чтобы поискать нужную для меня информацию, было слишком рискованно. Перебрала вещи, которые взяла с собой, покормила детей привезенным Руслану ужином. Это оказались бургеры с мясными котлетами и большим количеством сыра. Детские были подписаны отдельно, и уже очень скоро я поняла почему. Стоило мне укусить свой, как из ушей буквально повалил пар, а на глаза навернулись слезы: — Где?.. — даже говорить было трудно. Внутренности жгло, словно мне в глотку налили расплавленного железа. — Мама, что с тобой?! — испугались дети. Маша вскочила с места, Миша начал стучать мне по спине, думая, что я подавилась. — Мамочка… — Ой, прости… — Руслан, как ни в чем не бывало уплетающий свой бургер, моментально метнулся к холодильнику. — Это я виноват, обычно всегда прошу кухню сделать мне поострее… Хорошо, предупредил, что две порции будут для детей… — Мама, скажи что-нибудь… — из глаз перепуганной Маши выкатились крупные слезинки. — Где там было мороженое? — прохрипела я, и, стоило Руслану поставить передо мной открытую пачку, смачно откусила большой холодный кусок. — А про вашу сказать забыл… простите, — он виновато взъерошил волосы.