Отдал всё, и паспорта, и заработанные деньги. Напоследок уверял, что никто работяг «кидать» не собирался, что по окончании работ обязательно расплатились бы полностью. Но нас это уже не волновало. Я завёз обоих обратно на наш склад, там Лена уже была. Она стала подробно объяснять, что Володя будет там делать, а я повез его приятеля на Московский вокзал — тот попросил, очень домой захотел. Так торопился… Видно, по дому соскучился на чужбине. И денег никаких уже не надо, не до заработков. А Вовка прижился. Вечером мне позвонил, похвастался, что Лена ему и матрас привезла, и плитку выделила, и посуду. Даже маленький телевизор подарила. Осталось только антенну на улицу вывести и повыше поднять, но это уже завтра. А ночью он собирается на складе изучать и заучивать марки сигарет, чтобы побыстрее клиентам заказы собирать без ошибок. Да с таким энтузиазмом всё это рассказывает, просто душа радуется. Сразу чувствуется — доволен. Ну, и слава богу. Пусть обживается, работает. А там видно будет. Надо сказать, неугомонная Лена сделала невозможное. В очередной приезд в центральный офис «пробила» у Бокова ещё и ставку ночного сторожа для Вовки. Говорит мне: «А он всё равно там спит, на складе. Зачем мне сигнализацию ставить и в ОВО деньги за неё платить, если у меня, выходит, готовый сторож уже есть». Так мой друг получил вторую зарплату, а она — самого благодарного работника. А в дальнейшем они ещё и семьями подружились. Да, да — именно семьями. Примерно через пару месяцев я, приехав в Пушкин и спускаясь на склад, нос к носу столкнулся с Маринкой, Вовкиной женой. От неожиданности чуть на ступеньки не сел. А та, радостно, простая душа, как закричит: «А мы тебе сюрприз хотели сделать! А где твоя Гуля, чего ты один, без неё?» Сделали, что тут скажешь! Пришлось Марине объяснять: что я здесь по работе, а не в гости приехал; что Гуля работает в Питере, в магазине и что от Питера до Пушкина подальше, чем от Макеевки до Донецка. Та, слегка удивилась и тут же начала рассказывать, что Леночка — Вовочкин директор, такая молодец, такая молодец, что не только его хорошо устроила, но и ей работу предложила — нянечкой. Лене, мол, работать надо, а с ребёночком сидеть некому, так она и предложила нянечкой поработать, пока её мама доработает полгода до пенсии где-то там, на Севере и приедет сюда. А Марине и хорошо — дома работы всё равно нет, а здесь и муж рядом, и денежку небольшую Лена обещала и работа нетрудная — ей детей нянчить не тяжело, двоих своих вырастила. Действительно, совсем недавно неугомонная Ленка родила девочку без отрыва, так сказать, от работы. Работала до последнего дня, а укладываясь в роддом, оформила отпуск на месяц, предварительно оговорив это с Игорем Юрьевичем. Объясняла всё тем, что в декретный отпуск уходить для неё слишком большая роскошь, ведь за квартиру-то платить каждый месяц надо. Да и на жизнь деньги нужны. Это для всех. Ну, а я-то знал, что она с Серёгой живёт и платить за квартиру для него не проблема. Просто, наверное, боялась, что на её место возьмут кого-нибудь, а ей потом предложат куда-нибудь в другое место идти работать, а ей здесь очень нравилось, да и Сергею втихаря товаром помогала, как я потом узнал. Одним словом, родила, месяц малышку покормила, а потом Маринку с ней дома и посадила. Молока много оставляла, ещё и в обед прибегала. Всем хорошо. Маринка даже обед им готовила и в квартире убиралась. Так и пошло: и дни рождения вместе стали справлять, и праздники проводить. Что у Вовки с Маринкой кроме нас с Гулей, здесь никого, что у Лены с Сергеем. Ну и мы стали частенько к ним приезжать — что-либо отмечать. И на природу выезжали, и рыбу ловили. Весело было, все люди свои, да и Серёга очень компанейским парнем оказался. Вообще, человек очень хороший был. Всегда умел смешно всё преподнести, рассказать, особенно, как его пытались бабульки-коммунистки из арендуемого подвала выжить. Об этом можно было целый роман написать… … Для своей фирмочки Сергей арендовал подвал пятиэтажного кирпичного дома на окраине Колпино. Ну, арендовал и арендовал, никому не мешал, казалось бы — ведь не производство же. Никакого шума и пыли, как говорится. За день несколько клиентов придёт, сигарет несколько коробок вынесут и всё. Но, это