— Я Джейн Чейз, и я знаю Лейлу Бейли года четыре. Она вечно разыгрывала драму, рассказывала обо мне небылицы, специально чтобы у меня были неприятности. А своим последним вирусным видео она уже перешла все границы, попыталась изобразить свою мать каким-то монстром, утверждала, что живет в этом гниющем доме как в тюрьме. Лейла, как ты это сделала? Как ты сняла свое липовое видео? Макензи наводит камеру на меня, и на минуту я верю, что этот ролик тоже станет вирусным. Потому что я собираюсь избить всех на этой парковке до смерти. Большинство человекообразных обезьян поступают так. Шимпанзе устраивают войны. Гориллы раздирают друг друга на клочья. H. sapiens превзошли тут всех, правда, я никогда раньше такого не делала. Но уверена, что смогу. Пошел подальше Райан со своей жалостью. Пошли Кристи и Эмерсон с их руками и толстовками. Пошел к черту Пол за то, что он здесь. Пошла Джейн за то, что она — это она. Но дальше всех пошла Макензи за то, что пляшет около Джейн на цыпочках, что бы та ни сказала. Не будь у Джейн всех этих прихвостней, никто бы ее не слушал. Я откашливаюсь: — Ладно, Джейн. Ты меня раскусила. Я все выдумала. — Ну вот! Я так и знала! — Она поднимает свой телефон повыше и включает какое-то видео. На нем видны трехметровые похабные граффити на стенах заброшенных домов у шоссе. Даже близко не похоже на мой биом. — Какое убожество, Джейн. Ничего общего с моим видео. Давай я расскажу, как все сделала. У меня это намного лучше получается, чем у тебя. Макензи снова быстро разворачивается от Джейн ко мне. — Много месяцев назад я сама испортила трубы в мамином доме, чтобы они текли. Я сама посадила те грибы, ухаживала за ними, пока они не стали идеальными на вид и не проросли в комоде моего брата. Я сама сломала входную дверь, я же такая невероятно сильная, а потом не давала маме ее чинить. Я сама изорвала свою одежду, чтобы всегда отвратительно выглядеть, а потом позвонила в энергетическую компанию и попросила вырубить нам свет. — В этих домах я видела… Я обрываю ее на полуслове, так быстро, что Макензи даже не успевает перевести камеру. — Все верно, Джейн. Мы познакомились в пятом классе, тогда я уже запутывала себе волосы. Нарочно, чтобы ты обзывала меня мочалкой и доводила до слез. Помнишь? — Это не было… — Нет уж. Теперь у нее такой вид, словно все пошло не по плану. — Я позвонила в школу и потребовала для себя бесплатные обеды. Я постоянно подсаживала себе вшей, просто чтобы отдохнуть от учебы. Да, и месячные тогда у меня начались нарочно, и джинсы кровью испачкались, чтобы ты всем рассказала, пока я ничего не успела сделать. Чтобы все ржали, когда я встала, чтобы выйти. Помнишь, Макензи? Ты же там была. Вообще-то вы все там были. В прошлом году на уроке для продвинутых. Парни смотрят в землю, словно у них веки отяжелели. Кристи вот-вот расплачется, но она всегда такая чувствительная: — Лейла, мы не все смеялись. — Ничего, Кристи. Неважно. Я ведь все это выдумала. Макензи, запечатлей лицо Кристи, на нем сейчас столько эмоций. Кристи утыкается в плечо Эмерсона. Джейн поедает меня глазами из-за спины Макензи. Если бы взгляд убивал, мы бы обе давно были мертвы. Но взгляд не убивает, слова не наносят ран, и все это красивая брехня, так что неважно, все неважно. — Каждый раз, когда была платная экскурсия, я оставалась в школе, потому что это прикольнее, чем зоопарк. Помнишь, как Джейн попросила всех выложить мелочь на мою парту, Макензи? Вот смехота, и, конечно, это я сама подстроила. Я все время выдумывала, что я голодная и грязная, и неудачница, это же так прикольно — годами быть мишенью твоих насмешек. Под конец я уже не могла так здорово выдумывать — просто плохо становилось, нельзя ведь столько ржать каждый божий день. Макензи опускает камеру и плачет: — Подожди, Лейла. Ты не… — О нет, Макензи, продолжай съемку, мы еще не закончили. — Нет, закончили. — Джейн пытается отобрать камеру, Макензи отталкивает ее. Кристи и Эмерсон делают к ней шаг, мы вот-вот все передеремся на этой парковке. Уже давно нужна была драка, но я рада, что это случится сегодня. Я готова драться. — Джейн, я выдумала всю свою жизнь. Тот день, когда моя мама пришла в школу, тоже выдумала — только чтобы ты всласть повеселилась в твиттере, и с тех пор я выдумываю, что я в бегах. Но моя лучшая выдумка — это ты. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ей ни секунды. Никогда больше ты ничего не скажешь. — Я сама выдумала эту тупую стерву, которая каждый день издевается надо мной, над тем, что совсем не смешно, над тем, над чем нельзя насмехаться. Это была очень забавная игра, но с меня хватит. Тебя больше нет, как и меня. Захочешь показать кому-нибудь это видео — а на нем только десять минут тишины и пустая парковка. Меня никогда здесь не было, как и тебя. Все это выдумано. Доходит, Макензи? Все ясно? Рада, что поучаствовала? Теперь Эмбер Родин тоже рыдает: — Лейла, мне ужасно жаль. Это все так гадко… — Тебя нет, Эмбер. И твоих волос тоже. Она дотрагивается до них так, словно раньше не замечала. Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Я отправляюсь в подсобку у бассейна. И пусть меня там похоронят. Я слышу, как Макензи и Джейн дерутся за камеру, и оборачиваюсь посмотреть. — Слишком поздно. Я стримила, все шло прямо в эфир. — У Макензи вид, будто ее хлопнули по физиономии пакетом замороженных рыбных палочек. — Зачем? Какого черта, Мак? — Джейн вырывает камеру у нее из рук, но, как только Райан делает шаг, чтобы их разнять, в темноте вспыхивают красные и синие огни. Прекрасно. У всех глаза как в мультике, когда на героев вот-вот наедет паровой каток. Огни появляются из-за моей спины. Я оборачиваюсь — передо мной целая армия копов. Понедельник, вечер По официальной версии, меня арестовали за кражу школьной видеокамеры. Я не могу это отрицать. Камера была у меня в руках, когда копы забрали мой рюкзак и обыскивали карманы. Неопреновый чехол где-то потерялся. Впрочем, больше ничего они не нашли, хотя женщина-офицер все время спрашивала, есть ли у меня наркотики. — Если бы у меня были наркотики, у меня, наверное, были бы и деньги. — Просто отвечай на вопрос. — Голос у полицейской был скорее уставший, чем злой. Меня привезли в участок, когда всех остальных оттуда уже разобрали родители. Смотреть на Бетти и мистера Чейза с заднего сиденья полицейской машины — то еще представление. Но вот то, что никто не выглядел удивленным, — никогда не забуду. Копы не стали заводить на меня дело, и женщина-офицер сказала, что школа вряд ли будет выдвигать против меня обвинения. Входит еще какая-то женщина, и я сразу понимаю, что это соцработник. Она дает мне стакан воды и просит полицейских срезать пластиковый хомут, стягивающий мне руки. Мы сидим за металлическим столом. — Спасибо, что заставили снять с меня наручники. — Я потираю запястья, беру стакан и делаю глоток. — Меня зовут Мишель Джонс. — Лейла Бейли. Приятно познакомиться, мисс Джонс. Она смотрит на меня как учитель на нового ученика: — Вообще-то доктор Джонс. Обычно маленьким я разрешаю называть меня мисс Мишель. Но ты ведь уже не маленькая? — Уже нет. Она выжидающе смотрит на меня. — Можно звать вас Док? — Отлично. А я буду звать тебя Лейла, если ты не против. — У нее губная помада с легким сиреневым оттенком, и она очень старается не улыбаться. — Отлично, Док. — Ну что ж, начнем по порядку. Тебя ни в чем не обвиняют, но уйти ты не можешь. — Почему? Она кладет на стол свой планшет и вздыхает: — Я знаю, что какое-то время ты была сама по себе, и до этого тебе тоже приходилось заботиться о себе самой. Но факт в том, что ты несовершеннолетняя. Поэтому, пока мы не выясним, есть ли у тебя какие-нибудь родственники, тебе придется пожить в патронатной семье. — Оу. Вода в стакане закончилась. — Дальше. Я знаю, что тебе не нравится эта идея. Я смотрела твое видео и могу сказать, что в доме абсолютно любой патронатной семьи нашей системы будет лучше, чем там, где ты жила. Есть замечательные люди, которые выделят тебе отдельную комнату. Они заберут тебя сегодня. — Я хочу увидеть своего брата Энди. Вы можете это устроить?