Наверное, за это время я выплакала все слезы и потратила все нервы. Мир казался мне злым, алчным и несправедливым. — Все будет хорошо, доченька, я с тобой, — прошептала мама, обняв меня. — Спасибо, — сухо ответила я. Навестила Сашу и Машу, узнав, что все стабильно, отправилась к Даше. Медсестра проводила меня до кабинета Гаврилова Максима Александровича и попросила подождать за дверью, взглянув на меня с сочувствием. Наверное, у меня был совсем ужасный вид. Джинсы, футболка, затянутый хвост на голове, бледная и без макияжа, с заплаканными глазами и уставшим видом. Я за это время потеряла семь килограмм и выглядела тощей. — Проходите, — послышался знакомый мужской голос. Вошла в кабинет и увидела Макса, того самого, который когда-то проводил меня до дома со своей девушкой. С тех пор, кажется, прошла целая вечность. — Здравствуйте, Максим Александрович, — сказала я, смотря на него с интересом. Синяя больничная форма ему очень шла. В кабинете заметила много дипломов и рамки с благодарностями. — Добрый день, Мила Архипова, — поприветствовал он официальным тоном. Темно карие глаза внимательно просканировали меня. Он провел рукой по своим коротко стриженным каштановым волосам и продолжил. — Мила, скажу честно о том, что у вашей дочери Дарьи очень мало шансов. Но мы попытаемся сделать все, что от нас зависит. Я тоже буду участвовать в операции, а вести ее будет наш главный врач — очень опытный кардиолог. Сейчас вашу девочку перевели на искусственную вентиляцию легких, чтобы помочь ее организму. Мы собрали все необходимые анализы, и на завтра запланирована операция. — Спасибо, что во второй раз помогаете мне, — глотая слезы, прошептала я. — Во второй? — удивился он, приподняв брови. Он явно меня не вспомнил. — Да в первый раз вы помогли мне, когда спасли от парня, который ко мне приставал, и проводили до дома со своей девушкой Олей. Теперь вот помогаете спасти мою дочь, — пояснила я. У него губы натянулись в тонкую линию, а в глазах отразилась печаль и мука. Макс опустил взгляд и тяжело вздохнул. Видела, как задрожали его руки. — Оли больше нет. Она погибла в автокатастрофе пару месяцев назад, — выдохнул он безжизненным тоном. У меня сердце кольнуло. Боже! Для чего ты так испытываешь хороших людей? — Очень вам соболезную. Тяжело терять любимых людей, — проговорила я, переплетая пальцы. — Да, тяжело… До завтра, как закончится операция я вам сообщу, — заявил он, намекая на то, что мне пора уходить. — Спасибо большое за помощь, — еще раз поблагодарила я. — Это моя работа, — услышала в ответ. И снова ожидание, молитвы, надежда на то, что все наладится, и Макс спасет мою дочь. Может, не просто так я встретила его тогда? Я мечтала о том, чтобы на Земле заработали мои способности. Тогда я смогла бы исцелить всех детей в кардиологии, подарила бы счастье каждой семье… Пока шла операция, я находилась как в трансе. Не могла ни есть, ни спать. Ходила туда-сюда по коридору, заламывая пальцы. Хорошо, что мама находилась рядом со мной и поддерживала как могла. Спустя восемь часов из операционной вышли врачи. Вид у них был уставший и замученный. Они прошли мимо меня и скрылись в ординаторской. Вскоре к нам подошел Максим и сообщил хорошую новость: — Девочка у вас очень сильная, всю операцию показатели были стабильными. Мы все исправили, работа конечно ювелирная. Теперь все зависит от Даши, и от того, как ее организм справится с таким вмешательством. — Спасибо! — сказали мы с мамой в один голос. Макс лишь кивнул и ушел. Мы с мамой сидели в обнимку целый час, а потом она собралась уходить на дежурство, а я домой. Заметили Максима, он быстрым, уверенным шагом приближался к нам. Взгляд непроницаемый, губы