нам с вами — всё. А нескольким бабушкам, членам КПРФ, живущих в этом доме, присутствие частной фирмы под ними во главе с буржуем — классовым врагом — нож острый к горлу. Как это так, они всю жизнь проработали на заводе, ночей не спали, детей для родного государства растили, а теперь живут на такую пенсию, что впору к вокзалу с протянутой рукой идти, чтобы с голоду не умереть? А тут какой-то буржуй в подвале их дома обосновался, сигареты коробками продаёт, «мильёны агромадные» зарабатывает. Да, ещё, сволочь и кровопийца, даже на джипе иностранном ездит, большом таком, чёрном! Совсем обнаглел! Всё это Серега не раз и не два от этих бабушек выслушивал каждый раз, когда они его видели. Ладно, только высказывали бы, но они же ещё и писали. Писали в санэпидстанцию, что от Серёгиного склада мусор вокруг; писали в госпожнадзор, что в случае, если склад загорится — задохнутся все жильцы дома от дыма его сигарет; писали в милицию, что на складе гастарбайтеры работают, и надо бы их проверить… И все приезжали, и проверяли — куда деваться. Ведь, если есть официальный сигнал — надо ехать с проверкой. Приезжали из СЭС и убеждались, что вокруг этого дома гораздо чище, чем у других, потому что Писарев от своей фирмы доплачивал дворнику за дополнительную уборку. Инспектор госпожнадзор при проверке честно признавался, что таких чистых и проветриваемых подвалов давно не видел, а имеющимся количеством огнетушителей можно будет погасить любой пожар в этом доме ещё до приезда пожарных, если таковой, не дай бог случится. Но, протоколы, зараза, всё равно составлял, на всякий случай. Участковый, приходя регулярно, пару раз в месяц, ни разу не увидел на складе ни одного иностранного работника. Да и откуда бы они взялись, если в фирме работал сам Писарев, его взрослый сын от первого брака и ещё один парень на компьютере. И всё. Они и машины разгружали все вместе, и клиентам товар собирали, и Сергей частенько на своём стареньком джипе отвозил коробки постоянным клиентам, если те не могли сами приехать. Ни разу ни одного серьёзного нарушения ни один проверяющий не выявил, но старушки всё не унимались, продолжали писать во все инстанции. Чтобы наладить с ними отношения, Сергей тогда за свой счёт покрасил двери всех парадных, обновил заборчик вокруг всех палисадников, купил и поставил у каждой парадной новые скамейки. Не поверите, и это не помогло. Долго думали, что делать. И тут Лена и предложила ещё один раз попытаться подружиться со стариками этого дома. Как-то перед Днём Победы она посоветовала Сергею каждого ветерана и блокадников в этом доме лично поздравить с праздником и вручить праздничный продуктовый набор. Надо сказать, что ветеранов с блокадниками в доме было уже совсем немного, так что Сергей, подумав, решил попробовать. В жилконторе, девчата из которой у него по «закупке» сигареты покупали, Сергею дали список и адреса ветеранов. Их оказалось всего-то одиннадцать на весь дом. Сергей закупил нормальной водки, пару десятков палок полукопчёной колбасы, рыбы красной в нарезке в вакуумной упаковке, конфет приличных, кофе, еще там чего-то. Всё это они втроём разложили по красивым пакетам и 9 Мая, Сергей, надев белую рубашку, пошел поздравлять ветеранов. Вы бы видели эту картину! Серега потом всё время повторял, что в первый раз он пошел поздравлять ветеранов для того, чтобы больше на него кляузы не писали, но теперь каждый раз будет носить им подарки, потому что таких светлых лиц в этот день, таких чистых слёз на глазах стариков он никогда не видел. Они поверить не могли, что кто-то лично пришёл к ним домой, чтобы поздравить с праздником. И дело было не в пакетах. Они-то понимали, что концерты на площадях от администрации — это вроде как по обязанности, за зарплату, а тут человек пришёл к каждому домой поздравить от души, лично. И с тех пор Серегу «доставать» перестали. Все здоровались при встрече, как нормальные соседи, старики стали заходить на склад за сигаретами — им продавалось всё без наценки. Так и жили. 25 А потом Серёги не стало… Как-то вечером, после работы, мы с Гулей уже возле нашего дома из машины выходили. И вдруг, звонок на мой мобильник. Смотрю — из Пушкина, Вовка, наверное. Отвечаю. А тот орёт во всё горло, аж в ухе зазвенело: «Серегу убили, стреляли только что! Приезжай быстрей в Колпино!!!» Мы с Гулькой сразу рванули, не раздумывая. Я лечу, руль потными руками сжимаю так, что согнуть боялся, а моя всё Ленке пытается дозвониться… Уже на подъезде к Колпино та ответила, ревёт, слова сказать не может, только и разобрали: «Я в больнице, к Серёжке не пускают, операцию делают!». У меня аж камень с души свалился — раз операцию делают, жив, значит! Слава богу! Подлетаем к больнице, не пускают, нельзя, говорят. Пришлось удостоверением махать. Нашёл Ленку в коридоре по плачу, у операционной. Говорит, напали на него, когда с деньгами вышел к машине, собирался, как всегда в «Норд» везти — он через день деньги в нашу кассу привозил, лично. Суммы очень приличные были для того времени. Спрашиваю: — А кто «скорую» вызывал, кто знает, как получилось? — Виталик, менеджер его. Он в милиции сейчас, на допросе, — сквозь слёзы говорит. Лечу в отдел, Гулька с Леной осталась. В милиции Виталик уже в коридоре сидит, уже допросили, всё записали, но попросили пока домой не уходить. Спрашиваю, как что было, где произошло? Виталик и рассказал, что Сергей, как обычно вечером, часов в пять, пошел к машине с пакетом в руках, чтобы в «Норд» деньги отвезти. Деньги в простом целлофановом пакете были — он всегда их так возил. Машина, как всегда, стояла немного в сторонке, чтобы жителей лишний раз не раздражать. Через пару минут Виталик услышал с улицы какие-то крики, шум драки. Сначала не понял, что это может быть, а потом побежал из подвала наверх, заподозрив неладное. Во дворе никого не было, но Серёгина машина стояла на месте, а водительская дверь была почему-то приоткрыта. Вот тут он и понял, что что-то случилось. А через минуту в соседнем дворе услышал два выстрела и побежал туда. То, что это были именно выстрелы, понял сразу: и в армии служил и на петарды совсем непохоже. Да и не баловались ими в те годы. Побежав на звук выстрелов, в соседнем дворе увидел лежащего на земле Сергея. Тот лежал, скрючившись, обеими руками живот зажимал, а под ним лужа крови растекалась. Виталик так испугался, что, говорит, вообще не знал, что делать. Серега прохрипел: — Туда, сука, побежал, деньги вырвал. Не лезь — пистолет у него… Тут подошёл сзади кого-то и сказал: — Скорую надо бы и побыстрее. Виталик слегка очнулся от ступора, закричал: — Так беги быстрее домой, вызывай, у меня телефона с собой нет! Хорошо, что мужик из этого дома оказался. «Скорая помощь» примчалась быстро — Колпино город небольшой, а стреляют здесь не каждый день. Вот так все и получилось. Когда Сергея увезли, Виталик вернулся на склад, позвонил Лене и в милицию. Приехала целая бригада из местного отдела, всё осмотрели, облазили, гильзы нашли. Сказали, что от «ТТ». Потом его и Серёгиного сына Сашку с собой увезли на допрос. Сашку быстро отпустили, тот и не видел ничего, и не слышал, а он сидит, ждёт, когда домой разрешат уйти. Я зашёл в кабинет к операм, удостоверение показал, сказал, что Серегин друг. Но они ничего нового не добавили. Сказали, что ждут, когда врачи разрешат с пострадавшим пообщаться, из больницы обещали позвонить, когда подъехать можно будет. Спросил, а не было ли у них в городе подобных случаев. Оказывается, был и совсем недавно. Двое молодых ребят, похоже наркоманы, с ТТ магазинчик на окраине ограбили. Взяли немного, там и брать-то нечего было. Хозяин и не дёргался, молча деньги отдал. Пока никого не нашли, приметы уж больно общие — половина наркош с такими. Ищут… Взял телефон оперов и поехал в больницу. Там, слава богу, Лена уже немного успокоилась. Говорит, операцию уже сделали, но к нему никого не пускают — без сознания. Ленка домой уходить не хочет, всё твердит, буду ждать, когда очнётся. Я спросил, успел ли он ей что-нибудь сказать? А она плачет, повторяет, что не пустили, сразу на операционный стол повезли. Говорю: — Лен, давай домой отвезём, там же дочка у тебя одна. А она ни в какую: — Там Маринка с Вовкой посидят, — говорит, — до утра будут. И накормят, и спать положат. А я ждать буду. Ну, видим, не поедет. Забрал жену, поехали домой. Моя тоже ревёт. Успокоил немного, сказал, что раз операцию выдержал, значит жить будет. А утром Вовка позвонил, плачет: — Серега умер! Я, как стоял, так и сел. Кричу в трубку: