— Так я уже всё операм рассказал. Два месяца назад Васька Косой к себе позвал, сказал, что есть работёнка. А мы когда-то сидели вместе. Васька на зоне в авторитете был, а я — так, мужиком чалился. Вот он меня и позвал, знал и доверял, потому что. И мне хорошо, работы-то нету, а жрать что-то надо. Нашего брата, отсидевшего, кто к себе на работу возьмёт? Вот и стал я, сначала знакомым дешёвые сигареты продавать — к дорогим они непривычные. А, когда такие закончились, пошёл по ларькам, подальше от центра — по одному, по два блока продавал. Так и пошло. Деньги Ваське относил, а он мне за это давал то тысячу, то две иногда. Ну, и бухнуть да похавать тоже… Нормально всё было. А тут Косой взял, да и помер. Ну, тубик у него ещё на зоне был, кашлял сильно, иногда кровью отплёвывался. А тут взял, и сразу помер. Я деньги вечером на неделе, как всегда принёс, а баба его говорит, что увезли уже, в морг. Ну, где сигареты лежат, я знал. Сунулся в тот сарай, а там остались только вот те — «Милд Севен», дорогущие. Я их уже раньше пробовал продавать — не берут. Все говорят — дорого, да и некрепкие совсем, куришь-куришь, а толку нет. А тут я решил все сразу подешёвке «скинуть», а бабки себе забрать — Васьки-то нет больше. Да не вышло, менты прихватили. Наверное, сдал кто-то из торгашей, падлы. Слушал я его, слушал — ничего нового. Либо всё так и было, либо лапшу на уши вешает складно. Стас, по-моему, к такому же выводу пришёл. Говорит мне: «Юр, постой с ним минутку, я до машины дойду…» — и пошел. А я с внезапно насторожившимся Славиком, остался. Тот, стоял со странным выражением на лице, не отводя взгляда от удалявшегося Стаса. Я, заподозрив неладное, взял нашего подопечного за руку и, покрепче сжав, сказал: «Не дёргайся, целее будешь». Но он меня уже не слышал — как в прострации смотрел на возвращавшегося Станислава и бледнел прямо на глазах. Да, какой там бледнел — он даже слегка посерел с желтизной. Знаете, кожа на лице враз стала, как у покойника. Я оглянулся посмотреть, что же его так напугало и увидел в руке моего нынешнего компаньона чёрный пакет и рулон скотча — наверное попугать как следует решил Славика, чтобы тот до конца правду нам рассказал. А этот дурачок наверняка решил, что его убивать сейчас будут. Не успел я повернуть голову обратно, как Слава с нечеловеческой силой толкает меня и, вырвав руку, прыгает через канаву, возле которой мы стояли. Я никогда, ни до, ни после этого случая, таких прыжков в жизни не видел! Куда там спортсменам нашим! Машинально, на автопилоте рванул за этой сукой! Но, через ту канаву точно перепрыгнуть не смог бы, сто процентов! Пришлось прыгать в неё, затем выбираться… Одним словом, Слава уже был метрах в двадцати от меня, а Стас только разгоняться начал и что-то орал при этом. Ну, на него в погоне вообще надежды мало было — сразу было понятно, что с такими габаритами он явно на спринтера не тянет. Но и у меня догнать не получалось! Ходя летел я, как ветер! Не поверите, все эти мелкие деревца то перепрыгивал, то между ног пропускал, чтобы время не терять. Но, куда там. Если мне скорости злость добавляла, то Славику — жажда жизни. Ведь он твёрдо был уверен, что его убивать будут, вот откуда и силы взялись! Чтобы так люди бегали по пересечённой, ну очень пересечённой, местности, я не видел никогда! Последний раз нашего шустрого беглеца я видел, когда он за дальней сопкой скрывался. А я бежать больше не мог — последняя берёзка так неудачно приложила меня между ног, распрямляясь, что я, согнувшись в три погибели, буквально рухнул на колени и от дикой боли слова молвить не мог. Стас, с перепугу, рванул ко мне, думал, что у меня приступ какой случился. А, поняв в чём дело, стал советовать попрыгать и поприседать, помогает, мол. Не знаю, кому это помогло, но мне не то, что прыгать, с коленей было не подняться. Вот картинка была — солидный человек в костюме, светлой рубашке и недешевом галстуке, посреди бескрайних сопок на коленях стоит в грязной луже и, держась за промежность, во весь голос матерится и кого-то обещает убить! Сюрреализм какой-то. Стас, сволочь, когда всё это со стороны увидел, ржал минут десять, остановиться не мог. Какая уж тут погоня. Так и уехали мы оттуда ни с чем. Ну да ладно, и такой результат — тоже результат. Успокоившись, пришли к общему мнению, что Слава, скорее всего, к сказанному вряд ли мог чего-либо добавить — наверняка всё так и было, как он говорил. Получается, что бегать за ним и не надо было… Однако, инстинкт — дело такое, сволочь, сработал… А костюм мой всё-таки оказался безнадёжно испорченным — между ног на брюках стволом берёзки, что б она сдохла, как-то продралась то ли краска, то ли что, но след не оттирался и не отстирывался. Так брюки на дачу потом и уехали, там пользу приносить. Вечером, созвонившись с Санькой-опером, договорились через часок встретиться в знакомом уже кафе. По разговору чувствовалось, что тому страсть, как интересно услышать, чем же наш разговор со Славиком закончился. На посиделки пришли аж трое оперативников. Выпили, закусили как следует, а потом, самый молодой не выдержал и спрашивает: — Ну, что он рассказал, колонулся? — глядя на Стаса, добавил, — у вас-то всяко должен был… — Да ни хрена, всё то рассказал, что и вам, — ответил я, — скорее всего, правду говорил, всё так и было. — А сам-то где? Мы ему домой вечером звонили — нету, — как-то нервно спросил Сашка. — Да убежал, собака. В сопки убежал. Так и не догнали… — на этих моих словах третий опер аж водкой поперхнулся и, отставив рюмку, странно на Саньку посмотрел. А тот на меня уставился: — Убежал, говорите… Я ж просил, без этих ваших питерских штучек, без «мокрого»… Блин, хорошо, хоть родственников у него никого нет, искать не будут… — Саш, да успокойся ты, честное слово, правда убежал. Не трогали мы его. Ну, вернее, немножко «трогали», но он точно живой и ещё какой, сука. Так бегает… — Ну, ладно, хрен с ним, — Сашка всё равно с сомнением посмотрел на меня, — а точно не найдётся? А то нам потом искать тех, кто его… — Если в сопках не заблудится, объявится, — это уже Стас добавил. — Заблудится, говоришь?.. — опять с недоверием в голосе Сашка молвил. Ох и сложно этих оперов в чём-то убеждать. Как тяжело преступному элементу с ними, наверное — такие недоверчивые… Ну как, глядя на нас со Стасом, можно подумать, что мы способны человека убить? Хотя… Ладно, вот объявится пропавший, пусть стыдно им будет, что плохо о нас подумали. Опять неплохо посидели. Опять разъезжались все пьяные. Теперь уже и мне довелось аккуратненько так до гостиницы на машине самому за рулём добираться. Ничего, доехали благополучно, с божьей помощью. А утром пришлось ехать на железнодорожный вокзал, потому что билетов на самолёт не имелось, ни за какие деньги. А на поезде ехать надо было побольше суток. Ну, других вариантов всё равно не оставалось. Вспомним молодость, когда я за лето дважды на поезде катался — к дедушке с бабушкой и обратно. Когда ехали на вокзал, снова, теперь уже нашему директору, пришлось доказывать, что человек, которого мы забрали у оперов и «катали» на его машине, живой и, наверняка, почти невредимый. Что, если в сопках не заблудится, обязательно вернётся домой. Но, почему-то и Николай нам, по-моему, так до конца и не поверил. Непонятно, почему у жителей Мурманска о питерских сложилось какое-то предвзятое мнение, как об отпетых «отмороженных» бандитах. Что у оперов, что у гражданских… Ох уж эти журналюги… Чуть что — «криминальная столица», «криминальная столица»… Да у нас, по-моему, что просто столица, что криминальная — одна-единая — Москва. На себя посмотрите… Уж, что там творится — караул. Нам до вас далеко… а мы, что? Мы — люди скромные и званием «культурной» обойдёмся. Ну, когда вернётся этот никчёмный человечишка домой — пусть всем стыдно станет. Все поймут, что наговаривают на питерских почём зря, не такие уж мы и плохие… Хотя, иногда… Разные бываем. Доехали до Питера без приключений, и слава богу. Что-то я начал уставать от всего, покоя уже как-то хочется. Стал задумываться, что у простых работяг не такая уж и плохая жизнь — встал утром, отработал восемь часов на заводе, или ещё где и пошёл себе домой. На выходные на дачу съездил, шашлыков с друзьями поел… Красота! А тут ни днём, ни ночью покоя нет, всё время неприятности ожидаешь — то от воров, то от ментов… И ещё неизвестно, от кого больше. И всё по нервам, по нервам… Иной раз ловлю себя на мысли, что психом становлюсь. Вот и сейчас, принимая доклады от своих сотрудников утром, после приезда, опять выслушал целых три истории о вымогательстве со стороны милиционеров у наших торговых представителей. Пошла нехорошая волна. Повадились и ГАИшники, и ОВОшники, да и просто ППСники — как увидят нашу машину, полную сигарет, так и кидаются документы проверять. И не только у водителя права, но и накладные на товар требуют, доверенности, сертификаты на все виды сигарет, отдельно на зажигалки… И не дай бог, если какой сертификат просроченным окажется… Сразу начинают угрожать, что машину арестуют, в отдел отвезут, ОБЭП пригласят… А у нас молоденькие мальчишки и девчонки работают. Конечно же пугаются. Ну и отдают этим засранцам в погонах два-три блока сигарет, лишь бы отпустили. А потом с зарплаты расплачиваются. И, главное, молчат, что их обирают. Конечно, и их вина есть — за сертификатами следить должны. Но, их же сотни, не мудрено один-два просрочить. Только от директоров развозок я и узнал, что ребят, оказывается, уже повсеместно, во всех районах города обирают. В день выплаты зарплаты больше чем у половины торговых представителей удержания за недостачи пошли. А причина одна — отдали блоки сотрудникам милиции, чтобы не придирались, отпустили. Слушал я претензии к сотрудникам органов внутренних дел от директоров южной и северной развозок — краснел. До сих пор осталась привычка за проступки «своих» бывших коллег краснеть. Ничего с этим поделать не могу! И решил собрания всех торговых представителей провести именно по этой теме — надо же как-то вымогательства прекращать. В один день до начала рабочего дня провели собрание на южной развозке, на второй — на северной. Господи, как стыдно было! Ребята просто кричали, что уже надоело от милиционеров откупаться сигаретами за любую мелочь. Те, наверное, думали, что сигареты списываются просто так, а, ведь им, за каждый блок из своего кармана платить приходится. Но, разве что кому докажешь! Дай, и всё! Слушал я, слушал про все эти безобразия и поражался. До пенсии дослужил, а копейки ни у кого не взял. А что сейчас творится?! Какое уважение к милиции у молодых будет? А к власти в целом? Что потом эти обобранные ребята своим детям расскажут? И как мне сейчас вдалбливать всем нашим в голову, что воровать нехорошо, если милиционеры этим занимаются? Да и на меня смотрят так, как будто и я делал то же самое, когда работал в органах… Выслушал всех и дал команду больше ни одного блока, ни одной пачки или зажигалки никому не давать. Требовалось только отзвониться мне лично и сообщить сотруднику милиции любой принадлежности, что сейчас подъедет начальник службы безопасности фирмы. И всё. Пусть везут куда хотят, вызывают кого хотят — дальше уже мои проблемы. На этом и договорились. Что вы думаете? После десятка звонков мне о придирках милиционеров и отказе откупаться сигаретами, наших торговых представителей стали повсеместно отпускать. Просто отпускать и всё! Бурчали недовольно, говорили, что время терять неохота и в следующий раз обязательно ОБЭП вызовут, но отпускали! Видно неинтересно было связываться с представителями крупной компании, где служба безопасности имеется. Ведь, потом пришлось бы рапорта писать о причинах задержания наших торговых представителей, объяснять своим командирам, почему занимался не своими прямыми обязанностями, а чёрт знает, чем… Да и всем известно, что в службах безопасности крупных компаний, обычно, работают люди из старшего офицерского состава ГУВД. И, также понятно, что друзья-товарищи у них там всяко остались… А это всегда чревато… И потом, на дорогах всегда полно других, у которых службы безопасности не имеется… Вот так решилась и эта проблема. Отзвонился директор мурманского филиала с хорошей новостью. Оказывается, наш беглец объявился-таки, на третьи сутки. Опера по телефону рассказали, что их информатор сообщил о том, что «нарисовался» бедолага весь грязный и голодный в одном притоне. Слёзно просил спрятать его, мол, питерские убить хотят. А после совсем пропал, похоже, уехал из города с концами. Сашка-опер смеялся, просил мне передать, что, если от кого избавиться захотят — к нам обратится за помощью по старой памяти. В добавок, Николай сообщил, что по городу разнёсся слух о том, что нашу фирму трогать себе дороже — за спиной официального руководства стоят очень серьёзные люди из криминальных кругов, которые, в случае чего, церемониться не будут. Ну и ладно. Пусть себе нас обзывают, как хотят, лишь бы больше не лезли. Так и работали, день за днём, месяц за месяцем. Всегда забот хватало, только успевай поворачиваться. То машина в аварию попадёт и надо срочно решать вопрос с охраной груза, ведь сигарет всегда в кузове на большие тысячи; то приходилось разбираться с жалобой девочки — торгового представителя на попытки принуждения к сожительству со стороны супервайзера, а это были представители фабрики; то грузчики подерутся по-пьянке после работы… Одним словом, по-прежнему чувствовал себя сотрудником милиции, стоящим на страже закона, только в пределах и масштабах отдельно взятой фирмы. 45 Только, вроде бы, всё устаканилось и работа стала входить в нормальное русло, без этих всяких авралов, как последовал срочный вызов к Бокову. Иду по коридорам и думаю: «Господи, когда же это кончится? Наверняка опять что-то случилось. Ну почему людям не живётся спокойно? Интересно, где на этот раз нас обнесли?» И уж совсем я обалдел, когда услышал от шефа, что снова придётся лететь в Мурманск. Уж куда-куда, а в этот, порядком поднадоевший мне город, я собирался бы в последнюю очередь. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Там снова обворовали склад. Директор сообщил о пропаже тридцати коробок «Винстон». Но, на это раз не чужие, а свои постарались. Точнее, постарался — завскладом. Человек, на которого могли подумать в самую последнюю очередь. Я вспомнил — там работал молодой парень, скромный такой. Никогда не лез в разговор первым, как другие, всегда был чем-то занят, когда я приезжал на склад. Странно, что могло у него такое случиться, что он пошёл на кражу. Ведь не мог не понимать, что рано или поздно отвечать придётся. На что надеялся? Неужели на игровые автоматы «подсел», или на наркоту? Тогда всё объяснимо. Наркоман напрочь забывает об осторожности, если доза требуется. Ему надо — и всё тут! Но, тридцать коробок… Как такую крупную недостачу прохлопали, если директор по моим письменным инструкциям обязан, как минимум, раз в неделю, перед выходными лично склад пересчитывать. А так, в середине недели — считает менеджер. Что они там делали? Совсем нюх потеряли. Поубивать их всех мало… — Вот поезжайте и разберитесь. А выводы и предложения — мне на стол, — это уже мне Боков говорит. Оказывается, в расстроенных чувствах я вслух заговорил. Хорошо, ещё, матом не ругался. Совсем уже с этой работой нервы не к чёрту стали. Лететь решили целой делегацией: я с Василием, Галина Ивановна — управляющая филиалами и наш ревизор Александр, Куншин который. Я в бухгалтерских программах не очень силён, а он в них, как рыба в воде — всё на свет божий вытащит. Надо досконально проверить, что ж там у них творится, нет ли ещё каких сюрпризов. Может, уже пора весь персонал менять, кто знает? Поселились в «Огнях Мурманска», на окраине. Только вечером понял, почему так гостиницу назвали — расположена была на высоком холме и оттуда Мурманск виден, как на ладони, весь огнями переливается. Красиво. Но, с такими делами нет настроения окружающей красотой любоваться. Сидим все вместе в моём номере и слушаем директора — решили с утра время не терять и уже сейчас попытаться определить основные слабые места в организации работы филиала. В том числе и по линии безопасности. Хотя, мне уже сейчас понятно, что, если бы директор со своими подчинёнными выполняли все мои инструкции, то кражи не допустили бы. Ведь, кроме всего прочего, и у менеджеров, и на складе каждый шаг на видео записывается. Надо только иногда записи просматривать. Но, всё оказалось не так просто. Директор утверждал, что склад считался регулярно и добросовестно, и им лично, и менеджерами по составленному графику. Но, завскладом, оказывается, оказался хитрее всех вместе взятых. Он почти каждый день в обеденное время, когда буквально все расходились на обед, брал по пять-десять блоков «Винстона лёгкого», как самых ходовых сигарет и в сумке выносил. Продавал знакомому ларёчнику значительно дешевле, чем даже самым крупным оптовикам. И тянулось это довольно долго. А обнаружить недостачу не могли только потому, что новые пустые коробки из-под сигарет наш злодей аккуратно заклеивал прозрачным скотчем, ставил стоя у стены и на них сверху водружал полные короба. Оказывается, если не мятую коробку опустошить и снова аккуратно заклеить, то, поставленная стоймя, она выдерживает вес двух полных коробов сигарет и не сминается! Вот так вот. Век живи — век учись. Ну, кто мог предположить, что пересчитывает коробки, в которых сигарет уже нет? С виду-то они абсолютно целые и запечатанные, да ещё и внизу стоят. А выяснилось всё совершенно случайно, как всегда. Ждали машину с приходом, которая, как всегда, раз в неделю, должна была привезти товар. Но, водитель отзвонился и сказал, что на денёк задержится — на одном из затяжных спусков заклинили тормозные колодки на заднем колесе, задымились. Хорошо ещё, вовремя заметил, ни диск тормозной не накрылся, ни резина на колесе не стёрлась. Дёшево отделался. Повезло, что и запасные колодки с собой были, так что решил сам ремонтом заняться. Мы же не на Западе живём, это там — сломался, отзвонился и ждёшь машину с ремонтниками. А у нас ждать помощи можно и неделю, как повезёт. Поэтому дальнобойщики и возят с собой кучу запчастей и инструмента.