— И мы слышали, что у тебя очень хорошие оценки. Что ты хотела бы заниматься наукой. — У Берта такой вид, словно это лучшая новость на свете. — Ага, м-м, да. Мне очень нравятся лабораторные работы. Бекон тоже вкусный, а вместо тостов маффины. Я стараюсь участвовать в разговоре, но это непросто. — Ты знаешь, что я биолог? — Берт слегка наклоняется вперед, пытаясь привлечь мое внимание. — Это очень круто. Что вы изучаете? Он смеется: — Плодовых мушек. Большинство биологов изучают плодовых мушек, потому что они рождаются и умирают очень быстро. Мои плодовые мушки помогут вылечить мужчин от облысения. Может, как-нибудь захочешь посмотреть мою лабораторию? Я киваю, откусывая верхушку маффина, масло тает на языке. Прожевываю. Отвечаю: — О да, с удовольствием. Спасибо. А чем… чем вы занимаетесь, Марта? Она ест намного медленнее, чем я. — Я десять лет работала медсестрой в отделении неотложной помощи, а потом решила стать патронатной мамой. Но я тоже изучала естественные науки. Когда учишься на медсестру, без этого никак. — Логично. Моя тарелка чиста, кофейное молоко закончилось. Что дальше? — Итак, — начинает Марта. — Смотри, учителям сообщили о твоей ситуации. Они дадут тебе материалы по пройденным темам и помогут нагнать. С ребятами, с которыми у тебя были проблемы, провели беседу об их поведении, и я хочу, чтобы ты говорила нам или доктору Джонс, если кто-то будет тебя обижать. Хорошо? — Хорошо. — Знаю, это еще не все. Просто жду. — У твоих видео очень много просмотров. И я знаю, что ты услышишь разное от людей из твиттера, из интернета, ведь у всех свое мнение… — Она смолкает и смотрит на Берта. — Послушай, Лейла, ты большая девочка, и никто не собирается запрещать тебе пользоваться интернетом. До сих пор это тебе только помогало, но тебе придется научиться правильно реагировать на внимание, которое ты привлекаешь. Просто запомни: ничье мнение о тебе не стоит дороже твоего собственного. Если кто-то угрожает или запугивает, сообщай взрослым. Но все остальное постарайся не принимать близко к сердцу. Это все совершенно не важно. Они оба смотрят на меня, и я понятия не имею, что делать. Так точно не разговаривают обычные родители со своими детьми. Скорее смахивает на худшую серию из семейного телесериала. Вот мы сидим на кухне, и у нас семейный завтрак. Это все по-настоящему? Кто я здесь? — Я запомню. Спасибо. — Я смотрю в свою пустую тарелку. Когда снова поднимаю глаза, вид у них довольный. Видимо, я нормально ответила. — Если ты закончила, ставь посуду в мойку и вперед. Нам скоро выходить. Я делаю, как мне говорят. Слегка заливаю тарелки водой, как нас всегда просила Бетти. Снова надеваю и застегиваю толстовку, натягиваю рукава на ладони. — Тебе нравится? — Марта несет посуду к мойке. — Да. Спасибо. Вам приходится покупать новую одежду всем детям, которые у вас живут? Она ставит посуду и снимает свой жакет со спинки стула. — Нам выделяют немного денег на детей, чтобы мы могли купить им все необходимое. Кто-то приезжает с чемоданом, а у кого-то, как у тебя, практически ничего нет. Но я ее увидела и подумала, что тебе очень пойдет. И тебе действительно идет. — Очень нравится. Такая теплая. Спасибо еще раз. Она весело улыбается и снова смотрит на Берта. Они как будто читают мысли друг друга, а я такая простушка, что мне не понять. Я надеваю на спину рюкзак. — Я подброшу тебя до школы, ладно? Они с Бертом целуют друг друга в щеку и прощаются. Машина Марты такая же красивая, как у Бетти. Берт выезжает за нами следом на черном автомобиле поменьше. Я понимаю, где мы едем. Это славный райончик, в паре километров от дома Кристи. Я найду дорогу назад, если придется возвращаться пешком. Когда мы въезжаем на школьную парковку, Марта протягивает мне телефон. — Я знаю, он старый, но пусть будет на крайний случай. Если украдут или захотят продать, он ничего не стоит. По нему можно только позвонить или написать — мне или Берту, или доктору Джонс. Или набрать 911. Интернета в нем нет. Я хочу, чтобы ты позвонила, если что-то случится. И я буду ждать тебя здесь сразу после уроков. Хорошо? Я беру его и держу на ладони. Он красивее моего. Мне бы и в голову не пришло красть его или продать, если бы она это не упомянула. — Хорошо. Она смотрит на меня, а я не знаю, что еще сказать. В голову ничего не приходит, я открываю дверь и вылезаю из машины. Засунув руки глубоко в карманы толстовки, я иду в класс Рэли. Первый день в новой школе — тот еще напряг. Я сменила много школ и знаю, каково это. С тобой не разговаривают, а только смотрят. Совершенно ясно, что говорят о тебе и думают, что ты не догадываешься. Ты не так сидишь, встаешь не в ту очередь на обед, ешь в одиночестве. Мы жили в этом районе с моего пятого класса — рекорд для нас. Переезжали четыре раза, но всегда оставались в одной и той же части города. Так что я уже почти четыре года не чувствовала себя новенькой. Но сегодня это чувство в миллион раз сильнее, чем впервые. На меня пялятся, будто я жонглирую живыми крабами, например красными земляными — Gecarcoidea natalis. А еще все держатся от меня подальше, как от человека, которые несет в руках кусачих паукообразных красных крабов. В новой школе в первый день у тебя нет своего места. У меня сейчас хотя бы есть. Мне хотя бы не приходится слышать, как учитель по ошибке коверкает мое имя, не нужно вставать и представляться классу. В следующий раз, когда придется это делать, клянусь богом, я скажу, что меня зовут Тардиграда и я с каннибальской планеты Кембрий[5]. Я сажусь на свое место. На перекличке Рэли так старается произнести мое имя непринужденно, что хочется швырнуть в него стулом. Все головы повернуты ко мне в ожидании моего «здесь», словно я сейчас назову выигрышный номер лотереи. Бесконечный день. Рэли начинает лекцию по таксономии, и я с облегчением понимаю, что совсем не отстала. Я могла бы сдать тест по этой теме, даже если бы его дали прямо сейчас. Все не так плохо. Ненадолго отключаюсь, мечтая о новой жизни. Я возвращаюсь в реальность, почувствовав, что все снова на меня смотрят. — Так как конкурс на тему биомов отменили, я решил, что оценки за видео мы учтем при промежуточной аттестации. Большинство из вас справились с заданием очень хорошо, так что кому-то удастся повысить свою успеваемость. Для тех, кто работал в группах… Кажется, что телефоны вибрируют у всего класса. Видимо, все ринулись обсуждать новость в твиттере. Наверное, конкурс отменили из-за меня? Но, по крайней мере, теперь все смотрят не на меня, а в свои телефоны. Я вытаскиваю из кармана маленький черный телефон Марты и хочу на секунду проверить твиттер. Ну конечно. Заблокирован. Я могу зайти через компьютер во время обеда. Где-то на задней парте прыскает от смеха Джейн. Я не видела ни ее, ни Макензи, когда входила. Знаю, что где-то здесь Кристи. У меня профессионально получается смотреть и не видеть. Нормальная. Я абсолютно нормальная. У меня нет причин на кого-то пялиться. Это они все чудилы, а не я. Взгляните на мою одежду. Абсолютно нормальная одежда. Звенит звонок, но я не двигаюсь с места. Уставившись в стол, жду, когда все пройдут. Кто-то выцарапал на нем изображение глаза, наверное, много лет назад. Но как будто прямо для меня. Я подхожу к столу Рэли. Он опять улыбается своим коленкам, так что абсолютно ничего не поменялось. — Мистер Рэли, мне, наверное, надо с вами обсудить, что я пропустила. Он поднимает глаза, и вид у него какую-то долю секунды испуганный. Всего доля секунды, но такое трудно забыть. — Лейла. Мне очень понравилось твое видео о биоме. Я посмотрел его, наверное, раз десять. И много кому показывал. Меня поразило, что ты даже используешь латинские названия. — Спасибо. — Пожалуйста, поверь, я понятия не имел. Никто из учителей. Мы подозревали, что у тебя проблемы, но… — Все нормально. Ничего страшного. Минуту он молчит. Как будто принимает какое-то решение. — Так мне нужно отрабатывать пропуски? Или? — Как тебе удалось сдать домашнюю работу на той неделе? — Он снова опускает глаза. — Я принесла ее в школу утром, пока никого не было. Он весело улыбается мне, словно старается скрыть огорчение. Прекрасно знаю это выражение лица. — Ты не отстала. Все в порядке. Не пропускай больше занятия, и все будет отлично. — Хорошо. Спасибо. Он окликает меня, когда я уже почти за дверью: — Это было очень смело, Лейла. Твое видео. Пожалуй, смелее поступка я не вспомню. Я не отвечаю. Если бы не школьные правила, я бы надела капюшон на перемене. Хочется стать невидимкой. Призраком. Или оказаться внутри большого шара из матового стекла. Меня уже тошнит от того, что все на меня смотрят. Кто-то зовет меня по имени, когда я прохожу мимо, а я притворяюсь глухой, как Sepia apama — гигантская каракатица в глубине океана, на странном светящемся теле которой нет слуховых рецепторов. И у меня нет, и меня вообще здесь нет.