натянуты в струну. — Простите, ваша девочка не справилась, — сказал он, и мой мир рухнул. С треском и звоном рассыпалась надежда, осколками впиваясь в сердце. Не могла сделать вдох… Показалось, что кожу содрали живьем, горели внутренности. Ноги подкосились и я сползла по стеночке на пол. Дар речи пропал. На Пандоре я получала ранения, но это ничто, по сравнению с душевной болью… Внутри образовалась пустота… Часть меня навсегда умерла вместе с Дашенькой. Боже, за что? Этот вопрос пульсировал в голове, причиняя муки ада. Посмотрела на Максима отрешенным взглядом. — Мне очень жаль. Завтра будут готовы все бумаги, — монотонно сказал он, развернулся и скрылся в ординаторской. Я не помню, как мы добрались до дома. Мне хотелось уснуть и больше не просыпаться. Бабушка, встретив нас в коридоре, все поняла без слов и расплакалась. Я закрылась в своей комнате, обняла подушку и завыла как раненый зверь. Почему я? За что меня так наказывает судьба? Воздух казался раскаленным, тяжелым и обжигающим, каждый вдох приносил агонию. Вцепилась зубами в кулак и зарыдала в голос. Меня раздирало на части. — Мила, доченька, нельзя сдаваться, у тебя еще двое деток, ты нужна им, ты должна быть сильной, — утешала мама, нежно гладя меня по голове. Она всхлипывала, смахивая слезы. Думала, что страшные вещи случаются только в кино, а не в реальности. Считала, что умирают только старики, не задумывалась над тем, что смерть забирает и детей… Когда слезы закончились, наступила апатия ко всему. Не могла спать, есть, жить… Я просто существовала, ничего не чувствуя… Я напоминала зомби. Сидела взаперти, избегая общения с людьми, замкнулась в себе. Свет для меня померк, я осталась во тьме. Единственный луч, который не позволял мне сойти с ума — это надежда на то, что Саша и Маша справятся. Меня не покидали мысли о самоубийстве… Так тяжело было на душе. Однако осознала, что сдаваться нельзя, как бы не было тяжело, надо надеяться на то, что все будет хорошо. Мы все равно когда-нибудь умрем, поэтому не стоит прерывать свою жизнь и идти на поводу у Тьмы, необходимо бороться и жить на зло судьбе. Доказать ей, что несмотря ни на что подыметесь и двинетесь дальше… Нельзя лишать себя жизни только потому, что плохо или больно. Это причинит страдания другому человеку, тому, кому вы дороги. Я решила, что с меня хватит! Нужно взять себя в руки и идти дальше. Слезами Дашеньку уже не вернешь… Спустя несколько дней мне позвонили из больницы и сообщили, что Маша пошла на поправку. Ей удалось перебороть инфекцию, дочь набрала вес и стоял вопрос о ее выписке. Я пулей полетела в больницу, чтобы навестить свою малышку. В коридоре столкнулась с Максимом. — Макс? Простите Максим Александрович, что вы тут делаете? — удивилась я, захлопав ресницами. — Твоя мама попросила узнать о состоянии детей и поговорить с урологом насчет Саши. Я осмотрел мальчика, с его сердцем все хорошо. Да и операция не такая страшная. Я уверен, что малыш справится, — заявил он, бросив на меня тяжелый взгляд. — Спасибо, — прошептала я, посмотрев на него с благодарностью, нервно потеребив замок от кофты. В коридоре появилась мамина знакомая. Она работала педиатром и наблюдала за состоянием Саши и Маши. Я кивнула ей в знак приветствия. — Не переживай, Мила, вот увидишь, пройдет время и боль от потери дочери утихнет, — сказала она, проходя мимо меня. — Татьяна Васильевна, эту боль нельзя пережить и время не вылечит… Дыру в моей душе уже не залатать. Можно лишь научиться жить с этой болью, принять ее, но никак не пережить… Этот груз будет со мной до конца моих дней, — выдохнула я, отведя взгляд в сторону. Доктор печально улыбнулась и скрылась в ординаторской, а я направилась в отделение урологии, чтобы навестить Сашу. — Мила, постой, я пойду с тобой, — заявил Максим, посмотрев на меня с пониманием. Мы стояли около люлечки и смотрели на Сашу. К его крошечному тельцу были присоединены проводки, а на стенде отражались его показатели жизни деятельности. Малыш крепко спал, хмуря бровки. У меня сердце кровью обливалось, глядя на сына. Надеялась, что мой мальчик унаследовал только внешность Бальтазара, а не характер. — Ты права Мила, — нарушил тишину Максим, а я вздрогнула и вопросительно посмотрела на него. — Что? — прошептала безжизненным тоном. — Ты сказала, что время не вылечит боль, а лишь научит с ней жить. Я потерял Олю… Время идет, но мне не легче… Просто смерился с тем, что ее больше нет в моей жизни, но боль никуда не делась. Вспоминая ее, у меня душу так и рвет на части, — исповедовался мне кардиолог. — Терять тех, кого любишь — самое зверское испытание, которое может быть послано человеку, — ответила я, тяжело вздохнув. — Вы, Максим Александрович, главное не закрывайте свое сердце. Когда-нибудь оно будет готово снова полюбить, но при этом вы всегда будете помнить Олю и это нормально. — Да, я об этом уже думал… Невольно буду сравнивать других девушек с Олей… Но пока я не готов к новым отношениям. Мила обращайся ко мне на ты, — серьезным тоном проговорил он, пристально посмотрев на меня. — Договорились, — кивнула я, чувствуя единение душ… Мы понимали боль друг друга, смерть наложила на каждого из нас свой отпечаток, это и сблизило меня с Максом. Через несколько дней я сидела в коридоре урологии вместе с Максом и ждала, когда закончится операция у Саши. У меня сердце было сжато словно в тисках. Умоляла Бога не отнимать у меня сына. Гаврилов сжал мою руку в знак поддержки. Только бы Саша выжил! Дух захватило, когда заметила врачей, вышедших из операционной. Они пригласили нас с Максимом в ординаторскую. У меня мурашки бегали по телу и стужа сковывала внутренности. Я боялась услышать плохие известия. Вцепилась в руку Гаврилова, как в спасательный круг. Макс бросил на меня пронзительный взгляд, понимая, как мне страшно. — Все будет хорошо, — прошептал он, пропуская меня в кабинет. Я села напротив стола, смотря не моргая на лечащего врача. Он снял очки, потер глаза, а потом посмотрел на меня. — Операция прошла успешно. Ваш мальчик в реанимации в стабильном тяжелом состоянии. Теперь все зависит от него, — устало проговорил уролог. Меня оставили в больнице, а Максим уехал, пообещав навестить меня на днях. Через сутки мне отдали сына. В тот же день Машу выписали домой. Мама и бабушка ухаживали за ней. Я впервые взяла Сашу на руки, когда ему исполнилось три месяца. Все это время мои дети провели в больнице. Я ухаживала за Сашей две недели. Гаврилов через день навещал меня, приносил гостинцы. Мы общались как друзья. Могли сидеть в тишине и она на нас не давила. Нам было комфортно в обществе друг друга. Не верила своему счастью, когда сообщили о том, что малыш взял курс на выздоровление… На выписку пришел Максим и отвез меня домой на своей машине. Взяв на руки Машу, разрыдалась. Целовала доченьку в щечки, гладя ее по голове. Я плакала от счастья. Наконец-то мои родные все в сборе. Прижала к себе детей, а по щекам так и лились слезы. Благодарила Всевышнего за то, что не отнял у меня это сокровище. Потянулись серые однообразные будни… Я ничего не успевала с двойняшками. Не представляла, как бы справилась без маминой и бабушкиной помощи. Дети отнимали все мое свободное время, порой некогда было поесть. Однако я была по-настоящему счастлива, несмотря на рутину. Жила ради детей, впитывая каждое мгновение. Радовалась их первым улыбкам и достижениям. Ушла в материнство с головой и уже не представляла себе жизни без детей. Старалась не вспоминать Бальтазара, однако стоило ночи вступить в свои права и я видела во сне взгляд грустных черных глаз. Он смотрел на меня с тоской и болью, а я умирала без него. Часто снилась наша близость, его горячие поцелуи, крепкие руки, тихий шепот… Наступало утро и я отгоняла ненужные мысли от себя. Максим очень часто приходил к нам в гости. И его присутствие в нашей семье было уже чем-то обычным. Я свыклась со всеми минусами нашего мира и приключения на Пандоре казались нереальностью. Только дети были живым напоминанием того, что все это произошло на самом деле. Портал в стене я загородила комодом, навсегда простившись с миром Пандоры. Решила жить на Земле. Только мы расслабились и обрели стабильность, как в дом пришла новая беда… Близнецам исполнилось полгода… Я собиралась с ними на прогулку, но услышала звонок домашнего телефона. — Да, — ответила я, прижимая трубку ухом к плечу. — Здравствуйте, подскажите, здесь проживает Колесникова Анна Петровна? — спросил мужской голос. — Да, это моя бабушка, но ее сейчас нет дома, — ответила я. — Хочу сообщить вам, что Анна Петровна умерла. Ее сбила машина. Запишите данные куда подъехать. Я судорожно сглотнула и записала адрес, который мне продиктовали. Господи! Да что же это такое? Как же так? Мне не верилось… Может, ошибка? Схватилась за голову, расхаживала туда-сюда по комнате. Сердце грохотало так, что оглушало. Липкий страх окутал душу, а от волнения началась тошнота. Дрожащими руками набрала номер Макса. Он приехал ко мне через пятнадцать минут, благо у него был выходной. Взяли детей и отправились по указанному адресу. Очевидцы рассказади о том, что в автобусную остановку влетела иномарка и сбила сразу четверых людей. Трое скончались на месте, а четвертый в тяжелом состоянии был доставлен в больницу. За рулем сидел парень в нетрезвом состоянии. Как говорили очевидцы, он в обнимку с бутылкой вывалился из машины и ушел, покачиваясь, в неизвестном направлении. Мы с мамой горько плакали, навсегда простившись с бабушкой. Мне не верилось, что ее больше нет с нами… Максим в такой тяжелый день был рядом. Он стал для меня лучшим другом, моей опорой. Между нами ничего не было, мы даже не целовались, но долго в разлуке находиться не могли. У нас с ним была духовная связь, а вот на физическую близость никто из нас не был готов. Меня злило то, что лихача оправдали… Он унес жизнь четверых, но остался на свободе, а в заключении написали о том, что это несчастный случай, что у машины отказали тормоза… Без слов понятно, что были замешаны взятки или связи… В такие моменты я жалела о том, что не имела на Земле голубого пламени правосудия… Снова потянулись будни… Мама работала, а я растила детей. Несмотря на то, что я не ходила на свидания, в кино, и часто засыпала сидя рядом с коечками, все равно была безумно счастлива. Смотрела на свое сокровище и надышаться не могла детьми. Они стали для меня смыслом существования. Ради них я была готова на все. Я часто представляла то, какой моя жизнь будет в будущем… Надеялась встретить достойного мужчину, с которым бы провела жизнь на Земле. Хотелось верить в то, что любовь к Бальтазару со временем исчезнет. Мы никогда не узнаем о том, что ждет нас там, впереди и сколько осталось времени ходить по грешной земле… Поэтому нужно ценить свою жизнь и то, что имеете, ведь никто не вечен… Я надеялась на то, что еще встречу человека, которого полюблю так же сильно, как и правителя седьмого королевства… В тот момент я еще не знала, что у судьбы на меня были другие планы, и что испытания мои только начались… ГЛАВА 23 Ноябрь. Два года спустя.