Я стою спиной к дверям и проговариваю про себя, что ответить журналистке, когда она начнет задавать вопросы. Мой брат Энди — самый главный… нет, единственный. Энди — очень… нет. Я не собиралась причинять столько… Я просто хотела рассказать свою историю. Я не думала, что… Мы с Энди росли в ужасном месте, с мамой, которая была… кем? Как объяснить кому-то, какая у меня мама? Ни за что поверят, что кто-то может быть таким, как она. У нее была работа, и она умела убедительно врать каждому, кто задавал слишком много вопросов. Она не будет расспрашивать меня о маме. Она будет расспрашивать о видео. Я сняла это видео, чтобы рассказать правду… рассказать правду так, чтобы всем сразу стало понятно. Факты не лгут. Я сняла это видео, чтобы кто-нибудь мне поверил. Я бормочу себе под нос. Как мама. Замолкаю. Снова иду. Снова возвращаюсь и вижу женщину, выходящую из симпатичного маленького зеленого автомобиля. Она небрежно отбрасывает блестящие черные волосы с лица и поправляет солнечные очки. С ней ни детей, ни стариков. Если зайдет в «Дракон», то это она. Это она. Я жду несколько секунд и набираю ее номер. Прохожу мимо и смотрю в незашторенное окно. Она достает из сумки телефон — проверить, кто звонит. Я даю отбой. Когда она расплачивается и садится, я вхожу с рюкзаком в одной руке. — Привет, моя тетя уже заплатила за меня? Я Эмбер. — Ах да, она у барной стойки, — показывает администратор, и я иду туда. Эрика уже заметила меня. Кажется, я иду к ней целую вечность. В животе легкие спазмы. Протягиваю ей руку. — Привет. Эрика? Я Лейла. Она пожимает мне руку и внимательно разглядывает мое лицо. — Да, это и вправду ты. Я боялась, что очередная фальшивка. Очень приятно познакомиться. Присядешь? Аромат горячих дымящихся блюд заставляет меня переключиться с нее на добычу, как животное. Впрочем, я и есть животное: — Я быстренько перехвачу что-нибудь? — О, конечно. — Она снова заглядывает в свой телефон, устраиваясь поудобнее на красном виниловом диванчике. Я забрасываю рюкзак на плечи и накладываю себе еду. Затем с полной тарелкой и стаканом холодного чая возвращаюсь к ней. — Простите. Но я правда очень голодная. — Что ты, ничего страшного. Она ничего не ест, хотя заплатила за себя. Я жую и говорю: — Порядок, вы можете спрашивать о чем хотите. — Ладно. Она кладет свой смартфон на стол, между нами, на экране светится старомодный микрофон с красной лампочкой. — Лейла Бейли, могу я получить твое согласие на запись интервью, чтобы избежать ошибок при цитировании? — Конечно. У меня за щекой тонна жареного риса. — Повтори, пожалуйста, четче. У нее слегка удивленный вид. Не знаю почему, но она мне нравится. Мы улыбаемся друг другу, когда я наконец прожевываю то, что во рту. — Простите. Да, я даю согласие на запись нашего разговора, да. — Отлично. И тебя зовут… — Лейла Луис Бейли. — Девочка из видео про биом. — Да, это я, — отвечаю я и чувствую себя идиоткой. — Как тебе пришла мысль снять это видео? Она смотрит на меня. Мне неловко есть, когда она на меня смотрит. Я перестаю жевать и на минуту откладываю вилку. — Я… я просто думала о том, как организмы взаимодействуют с окружающей средой, мы изучали это по биологии. И поняла, что моя среда отличается от среды обитания большинства других людей и что это может быть интересно. Она медленно, как кошка, моргает большими карими глазами. — Значит, ты знала, что твой дом не такой, как у всех. — Ну да. У меня же есть друзья. И телевизор, и интернет. Я знаю, что большинство людей живет совсем не так. — Тебя нисколько не смущает, что все вылезло наружу и это увидело столько людей? У меня горит лицо. Одно дело, когда тебя смотрят онлайн, и другое — когда тебе говорят об этом прямо в пылающее лицо. — Смущает, да. Дико, конечно. Как будто ты… на всеобщем обозрении, незащищенный. Как будто все узнали про тебя то, что раньше было тайной. Наверное, похоже бывает, когда твои интимные фотографии сливают в интернет. Но это правда, и я должна была ее рассказать. И я рассказала. Эрика немного расслабляется, она откинулась на спинку диванчика и смотрит в телефон. — Где остальные члены твоей семьи? Неужели нет никого, с кем бы ты хотела связаться? — Вроде бы может быть какая-то дальняя родня в Миссури. Я не знаю. Знаю, что мои бабушки и дедушки давно умерли. Мы никогда особо не общались с родственниками. Я почти не думала об этом. Не могу представить, что у моей мамы была мама. — А твой отец? — Я почти его не помню. Только знаю, что он служил в армии. — Интересно. А сколько тебе лет? — Она разглядывает меня, словно пытаясь угадать. Я вытираю лицо: — А на сколько я выгляжу? Она улыбается. Думаю, ей около тридцати. — Ну, пиво я бы тебе не продала. В тебе есть что-то такое, отчего ты кажешься старше. Наверное, это из-за того, какая у тебя жизнь. По правде говоря, я знаю из полицейской информации, что тебе четырнадцать. — Будет пятнадцать в день зимнего солнцестояния. — Классная дата. — Ага. А когда ваш день рождения? — О, летом. Семнадцатого июня. Я всегда отмечаю его на пляже. — Здорово. Она что-то пишет стилусом в планшете, но мне не видно экран. — Да, я тоже так думаю. И кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — Ученым. Мне бы очень хотелось работать в какой-нибудь лаборатории, где изучают необычные формы жизни. Слизевые грибы. А может, вирусы. — Тебе придется долго учиться. — Она улыбается мне, оторвав взгляд от планшета. Я улыбаюсь в ответ: